Айви. Возрожденная из пепла - Кристи Саманта

– Ты же помнишь правила? Ты должна делать все, что я скажу, в следующие одиннадцать с половиной дней.

Она смотрит на меня из-под ресниц.

– Прямо все-все?

– Черт, Айви! – Я оглядываюсь по сторонам. – Ты меня с ума сводишь. А в этих походных шортах ничего не скроешь.

Я поправляю набухший член через тонкий материал шорт.

По этой тропе обычно ходит не так уж много людей, но они все же есть. И я не могу просто прижать ее к скале и поцеловать, хотя именно это мне сейчас и хочется сделать. Потому что я не могу перестать думать о прошлой ночи. Это было невероятно. Если первый раз был быстрым и спонтанным, то второй – совсем другим. Она позволила мне делать все, что я хотел. Будто она никогда раньше не была с мужчиной, хотя уверяла, что была. Заниматься сексом с ней – это все, о чем я вообще мог мечтать. Но теперь, когда я попробовал, я не могу перестать жаждать большего. А еще, если у меня есть только одиннадцать с половиной дней, я попробую все, что только смогу.

Мы подходим к еще одному сложному подъему на тропе, и мне снова приходится помочь ей.

– Ты уверен, что хочешь лазать по горам со мной? – спрашивает она. – Я только замедляю тебя. Если бы ты был один, точно уже успел бы сходить туда и обратно.

– Походы – не только про дорогу туда и обратно. Это про красоту самого пути.

Вокруг нас действительно невероятное великолепие: камни, каньоны, деревья и цветы. Но я говорил совсем не об этом. И, кажется, она понимает это по тому, как сейчас смотрит на меня.

– К тому же не так много людей, которые могут идти в моем темпе, – говорю я. – Меня тренировали подниматься на десятки этажей с почти сотней фунтов снаряжения.

– Сотней фунтов?

– Ну, знаешь, баллоны с кислородом, топоры и шланги. Все это дерьмо очень тяжелое. Не говоря уже о наших защитных костюмах.

– О каких костюмах?

– Наши куртки, штаны и ботинки вместе с капюшонами и шлемами. Они сами по себе весят немало, даже без остального снаряжения.

– Звучит так, будто это очень трудно, – говорит она, находя камень, чтобы присесть, когда мы добираемся до ровного участка.

– Поначалу – натуральная пытка. Во время тренировок мы делали это снова и снова. Было настолько тяжело, что многие ребята останавливались и блевали. Но со временем привыкаешь. Мы до сих пор каждую неделю проводим такие учения, чтобы не расслабляться и не терять форму.

– Слушай, у меня есть один вопрос, – говорит она. – На всех фотографиях пожарных, которые я видела, ну, там, в тех календарях, они всегда носят подтяжки. Это правда или вы надеваете их только для того, чтобы выглядеть сексуально на фото?

Я смеюсь.

– Ты считаешь, что подтяжки выглядят сексуально?

Она неопределенно пожимает плечами.

– На самом деле это важная часть экипировки, – объясняю я. – Наши защитные штаны довольно тяжелые, а еще нам приходится много ползать. Если не надеть подтяжки, штаны могут сползти, и тогда наколенники не защитят твои колени и можно получить травмы или ожоги.

Она не говорит ни слова, просто смотрит на меня, пока я нависаю над ней.

– Ты сейчас представляешь меня в подтяжках, Айви Грин?

– Ты правда хочешь знать?

– Да, вообще-то. И это можно устроить, знаешь ли. Я уверен, что смогу достать пару. Или, может быть, ты просто зайдешь в пожарную часть, когда мы вернемся домой.

– Себастьян, – одергивает она меня и окидывает строгим взглядом.

Я поднимаю руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно. Не вини парня за попытку.

Допиваю свою бутылку воды и понимаю, что срочно нужно в туалет.

Я указываю на дерево:

– Скоро вернусь, природа зовет.

– Иногда быть мужчиной действительно удобно, да? – говорит она.

Я смеюсь, направляясь справить нужду за дерево. Пока я там, я замечаю яркие цветы, которые напоминают подсолнухи или маргаритки, только розовые. Я срываю один из них и возвращаюсь к Айви.

Протягиваю ей цветок.

– Прекрасный цветок для прекрасной дамы.

– Я… я… – Ее загорелое лицо становится пепельно-серым, и она смотрит на цветок так, будто тот ядовит.

