Дикие птицы - Эдвардс Миранда

Глава 5

В детстве меня никогда не наказывали. Даже отец, каким бы ужасным человеком он ни был, не поднимал на меня руку. Ему хватало страха, вселяемого в меня его властью. Я всегда была умной девочкой. Мне не нужно было испытывать то, через что проходили другие, чтобы понять, что не стоило перечить отцу. М прекрасно знает об этом. Я никогда не нарушала приказа, делала все. Но прихвостень М все равно избил меня, как непослушного раба.

Всхлипнув, зажмуриваюсь, чтобы непрошенные слезы не вылились перед Ником.

– Прости-прости, – бормочет он, обдувая ссадину на моей скуле. – Я почти закончил. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вызвал врача? Голова не кружится?

– Уверена, – шепчу я.

С трудом открываю глаза и смотрю на Николаса. Он очень бережно обрабатывает мои раны со сосредоточенным лицом. Приняв душ, я переоделась в чистую одежду, которую он мне дал, и намазала синяки мазью. Все происходит так, как и задумывалось. Из-за М Николас чувствует себя героем. Пусть тот урод почти не бил меня по голове, чтобы я не получила слишком серьезные травмы, но выгляжу я все равно ужасно. Не представляю, как я объясню бабушке, что со мной произошло.

– Как долго заживают синяки? – выдавливаю я, глядя на гематомы на запястьях. – Бабушка с ума сойдет, если увидит меня в таком состоянии.

Николас проводит кончиками пальцев по коленям, словно настоящий врач, проводящий осмотр. Убрав дезинфицирующее средство в аптечку, он ободряюще улыбается.

– Минимум дней пять, – отвечает Ник. – Я бы предложил тебе остаться у меня на это время, но уверен, что ты откажешься, даже если это сбережет нервы твоей бабушки.

Подняв на него взгляд, вижу лукавую ухмылку на его губах. Закатываю глаза и легонько толкаю его в плечо. Такое простое движение отзывается болью в руке, и я морщусь.

– Спасибо за доброту, но я что-нибудь придумаю, – потерев запястье, говорю я. – Завтра у меня поздняя смена, так что бабушка не заметит, а потом скажу, что попала в аварию… черт! Моя машина!

Подскакиваю с дивана, намереваясь вернуться к тому отелю, чтобы забрать ее. Мой автомобиль запирается, но хватит простой шпильки, чтобы взломать замок, поэтому свою рухлядь я обычно ставлю где-нибудь в переулках. Это же Лос-Анджелес, машину угонят, если уже этого не сделали.

– Эй, я взял твои ключи и отдал своему телохранителю, – Ник тормозит меня, придержав за плечи. – Твой, с позволения сказать, автомобиль уже стоит у меня во дворе, а все вещи бережно сложены на переднем сидении.

Я так растерялась, что забыла про все. Неважно, что план М по сближению с Николасом сработал. Нападение вывело меня из шаткого равновесия, в котором я находилась. Инстинктивно обнимаю себя руками, чтобы сдержать рвущийся из меня поток эмоций, но это не помогает. Знал ли Эктор? Возможно, я и не считаю его другом из-за его близости к М, но он близкий для меня человек, который, как я думала, заботится обо мне. Если он был в курсе, то…

– Лили, – слышу обеспокоенный голос Ника, а затем чувствую его пальцы, накрывшие мои щеки. – Тебя трясет.

Моргаю несколько раз и чувствую, как по щекам стекают слезы. Николас притягивает меня к своей груди, и я, не сопротивляясь, утыкаюсь носом в его рубашку. Почему мне так плохо? Почему я не могу взять себя в руки? Я же знаю М.

Стискиваю в ладонях рубашку Николаса и требую от себя успокоиться. Мужчины не любят женские слезы. Он уже чувствует себя героем, и мне нельзя продолжать жалеть себя. Я должна его благодарить, флиртовать с ним, однако слезы – это все, на что я способна.

– Давай уложим тебя в постель, – Ник вдруг снова поднимает меня на руки. – Никогда бы не подумал, что буду говорить подобные вещи в столь целомудренном смысле.

От его попытки развеселить меня я смеюсь сквозь слезы. Шутка глупейшая, но мне становится лучше. Николас кладет меня на постель и укрывает одеялом. Прохладные шелковые простыни приятно ласкают израненную кожу, и я выдыхаю. Слезы продолжают жечь глаза, а страх продолжает сковывать каждую мышцу в моем теле.

