Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

— Эээ. Прошу прощения. Вот, вот полотенце. — Он вскакивает, отводя взгляд, и протягивает мне полотенце с вешалки.

Он снова отворачивается от меня. Я беру полотенце и вытираюсь, насколько могу, затем заворачиваюсь в него, прежде чем выйти. Каллум оборачивается, когда убеждается, что я прикрыта.

— Полагаю, у тебя там есть для меня кусок мыла?

— Да. Ну, когда ты спросила о душе, я понял, что у нас нет мыла, по крайней мере, такого, от которого ты не пахла бы мной или Коулом. Поэтому я очень быстро отправился в магазин. Я не был уверен, что тебе понравится, но я увидел это мыло с маленьким голубем на нем и… Не знаю, наверное, это напомнило мне о тебе, — говорит он, потирая затылок.

Я подавляю улыбку.

— Голуби обычно олицетворяют надежду и мир. — Совсем не похоже на отчаяние и кошмар, в которых я жила, но я воздерживаюсь от произнесения этой части вслух.

— Что ж, это именно то, что я хочу подарить тебе, голубка. Я хочу дать тебе надежду, что я найду решение этой ситуации, все исправлю и снова принесу мир в твою жизнь, — говорит он, глядя на меня сверху вниз своими ледяными голубыми глазами.

На этот раз я не могу сдержать улыбку, которая медленно разрастается. Он действительно дает мне надежду. Я верю ему. Может быть, я выберусь отсюда. Может быть, моя жизнь не закончится в этом подвале.

Каллум затем поворачивается, открывает один из ящиков под стойкой в ванной и достает оттуда пакет. Это пластиковый пакет, наполненный вещами. Я заглядываю в него и вижу щетку, резинки для волос, бритву, зубную щетку, гигиеническую помаду "арбуз" и другие туалетные принадлежности, а также тампоны. Все это знакомо. Это все мои вещи. Я смотрю на Каллума, не зная, что сказать. Он не только забрал Генри из моей квартиры, но и некоторые мои личные вещи.

— Каллум. Я... я не знаю, что сказать. Я знаю, это кажется глупым, но видеть это, иметь некоторые из моих личных вещей — это, я не знаю, это своего рода утешение, я думаю. Это также невероятно продуманно. Спасибо тебе.

Внезапно он выглядит более смущенным, чем когда его застукали за разглядыванием моего тела минуту назад. Он отводит взгляд и проводит рукой по своим темным волосам, делая их еще более растрепанными, чем раньше.

— На самом деле в этом нет ничего особенного. Прости, что я не подумал прихватить с собой мыло, которым ты обычно пользуешься, когда брал это.

— Все в порядке. Мне действительно нравится выбранное тобой мыло.

— Тебе все равно не стоит меня ни за что благодарить. Тебя бы здесь не было, если бы не я, Лана. Я просто пытаюсь сделать, что могу. Хотя, когда я был в твоей квартире, я захватил еще одну вещь. — Он колеблется, затем лезет в задний карман и протягивает мне маленькие упаковки таблеток. Мои противозачаточные. — Я нашел их на твоем прикроватном столике, подумал, что ты, возможно, захочешь их взять.

Это просто вернуло меня к реальности сложившейся ситуации. Меня насилуют каждый день, иногда больше одного раза, и я неделями не принимала таблетки. Открылся новый страх. Не знаю, как я не подумала об этом раньше. Хотя Коул не всегда кончает в меня, иногда ему нравится кончать на мою грудь или задницу, все равно очень велик шанс, что я могу забеременеть. Эта мысль так беспокоит.

— Да. Я ценю что ты подумал об этом. — Говорю я, избегая зрительного контакта.

— Пойдем, я дам тебе новую рубашку. — Каллум поднимает цепочку с пола, открывает дверь ванной и ведет меня на пару дверей дальше.

Я захожу в комнату вслед за ним и замечаю, что это спальня. Его спальня. В просторном номере посередине у стены стоит кровать размера "queen— size", аккуратно застеленная темно-серым стеганым одеялом. Справа от кровати есть прикроватная тумбочка, на которой стоят пара полупустых бутылок с водой, пульт дистанционного управления и часы. На противоположной стороне стены, обращенной к кровати, стоит длинное бюро с зеркалом на нем. Справа находится еще один высокий комод, на котором установлен телевизор, а рядом с ним закрытая дверца. Может быть, шкаф. Каллум стоит у высокого комода, роется в ящике, затем достает еще одну фланель и бросает мне. Эта темно-зеленая с серым. Я начинаю разворачивать полотенце, и он снова отворачивается. Я надеваю фланель и застегиваю ее. Он бросает мне что-то еще. Носки. Да! У меня там замерзли ноги. Я сажусь на его кровать и с упоением надеваю их.