– Ты же любишь цветы, верно? Ну, ты ведь работаешь в цветочном бизнесе. – Я кручу цветок в руках. – Я думал, что это подсолнух, но разве они не желтые?

Она качает головой. Закрывает глаза.

– Это не подсолнух, – говорит она, явно с трудом подбирая слова.

– О. А что это тогда?

Ее глаза снова открываются, и она еще раз смотрит на цветок. Потом отворачивается, и я замечаю, как слеза катится по ее щеке. Она пытается это скрыть, но уже слишком поздно, я увидел все.

– Это… да… далия, – она едва может выдавить это, ее дыхание сбивается, потом она резко поднимается. – И… Извини, мне тоже нужно в туалет. Я… Я скоро вернусь.

Я стою и смотрю на цветок, пытаясь понять, что это вообще такое было. Кладу бутон на камень, на котором только что сидела Айви, и облокачиваюсь на другой. Я жду ее гораздо больше одной минуты. Когда она возвращается, ее глаза совсем красные от слез.

– Ты в порядке? Расскажешь, что случилось?

Она качает головой.

– Айви, ну пожалуйста! Я не знаю, что именно я такого сделал, и не хочу случайно сделать это снова.

Она бросает взгляд на цветок, лежащий на камне, прежде чем уйти.

– Просто не приноси мне больше цветы, и все будет нормально.

У меня еще столько вопросов! Почему именно этот цветок, а не тот, который я купил ей на пляже? Или тот, что дала ей консьержка? А что, если тот, от кого она бежит, дарил ей такие цветы?

Но я не спрашиваю ни о чем, потому что ее глаза снова становятся грустными. Я не видел ее такой весь день. Разве что такое выражение промелькнуло на ее лице буквально на мгновение, когда мы впервые встали на доски для серфинга, но тогда я подумал, что она просто испугалась.

Она идет впереди, пока мы не добираемся до вершины большого утеса – того самого, где позавчера с вертолета мы видели людей. Это место немного в стороне от протоптанной тропы, поэтому сейчас здесь никого нет. Я останавливаюсь на минутку, чтобы полюбоваться живописным каньоном.

Когда я поворачиваюсь к Айви, чтобы сказать что-то о каньоне, мое сердце замирает в груди, а адреналин мгновенно ударяет в кровь. Она стоит на самом краю утеса. Здесь нет ни ограждений, ни стен, ни перил, которые могли бы удержать от падения. Или от прыжка. Она буквально в нескольких дюймах от пропасти. Одно неверное движение, один неудачный шаг, один резкий порыв ветра – и она рухнет на сотни футов вниз, в каньон.

Я осторожно подаюсь вперед и обхватываю ее за талию, прекрасно понимая, что одно неверное движение с моей стороны тоже может стать причиной ее падения. Быстро оттаскиваю ее назад, и мы оба падаем на землю.

Она смотрит мне в глаза, но она не смотрит на меня, а будто бы сквозь меня. И тут ее рука тянется к моему члену, прямо через походные шорты. Я более чем удивлен и озадачен после того, что только что произошло, но уже не могу остановиться. Что бы ни произошло, я знаю одно – я хочу ее.

Я быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Но Айви, кажется, это совсем не волнует. Она просто смотрит на меня пустым взглядом, высвобождая мой эрегированный член из шорт. Сразу же усаживается на меня сверху, и, не тратя времени на церемонии, отодвигает свои шорты и белье в сторону и принимает меня внутрь себя.

Очень скоро мы оба начинаем дышать тяжело. Может быть, дело в запретной остроте. Или в чистом отчаянии, отраженном в ее глазах. Или в том, что я хочу ее сильнее, чем любую до этого. Но что бы ни было причиной, мы оба быстро достигаем кульминации.

Она обессиленно падает на меня, дрожа. Я не могу понять, дрожит она от оргазма или от рыданий. Но я не спрашиваю, потому что, пусть я и не знаю ее так хорошо, я чувствую всем нутром, что ей это было нужно. Ей был нужен этот спонтанный, но страстный порыв. И мне даже кажется, именно это и удержало ее от того, чтобы спрыгнуть с утеса.

Да, конечно, секс с Айви, каким бы он ни был, потрясающий. Но, ощущая, как она дрожит, лежа на мне, я начинаю думать, что ей это было нужно больше, чем она бы того хотела.