Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К.

У меня перехватывает дыхание.

— Не будете?

— Если бы я мог сообщить прессе о его самых вопиющих проступках, не впутывая в это остальных членов семьи, — говорит он. — Я бы так и сделал. Но не могу. Так что мне нужна новая история - что-нибудь, что сразит его одного. — Его глаза блестят. — И тут на сцену выходишь ты. Ты собираешься обратиться к прессе и рассказать им, какое чудовище твой новый муж.

Я застываю.

— Честно говоря, лучшей кандидатуры для этого и быть не могло. Вы только что поженились. Ты выросла вне сферы богатства и влияния - если и есть кто-то, к кому мир прислушается, так это тот, кто выглядит просто еще одной честной жертвой его махинаций.

Мое сердце бешено колотится.

— ... и почему вы думаете, что я это сделаю?

— Потому что это твой лучший вариант, — объясняет он. — И, насколько я понимаю, ты из тех, кто исключительно хорошо справляется со своими интересами и безопасностью.

— Прямо сейчас у меня достаточно охраны, — парирую я.

— Прямо сейчас, — парирует он. — Но кто знает? Все может измениться через год. Или два. Или пять. Десятилетие тоски и пара дней брака ничего не значат. Если бы привязанности моего сына изменились, у тебя бы ничего не было. Меньше, чем ничего - после того, как семейные юристы разобрались с тобой. — Он допивает остатки виски. — Все твои текущие ресурсы зависят от него и от того, какую добрую волю он тебе предложит.

— Но я мог бы предложить тебе реальную безопасность, — продолжает он. — Ты обратишься к прессе, и я помогу тебе исчезнуть. Мой сын никогда тебя не найдет. Ты можешь спокойно прожить остаток своей жизни. И… — Он делает паузу. — Тебе будут переводить по пять миллионов долларов каждый месяц до конца твоей жизни. На надежный оффшорный счет. Это гарантирует тебе любую защиту, которую я не в состоянии дать.

— Конечно, ты можешь сказать ”нет", — добавляет Эдвард. — Это не обязательно должна быть ты. Мне просто нужен кто-то посторонний, чтобы сделать это. Ты вызываешь доверие у этой истории, потому что вы женаты, но подойдет любой, кто имеет достаточно разумную связь с моим сыном. Коллега по работе. Старый одноклассник. За пять миллионов долларов в месяц кто-нибудь выставит его монстром, которым он является. Или нет. Просто зависит от того, насколько много вранья задействовано. — Он делает еще глоток. — Но ты должна знать, что срок действия этого предложения истекает через двадцать четыре часа.

— Понятно. — Мое горло сжимается, а пальцы сжимают стакан, все еще полный. — А если я скажу тебе отвалить? И посвящу Адриана в твои планы?

Наверное, в высшей степени глупо говорить, но его мертвые глаза рассматривают только меня.

— Я не уверен, что ты успеешь это сделать. Мой сын ... временно выведен из строя.

Весь мир заходит в тупик.

— Что?

— Или должен быть выведен прямо сейчас, — он бросает взгляд на старинные напольные часы, стоящие на страже в углу. — При условии, что его мать правильно выполняла свою работу.

Краска отходит от моего лица.

— Что...

— Тебя должно волновать только время действия моего предложения, — говорит он. — Которое уже началось.

Мое сердце бешено колотится.

Черт.

Выведен из строя?

Что это значит...

Паника сжимает мне горло, и я едва сдерживаюсь, чтобы посмотреть Эдварду в глаза.

— Мне не нужны двадцать четыре часа.

Что, если он мертв?

Что, если...

Он приподнимает бровь.

— Нет?

— Нет, — говорю я, маскируя дрожь в голосе под откашливание. — Нет. Выбор очевиден. — Я делаю глубокий вдох. — Я должна заботиться о своих собственных интересах. Если корабль уже тонет, зачем быть привязанным к нему? Самосохранение, верно? — Мои пальцы впиваются в бокалы. — Я сделаю это. Я скажу все, что ты хочешь от меня услышать. Я разоблачу его.

Эдвард Эллис только кивает, его глаза пусты.

— Разумный выбор, учитывая твою ситуацию.

И он собирается встать со стула, но я выпаливаю:

— И я хочу миллион авансом.

