Круз отвернулся, чтобы Иден не обратила внимания на его глубокое беспокойство.
— Возможно, — глухо ответил он.
— Круз, все не очень понятно, — робко произнесла Иден, пытаясь хоть как‑то расшевелить его. — Мне кажется, что за этим скрывается нечто большее.
— Не знаю, — односложно ответил Кастильо. Иден растерянно положила руку ему на плечо.
— Лучше бы мы сегодня не выходили из дома… Хорошо бы сказать всему миру — пропадите вы все пропадом! — несмело улыбнувшись, сказала она.
Круз даже не улыбнулся.
— Да, было бы чудесно, — словно думая о чем‑то своем, заметил он.
В разговоре возникла неловкая пауза, во время которой Круз, не сводя взгляда с пальм на берегу океана, задумчиво теребил подбородок.
— Дорогая, — наконец, повернулся он, — мне нужно кое‑что сделать.
— Сейчас?
— Боюсь, что да. Я должен уехать.
— Можно, я поеду с тобой? — предложила она. Судя по лицу Иден, настроение у нее упало еще ниже, чем у Круза.
— Нет, я должен сделать это сам. Тебе лучше не ехать со мной. Но я был бы рад, если бы ты подождала меня здесь.
Иден грустно улыбнулась.
— …Хотя в ресторане у меня не хватило терпения… На сей раз я буду ждать тебя.
— Я ненадолго, ладно? Устраивайся поудобнее и…
Кастильо низко опустил голову, не скрывая своего смущения. Он, казалось, раздумывал и, наконец, произнес виноватым голосом:
— Извини меня… Я вернусь прежде, чем ты соскучишься.
— Я уже соскучилась, — мгновенно сказала Иден. Словно опасаясь встретиться с ней глазами, Круз торопливо вышел за порог.
Прежде, чем покинуть радиостанцию, Мейсон и Лили зашли в редакторскую комнату, где на столе по–прежнему стоял макет будущего собора для последователей учения Лили Лайт.
— Ты — молодец! — ободряюще сказал Мейсон. — Я восхищаюсь твоим самообладанием. Наверное, находясь в подобной ситуации, я бы не выдержал и спорол горячку.
Лили мягко улыбнулась.
— Значит, тебе предстоит еще многому научиться. Но ты способный ученик.
Дверь комнаты неожиданно распахнулась, и на пороге показался Брик Уоллес.
— Смотрите, кто пришел! — воскликнул Мейсон с легкой иронией в голосе. — Мистер Уоллес, а мы думали, что больше никогда не увидим вас!..
Тяжело дыша от возбуждения, Брик воскликнул:
— Вам никогда не добиться закрытия казино!
Лили едва заметно улыбнулась.
— Почему такая горечь? — поинтересовалась она. Брик подошел к столу, на котором стоял макет больницы и резко взмахнул рукой.
— Я скажу вам, почему! Потому, что вы даете людям надежды, пустые надежды, а затем, получив желаемое, бросаете их в грязь!
Мейсон укоризненно покачал головой.
— Брик, пойди домой, остынь… По–моему, ты излишне разгорячен…
Возбужденно сопя, Брик подался вперед.
— Я одно хочу тебе сказать — этот чертов собор никогда не появится на свет! Никогда!
С этими словами он грохнул кулаком по макету церкви, который рассыпался на мелкие кусочки.
— Вот, что я думаю о твоих планах! — закончил Брик и, хлопнув дверью, вышел.
СиСи находился у себя в кабинете на втором этаже дома, когда в дверь позвонили.
София вышла в прихожую и открыла.
Сияющая улыбка Джины не произвела на нее никакого впечатления.
— Что тебе нужно? — грубовато спросила София.
— Здравствуй! — радостно сказала Джина. — Не пригласишь зайти?
— Только по необходимости, — сквозь плотно сжатые губы процедила София.
Джина с укором покачала головой.
— Перестань, София! Не очень‑то это по–дружески. Не обращая внимания на такое явное негостеприимство.
Джина без всякого приглашения вошла в дом. Одной рукой она опиралась на палку, а в другой держала тот самый, завернутый в бумагу большой предмет, о котором так настойчиво спрашивал Кейт Тиммонс.
