Токсичные желания (ЛП) - Брекель Надя

— Он просто немного напряжен, потому что игра почти закончилась, и счет ничейный, поэтому он просто хочет, чтобы твой папа победил. Вот и все.

— О, — он оживляется, как будто в этом нет ничего особенного. — Папа победит. Я уже говорил об этом дедушке.

Из моей груди вырывается смешок. Когда я снова смотрю на поле, мои глаза фиксируются на цифре 11.

— Давай, давай, — бормочу я себе под нос.

Он усилил атаку, проложив маршрут, который был у него на на предплечье. Он хлопнул в ладоши, и все они поспешили обратно к линии.

Кольт встал — это был его последний шанс проявить себя, поскольку он вскоре должен был выйти на заслуженный отдых. И хотя зрители разделились поровну между «Аризонскими Кардиналами» и «Нью-Йорскими Великанами», казалось, что стадион болел только за него. Фанаты «Кардиналов» ревели, требуя, чтобы защита держала оборону. Мяч был отбит, и не успел он приземлиться в руках Кольта, как тот отправил его в дальний угол штрафной, где его ждал Аарон. Но мяч перевернулся и покатился по воздуху, его едва не поймал защитник, прежде чем он вылетел за пределы зоны.

— Черт, — выругался Клифф себе под нос.

— Клифф, — говорит Нора высоким голосом, но он отмахивается от нее, прекращая расхаживать по комнате и встречая нас на террасе, перегнувшись через железные перила.

— Давай, детка, играй в свою игру. — Я слышу, как Нора говорит себе под нос.

Команда собирается, и я вижу, как Кольт снимает шлем. Под глазами у него были размазаны черные пятна. Пот стекал с его носа и подбородка. Его ярко-голубые глаза сияли, когда он говорил. Он назвал то, что должно было стать его последней игрой. Когда они захлопали и вернулись на линию, я впервые в жизни поняла, почему этот вид спорта так чертовски затягивает. Америка жила ради этого дерьма. Выброс адреналина. Я почувствовала, как те же эмоции усилились, потому что знала одного игрока. Я могла только представить, что если бы я была болельщиком всю свою жизнь.

Все ожидали, что «Кардиналы» будут вести мяч, находясь всего в нескольких ярдах от конечной зоны. Я не эксперт, но это было логично. Но когда мяч был отбит, ресиверы команды засуетились, пытаясь добраться до конечной зоны. Кольт отступил вглубь поля. Глаза смотрят вдаль, правая рука отведена назад и готова к броску. Никто не был открыт. Аарон был полностью закрыт. Трой споткнулся, пытаясь подняться, и номер сорок дал понять, что Кольт не сможет бросить ему. У нас не было времени. Часы тикали, и я увидела, как Кольт смотрит влево и вправо, наблюдая за тем, как его линия атаки изо всех сил пытается удержать мерзких людей, отчаянно пытающихся его схватить.

— Он закончил, — говорит Клифф, низко опуская голову, не в силах смотреть.

— Нет, это не так, — говорит Боди, широко раскрыв глаза, не в силах отвести взгляд от отца.

Я не могу дышать. Я не мог ни смотреть, ни делать ничего, кроме как закрыть глаза и представить, что все пойдет по-другому. Через секунду после того, как я закрыла глаза, толпа обезумела. Мои глаза распахнулись. Кольт нашел брешь, и я закричала. Я вскинула руки в воздух, подпрыгивая вверх-вниз, когда он пробегал через брешь в защите на дальнем левом краю поля, защитники заметили его движение всего на миллисекунду позже, чем следовало. Один из игроков успел обхватить Кольта, повалив его на землю с силой, достаточной для того, чтобы сломать кость. Впрочем, это не имело значения, потому что его свалили в конечной зоне.

Слезы навернулись мне на глаза, когда я увидела, как Боди прыгает вверх-вниз вместе с Норой и Клиффом. Половина стадиона сошла с ума. Соперники опустили головы в знак поражения и недоверия. Секунду спустя посыпались конфетти и громкий шум. Когда я увидела, что делает Наоми, она держала телефон высоко над головой и делала селфи, стараясь, чтобы на заднем плане было футбольное поле. Нора заключила меня в объятия, мы вместе подпрыгивали вверх-вниз, и на короткое мгновение я позволила себе воплотить эту мечту в реальность. Нора была моей свекровью, Боди был под моей опекой, Кольт был моим, а я — его.

Клифф и Джош уже говорили о том, каким невероятным был Кольт и как команда была настроена друг на друга, но все это было невозможно без всемогущего квотербека. Он сделал это. Он выиграл свой третий Суперкубок.

