Лили в ярости сверкнула глазами.
— Похоже, мистер Уоллес не был на моих собраниях… Иначе, он бы познакомился…
— Мне не нужно посещать ваши собрания! — возбужденно вскричал Брик. — Я — свободный человек, который привык полагаться только на собственный ум, и я не собираюсь делать что‑то только потому, что так вам хочется! Казино «У Ника» — независимое добровольное предприятие, и меня тошнит от таких людей, как Лили Лайт! Они пытаются отобрать свободы, которые делают нашу страну местом, достойным для жизни — свободу предпринимательства, свободу выбора!..
Лили почувствовала, что под яростным напором аргументов Брика ее собственная позиция начинает рушиться. А потому от абстрактных увещеваний она перешла к конкретным нападкам.
— Нет ничего удивительного в том, что вы хотите сохранить казино. Вы ведь не только менеджер — им владеет ваша семья! Вы не защищали бы его так рьяно, если бы не были родственником Кэпвеллов. Да, мистер Уоллес?
— Причем тут это? — опешил он. — Да, Кэпвеллы в какой‑то степени близки мне. Но я пришел сюда, чтобы говорить не о семье, а о тех принципах, на которых строится жизнь в нашем обществе. И мне не нравится, что вы уводите наш разговор в сторону.
Лили вскипела. Раскрасневшись, она стала размахивать руками, выкрикивая в микрофон:
— Я тоже говорю не о семье! Я говорю о правах человека! Я говорю о праве жить там, где вас не будут оскорблять! Вы, мистер Уоллес, должны знать об этом! Вы ведь тоже с таким сталкивались, насколько мне известно…
— Что вы хотите этим сказать?
— Я удивлена, что человек, обвинявшийся в растрате, занимает такую должность!..
Брик усмехнулся.
— Ну, вот! Теперь мы видим, как далеко может зайти мисс Лили Лайт!.. Бели бы она была честна с вами, наши слушатели, то сказала бы, что обвинение в растрате с меня сняли, потому что свою вину признал настоящий растратчик… С языка мисс Лили Лайт слетают слова благопристойности и, в тоже время она несет людям ложь и ненависть. Но ведь вы привыкли к такой среде? — он полистал документы, лежавшие перед ним в папке, и, поднеся один из них к глазам, продолжил. — Разве ваш отец, проповедник, не был вором? Разве он не воровал деньги в церкви, не подвергался арестам за пьянство и бурное поведение?.. У вас был хороший пример для подражания! Возможно, нашим слушателям следует знать об атом!
Лили слушала его с окаменевшим лицом. Но стоило Брику умолкнуть, она со злостью сказала:
— Жаль, что вы опускаетесь до лжи и клеветы!
— Неужели? — нервно воскликнул Брик. — Протоколы из полицейских досье вы тоже назовете ложью? Вот они — здесь, передо мной. Что вы на это скажете?
Лили нервно заерзала на стуле.
— Что касается моего отца, — оскорбленно сказала она, — то его ошибки, действительно занесены в судебные протоколы. Из‑за него я и делаю то, чем занимаюсь сегодня.
— Что? — возмущенно воскликнул Брик. — Вы мажете дегтем честных людей! Бог знает, на какие пакости вы еще способны! Для якобы прозревшего человека, вы действуете довольно подло! Любой, кто непредвзято наблюдает за вами, может с уверенностью сказать, что вы пользуетесь запрещенными приемами. Манипулирование сознанием людей еще никогда не было благодетелью. Вы пытаетесь заработать себе моральный капитал, спекулируя на прошлом своей семьи и, обливая грязью тех, кто не желает возносить вас на рукотворный пьедестал. Вот ваши методы!
Эти гневные, обличительные слова Брика ничуть не смутили его противницу.
— Я буду делать все, что понадобится! — без тени сомнения сказала она. — Я не стыжусь своего происхождения! Оттуда моя сила… Родители заставили меня работать, как только я смогла ходить. Мне каждый день приходилось видеть ошибки отца, его болезнь. Передо мной каждый день был пример того, что правильно и что неправильно. И я научилась жить, как проповедую. Я так и живу!..
Брик с мрачной усмешкой покачал головой.
