— Она пыталась накачать меня наркотиками так же, как и тогда, когда я был ребенком, — говорит он, делая паузу ровно настолько, чтобы свирепо посмотреть на нее. — Но, очевидно, она не учла тот факт, что мне уже не пять лет. Доза была недостаточно сильной. Ей удалось привести меня сюда, но эффект прошел довольно быстро.
— Адриан, — шипит Мэри. — Не надо...
Адриан игнорирует ее, прищурив глаза.
— Мне нужно разобраться со своим отцом. Он все еще...
Я качаю головой.
— Он мертв.
Его глаза загораются удивлением, Мэри ахает от ужаса, и только сейчас я понимаю, что натворила.
Я кого-то убила.
Не в целях самообороны, не случайно - с явным умыслом.
Примерно пять секунд обдумывания, но все же.
Осознание этого не приносит того потрясающего чувства вины, которого я ожидала. На самом деле, это...
Ничего.
Я ничего не чувствую по поводу убийства отца Адриана.
— Как? — Адриан выдыхает, как будто он тоже не может в это поверить.
— Ему перерезали горло стеклом, — говорю я ему. — Он загнал меня в угол в кабинете и пытался убедить обратиться к прессе и рассказать о тебе всему миру. Я предполагаю, что именно поэтому… — Я бросаю взгляд на Мэри. — Она пыталась убрать тебя с дороги на некоторое время. Чтобы он мог привести в действие любой план, который ему захочется.
Его челюсти сжимаются.
— Скорее всего.
Мэри Эллис ничего не подтверждает и не опровергает, но когда она видит, что мы направляемся к выходу из коридора, она кричит.
— Адриан! Ты не можешь...
— Не волнуйся, — губы Адриана кривятся, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на нее. — Я просто даю тебе немного времени подумать о том, что ты сделала.
Она кричит все время, пока мы поднимаемся по лестнице, но когда Адриан закрывает дверь, ее крики затихают в подвале.
Он наклоняется вперед, целует меня в лоб и шепчет:
— Я люблю тебя.
И впервые я не сомневаюсь, что он говорит серьезно.
Я не беспокоюсь о том, что его привязанность может смениться отвращением или что он увидел слишком много.
Я просто чувствую, что меня понимают.
— Пойдем домой, — вздыхает он.
Я, моргая, смотрю на него.
— Но разве мы не должны...
Он качает головой.
— Я попрошу кого-нибудь разобраться с этим незаметно, — говорит он. — Обставить это как несчастный случай. Пожар в доме, может быть. — Его взгляд скользит по историческому особняку. — Или автомобильная авария. — В его голосе нет печали, ничего, что указывало бы на то, что он опечален смертью отца и будущей смертью матери.
— Это звучит...просто, — говорю я.
— Сейчас все чрезвычайно просто. Во всех отношениях. — Он пожимает плечами, но его глаза полны триумфа. — Я не подчиняюсь прихотям моего отца. Мне не нужно общаться со своей матерью.
Приходит осознание.
— Значит, ты владеешь ... всем. Всем этим?
Он берет мое лицо в ладони.
— Нет, милая. Нам принадлежит все.
Конец
