Круз пожал плечами.
— Я и не знаю, как к ней относиться. Пока что она не нарушает никаких законов. На все демонстрации получены официальные разрешения в муниципалитете, а мелкие нарушения закона, вроде появления в плавучем казино СиСи Кэпвелла… — он пожал плечами, — ну что ж тут скажешь? Пока что у нас нет формального повода выдворить ее из Санта–Барбары. Однако ни в коем случае нельзя спускать с нее глаз.
— Меня особенно волнуют ее фанатичные поклонники, — произнес Уитни. — По–моему, в этой борьбе против казино они начинают прибегать к запрещенным приемам. Во всяком случае, нам бы следовало официально предупредить ее о недопустимости подобных действий.
— Я уже разговаривал с ней по этому поводу. Она проявила — во всяком случае на словах — готовность к тому, чтобы принести публичные извинения перед Бриком Уоллесом, управляющим казино, хотя и заявляет, что невиновна в этом. Я не слишком склонен ей верить, но если она действительно сделает подобный жест доброй воли, то придраться нам будет не к чему. Конечно, меня беспокоит то, что спокойствие в нашем городе нарушено, однако пока будем ждать. Мы имеем право вмешиваться только там, где явно нарушается закон.
— А не явно? — полюбопытствовал Уитни. Круз на мгновение задумался.
— Вот это уже не входит в нашу компетенцию. Если она соблазняет кого‑нибудь из своей паствы, то лишь Бог может быть ей судьей.
— Но моральные прегрешения — это отнюдь не нарушение действующего законодательства, — с улыбкой возразил его помощник.
Круз рассмеялся.
— По–моему, мы начинаем влезать в схоластические дебри. Или ты. Пол, тоже записался в поклонники учения мисс Лили Лайт?
В ответ Уитни так отчаянно замахал руками, будто пытался откреститься от дьявола.
— Да ты что, Круз, я здравомыслящий человек, и никогда в жизни не примкну ни к какой секте. Я лучше буду спокойно попивать пиво где‑нибудь в тихом пригороде. Я, честно говоря, просто ничего не понимаю в этой болтовне о морали, нравственности, истине, боге. Все это меня отчаянно утомляет.
— Ну что ж, хоть это хорошо, — подытожил Кастильо.
Он с улыбкой хлопнул помощника по плечу.
— Спасибо за поддержку, доктор. Уитни тоже рассмеялся.
— Вот видишь, я хоть и плохой психолог, но все‑таки заставил тебя улыбнуться.
Кастильо попытался сделать серьезное лицо, но у него это слабо получилось.
— Я вовсе не улыбаюсь, — неубедительно возразил он.
Уитни обвиняюще ткнул в него пальцем.
— А это что у тебя на лице?
Кастильо добродушно отмахнулся.
— Да ладно, мне надоело болтать с тобой, пошли.
Пол радостно кивнул.
— Отличная идея. Хотя, боюсь, что нам придется здесь задержаться.
Под дулом направленного на него пистолета Перл крушил кувалдой стену. Его майка покрылась огромными мокрыми пятнами, и он то и дело останавливался, чтобы вытереть катившийся со лба пот. Спустя несколько минут Перл окончательно устал и, тяжело дыша, опустил инструмент.
— Да, да, отдохните, мистер Брэдфорд, — снисходительно сказал Роулингс, — а то я смотрю, у вас резко замедлилась работа.
Отверстие в стене, диаметром примерно в метр, пока не позволяло как следует разглядеть, что находится за ней. Перл сейчас испытывал очень большие неудобства в работе кувалдой, потому что ему приходилось спускаться все ниже и ниже, а этому мешала длинная деревянная ручка.
Пока он набирался сил, Роулингс присел на большой деревянный сундук и с издевательской улыбкой произнес:
— Это ваша подружка Элис сказала мне, куда вы направились. Она совершенно не умеет хранить секреты. В этом Элис ничуть не отличается от другого вашего приятеля, Оуэна Мура.
Перл смерил его гневным взглядом.
— Что вы сделали с Элис? Где она?
Роулингс рассмеялся.
— Не отвлекайтесь, мистер Брэдфорд. Вас не должна занимать Элис. Покончив с вами, я вернусь назад в свою клинику, и жизнь в ней потечет прежним чередом. Если бы не ваше появление, я бы продолжал спокойно работать, лечить больных, ставить опыты. Однако вам очень хотелось лишить меня этой возможности. Ну что ж, теперь я возвращаюсь к прежней жизни. К счастью, вас в ней больше не будет. И очень скоро.