— Теперь ты знаешь, что после матча будет адская вечеринка, и могу поспорить на свою задницу, что я там буду, — говорит Мел, обнимая меня. — Как насчет того, чтобы вернуться в отель, привести себя в порядок и начать нашу вечеринку? — Она покачивает бедрами из стороны в сторону. И как раз в тот момент, когда я собираюсь выступить, в громкоговоритель, который раскинулся по всему стадиону, говорит мужчина.

— Это Адам Левин? — спрашивает Мел, выпуская мои руки и проходя через раздвижные двери люкса на террасу.

— Я не знаю.

— Добрый вечер, я вернулся. — Толпа успокоилась, когда люди увидели, что Адам Левин вернулся на сцену. — Это была адская игра. — Он хлопает Кольта по плечу и спрашивает. — Как, черт возьми, тебе снова удалось привлечь игроков к игре таким образом? Я точно думал, что все кончено в течение тех последних 6 секунд.

— Моя голова никогда не отрывалась от игры. Я Кольт Болт, так что я не только быстрый, но и соображаю на ходу.

Адам смеется вместе с толпой, и я не могу игнорировать теплых бабочек, порхающих в моем животе, когда Мел толкает меня в плечо, видя мою реакцию.

— Ты держал меня в напряжении, это точно, — сказал Адам.

Кольт улыбнулся, посмотрев вниз и снова подняв глаза, осматривая поле, прежде чем его взгляд остановился на мне. Как будто он искал меня. Мне показалось, что мое сердце сейчас остановится, так как я почувствовала, что мое горло сжалось, и стало трудно дышать.

— Я оставлю вопросы репортерам. Но сейчас я готов устроить этим ребятам шоу.

— Совершенно верно. — Кольт кивает.

— Ты ничего не хочешь сказать, прежде чем я спою?

Адам подносит микрофон к губам Кольта, и впервые я вижу на лице Кольта что-то, чего никогда раньше не видела. Шок? Страх? Чувство вины? Я не могу понять, что это такое, и я уверена, что стоять в многотысячной толпе людей, когда миллионы смотрят по телевизору, не помогает.

— Мир этого не знает. Но у меня был младший брат, — начинает он, и я клянусь, что мое сердце бьется еще быстрее, если это возможно. Мел смотрит на меня так, словно я имею к этому какое-то отношение. Я пожала плечами, сдвинув брови.

— Ему было восемнадцать, и он умер в тот год, когда меня призвали в НФЛ. В ночь его смерти я выиграл свою первую игру в НФЛ. — Он низко опустил голову, как будто та ночь навсегда запечатлелась в его памяти, причиняя боль так же сильно, как и в первый раз. Он снова поднял голову, и трудно было сказать, были ли в его глазах слезы, потому что они уже были налиты кровью, а по лицу стекал пот, как будто он только что вышел из сауны.

— Его день рождения был одиннадцатого ноября. Одиннадцать, одиннадцать. Время загадывать желания. И недавно я обнаружил, что одним из его желаний было выступить на сцене со своей гитарой на Суперкубке, на котором я играл.

Я вижу с таким трудом он сглатывает, как его кадык ходит вверх-вниз.

— Итак, в честь него и моей третьей победы в чемпионате я хочу, чтобы Адам Левин исполнил одну из песен, которые он написал. «Токсичные Желания». — Он возвращает микрофон Адаму, и толпа замолкает, как будто они искренне чтят Блейка в небесах. Клифф стоит рядом со мной.

— Ты что-нибудь знал об этом?

— Нет, я не знал. Я... я понятия не имел.

Клиф слегка наклоняет голову в сторону, прежде чем сказать.

— Это Кольт, полный сюрпризов.

Барабаны и группа оживают на заднем фоне, а ритм и мелодия приходят в движение, когда Адам соединяет все это вместе с гитарой. Слезы обжигают мои глаза. Адам начинает петь, и можно почувствовать, как энергия толпы поднимается, когда люди начинают хлопать, раскачиваться и поднимать фонари на стадионе. И когда он, наконец, доходит до припева, стадион сходит с ума. Адам опускается на одно колено, погружаясь в музыку, его черные волосы слегка развеваются. На короткую секунду я вижу Блейка на сцене. Его черные как смоль волосы развевались, когда он покачивал бедрами с гитарой, чувствуя музыку, чувствуя боль, которая сопровождала слова. Слеза скатывается по моим щекам, когда я широко улыбаюсь, и мне кажется, что Мел сжимает мою руку, но я загипнотизирована. Я не могу отвести глаз от Адама. Могу представить ямочки на лице Блейка, когда он улыбается, когда толпа снова сходит с ума. Когда он доходит до второй части припева, люди уже танцуют на стадионах. Я бросаю взгляд на Клиффа, и сначала мне кажется, что он смеется, но когда я вижу, как он вытирает лицо, я понимаю, что он не смеется, а плачет. Слезы текут по его лицу, когда он бормочет: