Селянин (СИ) - "Altupi"

Затем за изгибом дороги он увидел кладбище. Оно тоже было цивилизованнее, чем в Островке — его опоясывал бетонный заборчик веселенького розового цвета. Чуть дальше проезжая часть заканчивалась просторной площадкой, по периметру которой лепились друг к другу одноэтажные здания, на одном из них понуро висел российский флаг. Имелись вывески, но читаемой на расстоянии была только у магазина — «Продукты». На порожках соседнего курил молодой парень в белом халате — следовательно, медпункт. Других людей Кирилл не встретил, но слышал тарахтение тракторов, видел гусей и кур, а люди, наверно, спрятались от жары.

Он подъехал к зданию с отличительной приметой — пластиковым крыльцом. Окна в здании тоже были пластиковыми, а крыша - из малинового металлопрофиля, что слабо сочеталось с зелёным цветом фасада. Под окнами соорудили клумбы, уложив их границы красным кирпичом по принципу домино. Астры и петуньи на них сдохли без полива. Кириллу было пофиг, он вообще смотрел на сельскую действительность, как на параллельный мир. Если деревенька Егора вполне соответствовала его представлениям о деревне — маленькая, глухая, заросшая, с привольем, речкой и бабусями, то в этом населённом пункте было что-то неуютное, разрозненное. Правда, бурьяна и здесь хватало, и пыль вилась из-под колёс.

Выйдя из машины Кирилл ещё раз осмотрелся, где-то рядом должна быть школа, в которую ходили Рахмановы, но он её не увидел. Подумал, что этим летом совершил ещё одно открытие — раньше считал, что в сельских школах учатся только чмошники, а Егор выбивался из этого стереотипа. Егор, несомненно, был умным, тянулся к знаниям, и мама Галя была права, когда хотела, чтобы он учился в городе, посещал дополнительные кружки и занятия. Какой-то неправильный произошёл выверт судьбы…

Кирилл отбросил от себя мысли, он и так, чем больше узнавал Егора, тем больше восхищался им и менялся сам. Это хорошо, но сюда он пожаловал по другому делу — искал работу. Всего семь километров, ближе, чем до райцентра.

Медбрат докурил, сунул руки в карманы брюк, отчего полы халата задрались, и с любопытством смотрел на незнакомца и его тачку. Из магазина вышли две тощих тётки в пёстрых сарафанах и широкополых пляжных шляпах, потопали по асфальту с пакетами в руках.

Кирилл вынул смарт из кармана, бросил взгляд на часы — без десяти двенадцать — и поднялся по бетонным порожкам на крыльцо. Прочитал название организации, выведенное золотистыми буквами на тёмно-синем фоне — общество с ограниченной ответственностью «Лидер», хмыкнул — вот куда путь Ленина вывел — в лидеры. Затем открыл дверь, понимая, что идёт сюда только ради Егора. За хорошую зарплату он готов, конечно, работать в колхозе, но впереди маячила армия, а туда он точно не хотел.

Помещение не внушало Кириллу уважения. Колхоз есть колхоз, как его ни обзови. Обычная контора. Холл три квадратных метра, перпендикулярно ему коридор с одним окном в торце и с десятком дверей. Ремонт делали недавно, по современным стандартам, но деревенский налёт искоренить, видимо, невозможно — деревянные кадки, трафаретные узорчики на стенах, стенгазеты. Кирилла уже тошнило. Но чувствовал он себя здесь… сыном депутата облсовета.

Коридор был пуст, но его наполняли голоса работников из кабинетов, где двери были распахнуты настежь. Что бабьё, что мужичьё ржало и материлось, рассказывая друг другу байки, голоса у всех были как у ансамбля Надежды Бабкиной. В другом кабинете тётка отчитывала новенькую бухгалтершу, называя её криворукой тупицей. Кириллу было похую на всё кудахтанье. Дверь с табличкой «Приёмная» располагалась напротив, и он направился сразу туда. Там, в окружении шкафов и горшков с комнатными растениями, сидела женщина средних лет с зализанной причёской, абсолютно не накрашенная.

— Здрасте. Мне к директору надо.

— По какому вопросу?

Кирилл нахально фыркнул:

— А что, это вам надо говорить? Вы же обычная секретарша. Ну, допустим, работу я ищу. Так можно к директору? Он здесь?

— Вообще-то у нас через десять минут обед, — мстительно заявила секретарша.