Он делает паузу.

— Миллион?

— На случай, если все пойдет не так, как планировалось, — говорю я. — Мне нужна какая-то защита на начальном этапе.

— Хорошо, — соглашается он.

— Сейчас, — добавляю я, прерывисто дыша. — Мне нужны деньги сейчас. Прежде чем я покину эту комнату.

В его глазах мелькает легкое раздражение, но он подчиняется.

— Хорошо. Я выпишу тебе чек.

Он отрывает от меня взгляд достаточно надолго, чтобы присесть и открыть крышку стола.

И вот тогда я делаю свой ход.

Я бросаюсь вперед.

И с силой всаживаю основание стеклянного стакана, наполненного жидкостью, прямо ему в горло.

Глава тридцатая

Эдвард Эллис падает, кровь хлещет из его пробитой стеклом шеи, и я задерживаюсь рядом ровно настолько, чтобы убедиться, что это смертельная рана.

А потом я убегаю.

К моему небольшому удивлению, вечеринка закончилась, в коридорах никого нет - даже Адриана. Паника сдавливает мои легкие.

Временно выведен из строя, Слова Эдварда эхом отдаются в моей голове. Если его мать правильно выполняла свою работу.

Тогда эти слова не запомнились, но теперь...

В подвале.

Мне не требуется много времени, чтобы найти лестничную клетку, расположенную сразу за кухней, и я едва сдерживаюсь, чтобы не слететь вниз по ступенькам.

Что, если она все еще там, внизу, с ним?

Оружие, я думаю. Тебе нужно оружие.

Я беру то, что лежит ближе всего - покрытую мукой скалку, все еще лежащую на столе, - и спускаюсь по темной лестнице.

Здесь так темно, что мне приходится держаться за перила, так как я едва могу разглядеть ступеньку под собой.

Во мне бурлит адреналин.

Ей шестьдесят лет, а у меня есть скалка.

Даже если она меня услышит, у меня есть преимущество.

Тем не менее, я стараюсь вести себя тихо, осторожно, не ступать слишком тяжело и не позволять своему сбитому дыханию сотрясаться слишком громко.

Запах влажной земли становится сильнее по мере того, как я приближаюсь ко дну и - Вау.

Я не ожидала, что помещение будет таким большим, но сводчатый, тускло освещенный коридор выглядит как туннель, вырубленный прямо в скальной породе. По обе стороны стоят стеллажи с винными бутылками, все покрыто пылью.

Я вглядываюсь в конец коридора.

Где он?

Могли ли они отправиться куда-нибудь еще?

И тут я слышу звон цепи.

У меня сводит желудок, и я бегу, зажав скалку под мышкой, без плана, без идеи, но...

Адриан.

Он - первое, что я вижу, когда врываюсь в коридор. Он стоит ко мне спиной, поэтому я не могу сказать...

Но он стоит.

Мое тело наполняется облегчением.

— Адриан!

Он поворачивается, его грудь вздымается от напряжения, и с диким блеском в глазах он прижимает меня к своей груди.

Скалка со стуком падает на пол, и я чуть не задыхаюсь от облегчения.

— Ты в порядке, — выдыхаю я и отстраняюсь ровно настолько, чтобы посмотреть на него. — Ты в порядке.

Я не слышу, что он бормочет в ответ, уткнувшись носом мне в шею.

Я с тревогой запускаю пальцы в его кудри, но замираю, когда что-то влажное покрывает мои пальцы.

— У тебя идет кровь, — осознаю я и отстраняюсь, чтобы оценить источник раны. — У тебя на затылке.

Черт.

— Я в порядке, — говорит он и снова пытается притянуть меня к себе. — Поверхностно. Она пыталась разбить винную бутылку о мою голову, но она только поцарапала меня.

И только сейчас, когда Адриан говорит, я понимаю, что мы не одни.

— Ты не можешь оставить меня здесь, — кипит Мэри Эллис, с размазанным макияжем и дикими голубыми глазами, когда она присаживается на корточки на полу. — Только не в грязи. — Она пытается подняться, но короткая ржавая цепь, пристегнутая к лодыжке, не дает ей этого сделать.

— Что случилось? — Я выдыхаю, мой взгляд мечется между ними.