Очевидно, Роулингс точно рассчитывал на воздействие своих слов на Перла, потому что тот в ярости отшвырнул молоток в сторону и, выставив вперед грудь, пошел на Роулингса.
— И не надейтесь, я не стану подчиняться вам! — выкрикнул он. — Тем более, не стану готовить себе могилу.
Роулингс вскочил со своего импровизированного кресла и, дрожащими руками вытянув пистолет в сторону Перла, взвел курок.
— Поднимите, мистер Брэдфорд, — металлическим голосом сказал он, — и продолжайте работать.
Перл в отчаянии взмахнул руками.
— Ну давай, стреляй, убийца! Я не боюсь тебя!
Роулингс осторожно отступил назад и, схватив Кортни за руку, притянул к себе. Направив пистолет в висок девушке, он взвизгнул:
— Первой я убью не вас, а ее, мистер Брэдфорд, и я сделаю это немедленно, если вы не поднимете молоток и не продолжите работу.
Лицо девушки покрылось бледными пятнами, на лбу выступила испарина.
— Пожалуйста, Перл, — дрожащим голосом взмолилась она, — делай то, что он говорит. Я прошу тебя.
Ее испуг был таким неподдельным, что Перл, плотно сжав губы, отступил назад, поднял с пола кувалду и принялся крушить стену, засыпая пол обломками кирпича. Однако Кортни была не такой простушкой, как могло показаться на первый взгляд. Поняв, что без ее помощи Перлу не обойтись, она попыталась отвлечь внимание Роулингса.
— Я знаю, что гибель неизбежна, — плачущим голосом протянула она, — но я так боюсь умирать.
Роулингс цинично рассмеялся.
— Не бойся, дорогая, смерть — неотъемлемая часть жизни. Я обещаю, что тебе не будет больно. Как врач, я обязан облегчать людям страдания, помогать им. В свое время я помог Брайану Брэдфорду осознать себя как личность, но вместо благодарности он стал угрожать мне разоблачением. Я предостерегал его, долго объяснял, что последует за его угрозами, но все было напрасно, — в приступе внезапно нахлынувшего красноречия поведал он, — как и в вашем случае. Если бы вы не были так упорны в своем стремлении разворошить прошлое…
Упоенный словоблудием, Роулингс ослабил внимание, и его рука с пистолетом стала понемногу опускаться вниз. А вот Кортни, для которой это было вопросом жизни или смерти, мгновенно сообразила, что можно сделать. Закатив глаза и подогнув колени, она стала шататься из стороны в сторону, хватая ртом воздух.
— Доктор Роулингс, здесь очень душно, мне нечем дышать, — вскрикнула она. — Так кружится голова. О, боже!
Она резко ударила его по руке и выбила пистолет.
Отшвырнув в сторону кувалду, Перл бросился к упавшему на пол оружию. Роулингс сделал то же самое. Они катались по полу, пытаясь отбросить друг друга от пистолета, а Кортни, в ужасе закрыв глаза, прижалась к стене. Спустя несколько секунд раздался отчаянный крик Перла и грохот выстрела.
— Погоди, я немного устала, — тихо промолвила Жозефина Тиммонс, обессиленно откидываясь на подушку.
— Да, да, конечно, — торопливо сказал Кейт, — отдохни. Тебе нужно беречь силы, они еще пригодятся.
Пока она отдыхала, закрыв глаза, Тиммонс прошелся по палате и остановился рядом со столиком неподалеку от изголовья. Рядом с пузырьками и упаковками лекарств стояла небольшая фотография в металлической рамке. На ней была изображена молодая красивая девушка в купальном костюме.
Кейт поднял снимок и внимательно посмотрел на него. Вместе с фотографией на столике возвышался небольшой позолоченный кубок с фигурой пловца.
— Ты помнишь Кэтти? — неожиданно отозвалась бабушка.
Кейт горько покачал головой.
— Как я могу забыть о ней? — с сожалением сказал он. — Даже здесь все напоминает мне о Кэтти.
Жозефина, сделав усилие над собой, улыбнулась.
— Кэтти жива в моем сердце, она была такой веселой. Я люблю вспоминать ее.
Тиммонс шумно вздохнул.