— Я успею. Так здесь он?

— Здесь. Заходи.

— А повежливее? — Кирилл метнул в неё господский взгляд и вошёл в кабинет. Забыл постучать, хотя собирался. Блядская секретарша сбила с пути праведного.

Кабинет был небольшим — опять шкафы, офисный угловой стол, ряд стульев у стены, какие-то календари, картины, планы-схемы земель на стенах. Небогато и безвкусно. А директор — толстенький, похожий на «ждуна» мужичонка с зачёсанными на плешь реденькими волосами. На нём была огромная, как парашют, футболка невнятного серого цвета. Остальное скрывали стол и ноутбук.

— Здрасте, — сказал Кирилл и вдруг понял, что не знает, как директора зовут. — Я по поводу работы. Вакансии есть?

Директор удостоил посетителя мутным взглядом. Пробежался глазами по его чистенькой футболке, фирменным джинсам, сандалиям из светлой кожи, белым рукам и, особенно, колхозной физиономии. В людях он, может, и не отлично, но как-то разбирался.

— Что ты у нас забыл?

— Ничего не забыл. Переезжаю сюда, вот и работу ищу.

— Образование какое? — говорил директор будто храпел. От него несло алкоголем.

— Неполное высшее, менеджер, — с психом отрапортовал Кирилл. Ему не предложили сесть, и он стоял как свечка рядом со столом, за которым не было стульев.

— Кем хочешь работать?

— Всё равно кем. С нормальной зарплатой только.

Директор пожевал губами, потом потянулся к шкафу, взял с полки графин, полный воды, и принялся пить прямо оттуда. Жир на месте, где у нормальных людей находится кадык, шевелился. Горло издавало утробные звуки. Это был пиздец. Кирилл блеванул бы прямо на новый линолеум.

Директор поставил графин на стол перед собой, вытер рукой губы.

— Всем зарплату подавай… — проворчал он в сторону и посмотрел на посетителя. — Скотником пойдёшь?

— А кто это?

— Конь в пальто, бля!.. За скотом ухаживать — кормить, поить, навоз чистить, помещения убирать, пасти.

Кирилл поморщился. Ухаживать за скотом ему не хотелось.

— А трактористом? Или на комбайн?

— Жатва заканчивается, зерновые убрали почти, останется гречиха и семечки. Механизаторы не нужны, бля. Могу, конечно, взять. Они с ноября до сева на «минималку» пойдут, семь тысяч, устроит? Ты, кстати, технику знаешь? «Полесья» у нас, бля, «Торумы», «Джон Дир» один есть.

Кирилл в душе не ебал, что это за абракадабра.

— У меня категории бэ-цэ.

Директор презрительно махнул рукой, как бы говоря, что всё ясно и безнадёжно.

— Это тебе не «Жигуль» водить! Сейчас вся техника, бля, с электронной начинкой, ГЛОНАССы стоят!

— Ну, научите меня! — Кирилл бесился, что вынужден считаться с этой жирной деревенской свиньёй, вообразившей из себя царька.

— Не-не. — Директор снова махнул рукой, достал из ящика стола зелёный пакетик с семечками и сунул одну в рот толстыми пальцами. — Не. Сейчас только скотником или телятником. Ветеринар нужен и агроном, но у тебя же образования нет? — шелуха изо рта, кувыркаясь, полетела на пол. Вопрос был риторическим. — А механизатором весной приходи, может, кто уволится.

— А сколько скотники получают? — спросил Кирилл, чтобы отчитаться в своём рвении работать перед Егором.

— Двадцать. Плюс-минус. Зарплата день в день. Премии бывают к праздникам и бесплатное зерно. Ну?

— Я подумаю, — сказал Калякин и вышел, не желая даже прощаться. Полностью игнорируя секретутку, миновал приёмную и пролетел через холл на улицу. Разговор его и шокировал, и обрадовал, и, в большей степени, возмутил. Надо было сказать этому царьку, чей он сын, сразу бы по-другому заговорил. Зарплата в двадцать тысяч казалась уже получше, но всё равно не дотягивала до приемлемого уровня, а скотником он вообще не хотел работать. По колено в навозе — ага, ищите дурака. Потом Кирилл подумал, что Егор, заставь его жизнь, согласился бы и не на такую работу. Ладно, они ещё поищут, посоветуются. Но армия и родители… Отец бы, блять, лучше помог работу нормальную найти.