— Я думаю, что ты не прогонишь меня, — деловито сказала Джина, проходя в гостиную. — Особенно, если учесть, что я проделала весь этот путь в таком беспомощном состоянии только для того, чтобы вручить тебе и СиСи подарок ко дню свадьбы.
София криво улыбнулась.
— Неужели? Как это мило, — язвительно сказала она. Пока Джина располагалась в гостиной, София подняла трубку телефона и набрала номер СиСи.
— Дорогой, к нам приехала твоя бывшая супруга, — без особой радости сообщила она. — Да, я знаю. Но она, кажется, привезла нам подарок на свадьбу. Хорошо, — положив трубку, она сказала. — СиСи сейчас спустится вниз. Подожди немного, Джина.
— Хорошо, — обрадованно улыбнулась та. — Знаешь, я подумала, может быть, тебе стоит обратиться к той портнихе, которая шила свадебное платье мне. В конце концов, она великолепно шьет и отлично скрывает недостатки фигуры…
Лишь мужчина не мог бы различить в словах Джины явную издевку. Разумеется, София ответила Джине тем же.
— Как хорошо, что тебе кто‑то помогал решать проблемы! Но у меня другие планы, — ответила она.
Шаги на лестнице заставили Джину оглянуться. С мрачновато–неприступным видом к ней приближался Ченнинг–старший.
— Привет! — со счастливым видом воскликнула Джина.
— Здравствуй, — холодно ответил он. — Что тебе нужно?
Джина показала на свой таинственный подарок.
— Вот. Принесла пораньше, потому что его нельзя закончить без участия Софии.
Джина развернула свой пакет, и СиСи с Софией увидели собственный портрет, правда с одним маленьким «но» — на месте лица предполагаемой невесты красовалось белое пятно.
— Вот! — радостно сообщила Джина. — Этот портрет написан художником Холениусом. Он очень знаменит.
Рассмотрев неоконченное творение, СиСи возмущенно воскликнул:
— Это что — дурная шутка?
Джина сделала вид, что ничего страшного не произошло.
— Это вовсе не шутка, — серьезно сказала она. — Это — ваш свадебный портрет. Видишь, ты изображен в замечательном черном смокинге, а на твоей невесте — прекрасное свадебное платье и шляпка…
СиСи разъяренно ткнул пальцем в чистый участок холста на том месте, где должно было быть изображено лицо невесты.
— Вот это что такое? А? — закричал он. — Что это значит?
Джина и из этой ситуации умудрилась вывернуться.
— Холениус считает, что не сможет как следует выполнить работу, имея только фото Софии, которое я смогла ему предложить. Видишь ли, дорогая, ты там снята в этом своем ужасном желтом сарафане. Поэтому он хотел, чтобы ты сама позировала ему для окончания портрета. Я считаю, что это очень мило. К тому же, Холениус сейчас — самый модный и шикарный художник. Я надеюсь, что ты с ним встретишься.
Джина одарила Софию лучезарной улыбкой. Та ответила ей тем же.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила София, давая понять, что разговор закончен.
СиСи вовсе ничего не сказал. Он просто подошел к двери и, распахнув ее, многозначительно указал Джине на порог.
Та мгновенно все поняла и, не вдаваясь в подробности по поводу художественного произведения, преподнесенного ею в подарок, поковыляла на улицу.
— Пока.
СиСи резко захлопнул за ней дверь и вернулся в гостиную.
София стояла рядом с непревзойденным творением знаменитого мастера и скептически улыбалась.
— Взгляни, СиСи, — она ткнула пальцем в портрет, — ведь это похоже на свадебное платье Джины.
— Да… — саркастически протянул СиСи. — Кажется, что‑то знакомое… Я это уже явно где‑то видел.
Он мгновение помолчал, а затем без особой радости воскликнул:
— Вспомнил! Картина написана со снимка, сделанного на нашей с Джиной свадьбе… Это ее платье.
София шумно вздохнула.
— Невероятно! Только она может набраться наглости, чтобы предложить такое! СиСи, что ты собираешься с этим делать?
Ченнинг–старший схватил картину и грубо швырнул ее на пол.
— Сжечь! — рявкнул он.
София как‑то виновато пожала плечами.
— Может быть, не стоит?
СиСи укоризненно покачал головой.
— Не стоит ее жалеть! Дорогая, когда мы поженимся, она больше никого не станет беспокоить.
— Обещаешь?
