Бесишь меня, Ройс Таслим - Хо Лорен

– В самом деле? Уверена?

– Уверена. – Она наклоняется и шепчет: – Запиши все выступление и пришли мне.

Послав воздушный поцелуй, Зи исчезает на лестнице.

Малик поворачивается ко мне и говорит:

– Входная плата двадцать ринггитов с напитком.

А это проблема. Я не ожидала, что мне придется платить. С собой у меня было лишь несколько монет. Я достаю телефон, чтобы заплатить с помощью электронного кошелька, и обнаруживаю, что он полностью разрядился. Это полный отстой. Выругавшись, я вытаскиваю кошелек, высыпаю мелочь в ладонь и начинаю аккуратно выкладывать их на стол.

– Один… десять сенов [13]… о, пятьдесят! Двадцать… пятьдесят… – Я одариваю Малика самой обаятельной улыбкой. – Давай, ты закроешь один глаз и впустишь меня?

Я пододвигаю к нему стопку монет, которая составила огромную сумму – 2 ринггита и 83 сена.

– Я никому не скажу, если ты оставишь это себе, – шепчу я.

Малик пододвигает стопку монет обратно ко мне:

– Спасибо, но нет. Либо ты платишь полную стоимость, либо выступаешь. Исполнители проходят бесплатно.

– А чего сразу-то не сказал! Конечно выступлю! – выпаливаю я и тут же жалею об этом.

Никогда в жизни я не выступала на сцене соло, не говоря уже о чем-то столь динамичном, как стендап-комедия. Но либо это, либо платить, а денег у меня нет.

Он приподнимает бровь, этакий охотник за талантами.

– А ты вообще комик?

– А разве не все люди комики, когда ими движет страсть? – загадочно говорю я. – Особенно к джину, водке, э-э-э, рому.

Я никогда в жизни не пила алкоголь.

Малик усмехается:

– Ну ладно, неплохая шутка.

– И что мне нужно сделать, чтобы попасть на сцену?

– Для начала зарегистрироваться вот в этом списке.

Он вручает мне планшет и ручку, затем ставит штамп на внутренней стороне моего правого запястья со словом «комик» синими чернилами. Все очень старомодно.

– А затем выступить с пятиминутным сетом.

Пять минут. Я с трудом сглатываю. Смогу ли я шутить на сцене целых пять минут? Полагаю, если я буду говорить очень-очень медленно, все закончится в мгновение ока, верно? Я просмотрела так много стендап-шоу в Интернете, что меня уже можно назвать экспертом по изучению методом погружения. И некоторые из этих выступлений длились больше часа, так что я наверняка смогу говорить на сцене пять минут, без проблем. Я бросаю взгляд на листок, пытаясь найти Таслима… и вижу имя Рэй. Рэй Лим. И чего это он так боится, что его имя увидят в регистрационном списке в каком-то дрянном комедийном клубе? Что за паранойя! Я качаю головой и вывожу «Агнес Чан» – мне нечего скрывать.

Малик усмехается и открывает дверь, и я слышу гул возбужденных голосов.

– Добро пожаловать, Агнес Чан.

Глава 5

Мое первое впечатление от этого места: «Ого, а оно больше, чем я думала!»

Перед небольшой, покрытой ковром сценой с бархатным занавесом установлено несколько крошечных деревянных столиков, а вокруг них в разных комбинациях стоят около тридцати металлических складных стульев. На занавесе закреплен баннер: «СМЕЙСЯ, КЕЙ-ЭЛ [14]! САМОЕ ОСВЕЖАЮЩЕЕ СТЕНДАП-ШОУ В КЕЙ-ЭЛ». В конце зала расположен небольшой бар, залитый неоново-розовым и белым светом, с подсвеченной вывеской «КОКТЕЙЛИ». За барной стойкой стоит единственный бармен в белом жилете, который наливает пиво клиенту. На заведение для коктейлей это место не похоже, но откуда мне знать. До этого моим единственным знакомством с ночной жизнью города были круглосуточные киоски «Мамак» и «Макдональдс». До сегодняшнего дня я ни разу не была ни в баре, ни в комедийном клубе. И теперь не знаю, что делать с руками и лицом.

Я тихонечко пячусь назад, чтобы избежать взглядов сидящих посетителей. Таслима нигде не видно. Интересно, здесь есть гримерка или что-то вроде комнаты, где комики ждут своей очереди выступать? Хорошо бы это выяснить, но, похоже, никто не собирается вводить меня в курс дела.