— Вы научились жить во лжи, — уверенно сказал он. — Вы всем лжете: говорите о себе одно, а делаете другое. Вы проповедуете лицемерие…
— Я проповедую правду, — возразила она. — Я проповедую истину, а истина состоит в том, что неисправимых людей нет. В последние годы жизни мой отец исправился. Он был опорой церкви и общины. Я надеюсь, что мои слушатели осудят его не сильнее, чем я осуждаю мистера Уоллеса за то, что он жестоко опорочил имя мертвого человека. И эти бессердечные попытки…
Брик вышел из себя. Вскочив из‑за стола, он раздраженно отмахнулся и вскричал:
— Хорошо, хорошо! С меня хватит этой чепухи! Вы — фальсификатор и мошенница! И любой, даже не очень умный человек может раскусить вас. Ваши слова так не согласуются с делами, что не представляет никакого труда понять, чем вы являетесь на самом деле.
Почувствовав, что перевес в этой словесной схватке переходит на ее сторону. Лили поторопилась завершить разгром противника:
— Боюсь, мистер Уоллес, что вы слепы! — гневно заявила она. — Вам все заслоняют деньги! Мне вас жаль… Поведение Брика свидетельствует о том, что он не готов достойно смириться с поражением.
— Что вы чувствуете? А? — закричал он. — Мне не нужны ваши жалость и снисхождение! Я хочу, чтобы вы убрались отсюда!
Он схватил документы из раскрытой папки, смял их и швырнул в Лили, которая с оскорбленным видом заявила:
— Боюсь, что жители Санта–Барбары с вами не согласны.
— Чихать я хотел на жителей Санта–Барбары! — рявкнул Брик.
По изумленно вытянувшемуся лицу Джейн Уилсон он понял, что совершил ошибку, но было уже поздно. Он еще попытался что‑то сказать, но Лили Лайт тут же уцепилась за его последние слова.
— Да, мистер Уоллес, — ехидно сказала она. — Это очень любопытное заявление. Оно как нельзя лучше характеризует вашу наплевательскую позицию.
Брик постарался поскорее взять себя в руки. Он наклонился над микрофоном и, с трудом сдерживая возбуждение, произнес:
— Вы используете шулерские приемы, потому что вы более испорчены и более опасны, чем какая‑нибудь игра в кости. И мне больше нечего сказать вам, — он повернулся к Джейн. — Извините, я больше не могу здесь находиться.
Хлопнув дверью, Брик вышел из аппаратной.
— Ну, что ж, — поспешно сказала в микрофон Джейн. — Это были Брик Уоллес — менеджер казино «У Ника», и мисс Лили Лайт. Они излагали свои точки зрения на азартные игры в Санта–Барбаре. И я вижу, что нам уже звонят. Мы будем фиксировать эти звонки, чтобы узнать ваши мнения за и против.
Не скрывая торжествующей улыбки, Лили поднялась из‑за стола.
— Идем, Мейсон.
ГЛАВА 21
Окружной прокурор объявляет открытую войну Крузу Кастильо. Джина преподносит СиСи Кэпвеллу подарок к свадьбе. Майкл Болдуин Брэдфорд–третий приступает к поискам брата. Круз безуспешно пытается разрешить конфликт. До спокойной жизни — далеко.
Когда радиодискуссия между Бриком Уоллесом и Лили Лайт закончилась, СиСи, вместе с Софией сидевший возле радиоприемника в гостиной, раздраженно нажал на кнопку.
— Да, он почти победил… — протянул Ченнинг–старший. — А как все хорошо начиналось…
София тяжело вздохнула.
— Он сделал все, что мог при данных обстоятельствах.
— М–да… — уныло протянул СиСи. — Все, да не совсем…
Увидев внезапно появившиеся в гостиной фигуры окружного прокурора Кейта Тиммонса и полицейского инспектора Круза Кастильо, СиСи удивленно встал с кресла.
— По–моему, я никому не открывал дверь!..
— Нам открыла горничная, — пояснил Кастильо.
Судя по его виду, начальник полицейского управления Санта–Барбары устроил одному из своих самых ценных подчиненных порядочную головомойку.
А вот лицо Кейта Тиммонса сияло. Очевидно, по той же самой причине.
— Мистер Си, извините за вторжение, — тяжело вздохнув, сказал Кастильо, — но нам необходимо поговорить.
СиСи махнул рукой.
— Ничего страшного. Чему я обязан вашим посещением, господа?
Окружной прокурор торжествующе улыбнулся.