– Утром тебе станет легче, – Николас наматывает прядку моих волос себе на палец. – А пока спи.

Ник в последний раз улыбается мне и разворачивается, чтобы уйти, но я не позволяю ему. Вцепившись в его руку, останавливаю его. Николас вопросительно вскидывает брови. Откашливаюсь, чтобы вернуть себе голос.

– Я хотела… спасибо, – приподнявшись, хриплю я. Ник кивает, тепло улыбнувшись. Набрав побольше воздуха в легкие, выпаливаю: – А еще ты можешь остаться здесь, пока я не усну?

Не знаю, кто из нас удивляется больше. Николас молчит несколько секунд, а затем говорит:

– Хорошо.

С трудом расцепляю хватку на его руке, и Николас, обогнув постель, сдвигает одеяло и ложится рядом. Он не придвигается ближе, не касается меня, но мне хватает простого присутствия его рядом. Наши глаза встречаются. Николас поправляет одеяло, натягивая его мне почти до носа.

Это почти комично. Я попросила защиты у человека, которого сама собираюсь уничтожить. Если бы Николас знал, какую змею пригрел, давно бы сам разобрался со мной, а не ухаживал.

Ладно, причитать о том, какая я жалкая буду завтра. Сегодня мне нужно поспать. Прикрыв глаза, пытаюсь вытолкнуть из головы злобную ухмылку того мудака и предупреждение от М. Разум погружается во тьму, но перед тем, как заснуть окончательно, чувствую прикосновение к щеке. Николас остался со мной.

Не помню, когда в последний раз так крепко спала. Шок, переутомление и эмоциональное выгорание полностью истощили меня. Открыв глаза, осматриваю комнату и понимаю, что я одна. А еще осознаю, насколько здесь красиво. Прошлой ночью мне было совсем не до рассматривания интерьера, так что сейчас я присвистываю от удивления. Стены выложены светло-коричневой плиткой и деревянными панелями, напротив кровати располагается огромное панорамное окно с выходом на балкон с двумя мягкими креслами-качалками и журнальным столиком. Есть камин, который в сочетании с деталями из натуральных материалов создает уютную атмосферу. Мне понравилась необычная лампа в форме дуги, освещающая балкон. Но самое лучшее в спальне – вид из окна на холмы.

Откидываю одеяло и сползаю с постели. Волшебные мази Ника сработали, и ссадины практически перестали ныть. На прикроватной кушетке замечаю коробку с новым телефоном и запиской:

Вспоминаю, что мой сотовый и правда разбился прошлой ночью. Притворяться, что не нуждаюсь в подарке Ника, я не буду и возьму его. Беру новенький и чертовски дорогой телефон и резко осознаю, что человек Ника рылся в моем сотовом. Боже мой, там же телефон Эктора. Сообщения от М я удалила, но для техника восстановить их – плевое дело. Мне нужно успокоиться. Если бы Николас был в курсе моих мотивов, я бы вряд ли спокойно отлеживалась в его кровати.

Тяжело вздыхаю и открываю контакты, проигнорировав десяток СМС. Кое-кто задолжал мне объяснения, и я получу их, черт возьми. Нажимаю «позвонить», и спустя пару гудков слышу знакомый голос:

– Hermana, где ты? Скажи, что ты в порядке.

Эктор кажется… обеспокоенным. Его волнение поднимает во мне волну гнева. Пройдя в ванную, запираю дверь и включаю воду, чтобы Ник не услышал лишнего.

– Ты, сукин сын, знал, что М это устроит? – шиплю я. – Я хочу услышать правду!

– Лили! – выдыхает Эктор. Затем слышу, как он куда-то идет, и звук запирающегося замка. – Клянусь, я понятия не имел. Я выгнал того ублюдка сразу после твоей поставки и не знал, что он продолжал работать на М. Мы перехватили его, когда люди Кинга везли его в полицию.

Ничего не отвечаю. Как я могу верить главному прихвостню М? Эктор столько помогал нам с бабушкой, но он всегда был верным сторожевым псом М. В Экторе есть добро и свет, которые жизнь не смогла выжечь до конца. В этом я не сомневаюсь. Но у доверия слишком высокая цена, которую я не могу себе позволить.