Я опираюсь на барную стойку и прошу стакан воды у бармена, на груди которого прикреплена белая табличка с написанным от руки именем «Лэй». Лэй видит мой гипс и подвигает ко мне складной стул вместо барного, хотя я отмахиваюсь от его помощи, бормоча: «Я в порядке, спасибо». Потом наливает мне стакан из бутылки с минеральной водой из холодильника. Я предлагаю заплатить, но он говорит, что не надо. Это хорошо, потому что на самом деле я бы не смогла позволить себе выпить здесь минеральной воды, когда, бросив беглый взгляд на меню, обнаружила, что бутылка стоит 6 ринггитов, а в кармане у меня всего 2,83.

– Первый раз здесь?

Лэй произносит это без улыбки, но глаза у него дружелюбные, мягкие. Присмотревшись, я понимаю, что ему хорошо за тридцать, может, даже около сорока.

Я киваю, радуясь, что меня заметили.

– Я сегодня выступаю здесь, но не знаю, куда идти.

– Все остальные находятся в маленькой комнате за занавесом, но там тесно и наверняка воняет потом. Кроме того, почти все комики – мужчины и старше тебя, поэтому, если хочешь, можешь посидеть здесь со мной, – улыбается он.

Я с благодарностью принимаю приглашение.

– Спасибо, Лэй.

– Когда назовут твое имя, поднимайся на сцену. У нас здесь все просто, без особых церемоний, не волнуйся.

– Это мое первое стендап-выступление, – признаюсь я, хотя не собиралась ничего говорить.

– Понял, – подмигивает Лэй.

Он делает знак Малику, который, ссутулившись, стоит у другого конца стойки, так как снаружи тот больше не нужен, что-то шепчет ему, и Малик кивает и направляется за занавес.

– Поскольку ты выступаешь впервые, тебе нужно отыграть всего лишь три минуты, а не пять. Мы пригласим тебя во второй части, за пару сетов до хедлайнера. К этому времени все уже выпьют, немного разомлеют и разогреются после выхода комика, открывающего вторую часть, а значит, станут более снисходительны, – говорит Лэй.

Я от всего сердца его благодарю.

А потом начинается шоу. На сцену, блестя лысиной, выходит плотный пожилой белый мужчина в черной футболке и джинсах.

– Дамы и господа, народ, добро пожаловать на шоу «Смейся, Кей-Эл!». Самое освежающее стендап-шоу в Куала-Лумпуре! Проведите его вместе с нашими комиками!

Толпа взрывается восторженными криками и аплодисментами.

– Меня зовут Кирен, я ведущий, и сегодня у нас в программе девять выступлений. Я буду рад представить вам новые лица, а также наших постоянных исполнителей. Отдыхайте, наслаждайтесь и, пожалуйста, будьте вежливы – или не будьте! Мы же хотим, чтобы с нами остались только лучшие стендап-комики, а остальные пусть идут в бухгалтера, как и собирались. Хотя даже не знаю, что хуже: быть бухгалтером или безработным комиком. Да-да, именно это я и хотел сказать – комиком без работы.

Раздается несколько смешков. Я морщусь и замечаю, что и Лэй морщится.

– Он без конца повторяет эту шутку, – бормочет он себе под нос.

Кирен что-то болтает, рассказывая, как будет проходить шоу, когда будет антракт и все такое, и я отключаюсь. Прошу у Лэя лист бумаги и ручку, размышляя, о чем бы мне рассказать со сцены. Руки у меня начинают трястись, по телу стекает нервный пот, растворяющий остатки дезодоранта. Несмотря на первоначальную браваду, я понимаю, что влипла по уши. В голове у меня пусто – даже больше, чем в кошельке, и выйти с такой головой на сцену совсем не просто.

Первым на сцене появляется Брайан, мужчина за пятьдесят, который, как я понимаю, является любимцем публики. Он выходит на сцену под бурные аплодисменты и крики поддержки. Я слишком взволнована и улавливаю только фрагменты выступления, посвященного работе в качестве кого-то вроде риск-аналитика. Следующий, Кумар, говорит всем, что ему двадцать три. Он довольно мило выглядит с растрепанными волосами и выдает совсем уж любительский и чересчур прямолинейный сет об одиночестве – тема, уже набившая оскомину. Публика издает охи-вздохи, недовольно вякает, но не освистывает его. Лэй сообщает мне, что Кумар выступает уже девять месяцев и что он один из самых трудолюбивых новых стендап-комиков.