Каллум

Лана сидит на моей кровати в одной моей фланели и радостно надевает мои носки. С ее волос все еще капает вода, и несколько прядей прилипли к лицу. В другом мире это был бы мой рай. Я специально выбрал зеленую фланель, чтобы она подходила к ее прекрасным зеленым глазам. От этого они кажутся еще ярче, как свежие летние листья. Я не могу не позволить своим мыслям на мгновение отвлечься, когда представляю, как я прислоняю ее спиной к своей кровати, целую в лоб, затем в нос, затем в пухлые губы, скольжу рукой вверх по ее сочному бедру и ...

— Каллум?

— А? Да. — Что это было? Я трясу головой, прогоняя прочь неуместные блуждающие мысли.

— Я поблагодарила тебя за носки. Там, внизу, становится довольно холодно.

— Тебе действительно пора перестать благодарить меня за то, что я даю тебе гораздо меньше, чем ты заслуживаешь, — отвечаю я.

Она ничего не говорит в ответ, и мы выходим в коридор, еще раз проходя мимо гостиной.

— Прекрати, — говорит Коул.

Мы оба останавливаемся и смотрим на него. Его глаза остекленели, и он оглядывает Лану с головы до ног.

— Приведи ее сюда.

Я смотрю на Лану, затем снова на Коула.

— Нет. Я просто отведу ее обратно вниз. Становится поздно, брат. Утром у нас работа. — Затем я делаю еще один шаг в сторону подвала.

— Я сказал, приведи ее сюда, черт возьми, Кэл! Или ты заставишь меня прийти за ней самого. Я не думаю, что ей понравится, если ее снова притащат сюда за волосы, — говорит он с болезненной улыбкой.

— Все в порядке, — быстро говорит мне Лана, прежде чем направиться к Коулу.

— Нет, — говорит Коул, заставляя Лану замереть на месте. — Ползи ко мне.

— Блядь, Коул. Давай, чувак. Хватит, — требую я.

— Или заткнись нахуй, или проваливай. Но я предлагаю тебе заткнуться, сесть и наслаждаться представлением.

Лана оглядывается на меня с грустью в глазах. Затем она падает на колени и начинает ползти к Коулу. Я опускаю цепочку и позволяю ей.

— Помедленнее! — Требует Коул, расстегивая штаны и беря член в руку.

Это так чертовски запутанно. Он кажется совершенно опустошенным. Больше, чем обычно. Я не хочу оставлять ее с ним в таком состоянии. Кто знает, что он сделает. Поэтому я сажусь на диван и молюсь, чтобы это произошло быстро, ради нас обоих.

Лана останавливается между ног Коула. Он наклоняется вперед, хватает ее за мокрые волосы, ставит на колени и перемещает прямо над своим членом. Я наблюдаю, как она сопротивляется его толчку вниз.

— Пожалуйста. Ты не можешь просто трахнуть меня? Не заставляй меня делать это. Пожалуйста. Ты можешь трахнуть меня, и я не буду сопротивляться. Только не это, — умоляет она, и мое сердце замирает. Я удивлен, узнав, что он еще не засунул свой член ей в рот. Я сажусь на краешек стула, готовый попытаться что-нибудь сделать, что угодно. Коул смотрит на меня.

— Не делай ни одного гребаного движения. Сделаешь что-нибудь, и я сделаю ей еще больнее, — угрожает он.

Я не сомневаюсь, что он так и сделает, поэтому я откидываюсь назад, побежденный.

Коул наклоняет лицо Ланы к своему. — Разве это не очевидно? Мне нравится, когда ты сопротивляешься, — усмехается он. Затем снова прижимает ее голову к своему члену.

Она упирается своими маленькими ручками в его бедра, закрывает рот и качает головой. Он с силой откидывает ее волосы назад, и она вскрикивает.

— Открой свой гребаный шлюший рот. И если ты укусишь меня, помоги мне, я разрежу тебя от груди до пупка.

Меня трясет от адреналина. Я так сильно хочу это прекратить. Она подчиняется и открывает рот, когда из ее глаз начинают катиться слезы. Коул наклоняет ее голову, и она берет его в рот. Его голова откидывается назад, и он издает стон.