Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

— Ах, черт. Это хорошо.

Все еще держа ее за волосы, он начинает двигать ее вверх и вниз по своему члену. Я отворачиваюсь, но влажные звуки наполняют мои уши, и я с отвращением чувствую, как мои штаны становятся тесными, а член твердеет. Какого хрена. Нет. Нет. Я смотрю в потолок и пытаюсь думать о чем-нибудь другом. О чем угодно, лишь бы отвлечься. Не получается. Я все еще слышу, что происходит. Я снова опускаю взгляд туда, где Лана стоит на коленях между ног Коула в моей фланели и носках, с мокрыми волосами, покачиваясь вверх-вниз на члене моего брата. Моя фланелька начинает медленно подниматься, обнажая часть ее пухлой задницы. Мой член тверд как камень и подергивается в штанах. Как я могу быть твердым прямо сейчас? Это неправильно, чертовски неправильно.

Коул набирает темп и начинает грубо трахать ее в рот. Лана едва поспевает за ним, она издает сдавленные звуки, а ее руки впиваются в его бедра.

— Вот так. Подавись моим гребаным членом, шлюха. Ах, черт возьми, да, — стонет он.

Я не могу отвести взгляд. Я прикован к месту.

Коул удерживает ее, глубоко заглатывая свой член, откидывая голову назад, постанывая и высвобождаясь в нее. Она давится и задыхается, когда он достигает кульминации. Она не может дышать. Я быстро встаю. Он отпускает ее и отталкивает. Она падает на спину, задыхаясь и заходясь в приступе кашля, выплевывая изо рта то, что осталось от спермы Коула.

Коул смотрит на меня. Его взгляд скользит вниз, а затем он улыбается. Черт. Я сажусь обратно, но слишком поздно. Он видел.

— Так, так, так. Похоже, малышу Каллуму это тоже понравилось. Я знал, что ты смиришься, брат.

Он улыбается от уха до уха, как будто очень гордый. Больной ублюдок. Может, я тоже больной ублюдок. Лана смотрит на меня, губы красные и очень припухшие, глаза все еще мокрые от слез.

— Посмотри, наш мальчик Каллум твердый, как доска, — говорит Коул, указывая ей посмотреть вниз, между моих ног.

Я благодарен за то, что нахожусь в сидячем положении, но, думаю, мои пылающие щеки сразу выдают меня. Я смотрю на Лану, и она выглядит смущенной.

— Я думаю, теперь очередь моего младшего брата, шлюха, — предполагает он, и Лана поворачивает голову к нему, а затем снова ко мне.

— Нет. Абсолютно нет. Ни хрена себе. У меня все готово, чувак.

— Я не думаю, что ты готов, Кэл. У тебя встал, когда ты смотрел, как она мне отсасывает. Твой член явно хочет каких-то действий.

— Нет, — просто заявляю я.

— Вот что я тебе скажу. Если ты не позволишь ей отсосать твой член, тогда я иду на второй раунд, и на этот раз она будет давиться моим членом, пока не потеряет сознание.

Глаза Ланы расширяются, и она смотрит на меня со страхом. Черт. Он такой придурок.

— Все еще нет? Ладно, прекрасно. — Коул пожимает плечами, встает, хватает Лану за волосы и снова ставит ее на колени.

Она вскрикивает, и я снова вскакиваю.

— Прекрасно. Двигайся блядь. — Я отталкиваю его и вытаскиваю свой член.

Я не могу расшифровать выражение глаз Ланы, когда она видит мой твердый член в моей руке, поворачивающийся к ней. Я удерживаю ее голову на месте за волосы, и она крепко закрывает глаза, как будто собирается с силами или просто не может смотреть на меня. Я начинаю дрочить своим пульсирующим членом перед ее лицом, глядя на нее сверху вниз. Мой темп быстрый. Я хочу покончить с этим как можно скорее. Затем я внезапно начинаю стонать, когда потоки моей спермы покрывают ее милое личико. Я слышу смех Коула, и Лана открывает глаза с потрясенным выражением лица. Я отпускаю ее и, сняв рубашку, бросаю ее ей, чтобы она вытерла лицо.

— Не совсем то, что я просил, но это чертовски здорово, чувак. Посмотри на неё! Вся в твоей гребаной сперме, как шлюха, которой она и является, — смеясь, говорит он. — Отведи ее обратно вниз. Я пошел спать. — Затем он уходит. Оставив меня стоять здесь с Ланой, все еще лежащей на полу и вытирающей лицо.

Закончив приводить себя в порядок, она встает, я хватаю цепочку, и мы идем в подвал, не говоря ни слова. Я прикрепляю цепочку обратно к стене с замком и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Каллум, — окликает меня Лана.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Я не могу смотреть в эти глаза после того, что я только что сделала, после нашего разговора в ванной.

— Если ты собираешься поблагодарить меня, я не хочу этого слышать, Лана.

— Я просто хотела сказать, что знаю, почему ты это сделал. Я была удивлена, но, как ни странно, ценю то, что ты сделал.

— Я только что дрочил тебе на лицо, и ты говоришь мне, что ценишь это? — Возможно, это был лучший вариант, который я мог придумать, чтобы избежать принуждения Ланы к моему члену, но я все еще чувствую отвращение к самому себе и еще больший ужас от того, что я был возбужден в первую очередь.

— Тогда ты бы предпочел, чтобы я тебя возненавидела?

— Да. Нет. Я не знаю. Вся эта ситуация — полный пиздец.

— Ты не посмотришь на меня, Каллум? Пожалуйста, — просит этот сладкий голос.

Я отворачиваюсь, но смотрю в стену. Ее пальцы касаются моей руки, и я отстраняюсь.

— Ты проявил ко мне больше доброты, чем кто-либо другой за очень долгое время. Если ты единственный свет, который я когда-либо найду в этом темном месте, тогда я всегда буду благодарна тебе.

Мое сердце ухает куда-то в живот, и впервые за всю мою взрослую жизнь мои глаза наполняются слезами. Мне удается сдержать их, когда я разворачиваюсь и поднимаюсь наверх. Я добираюсь до кухонного стола и одним движением сметаю с него все. Кружки и стаканы разлетаются вдребезги, ударяясь об пол и столешницу. Я хватаю ближайший стул и разбиваю его о холодильник. Дерево трескается и разламывается на несколько частей. Я хлопаю руками по столешнице и опускаю голову. Я не знаю, сколько еще я смогу это выносить.

Я раздеваюсь и встаю под горячий душ. По телу разливается тошнота. Я чувствую себя грязным. Вряд ли этот душ заставит меня почувствовать себя чище, но я жажду обжигающей воды, которая посылает болезненные волны по моей коже как отвлечение, так и форму наказания. Наклонившись к горячему потоку, я опираюсь предплечьями о стену перед собой для опоры и опускаю голову, когда вода каскадом обрушивается на меня. Я крепко закрываю глаза, чувствуя, как вода покрывает мою спину и оставляет огненные полосы на лице.

Глава 13

Каллум

Проходит еще несколько недель, и мы все трое погрузились в эту извращенную рутину. К счастью, у Ланы начались месячные, и Коул, на удивление, дает ей передышку в эти дни. Он, конечно, не возражает испачкать руки в крови, но я думаю, когда дело доходит до его члена, это непросто.

С Коулом и Ланой не случилось ничего плохого, но и ничего хорошего тоже. Я надеялся, что к этому моменту он захочет двигаться дальше и перестанет использовать ее, но он не проявлял никаких признаков потери интереса. Я думаю, ему нравится тот факт, что она доступна в любой момент, когда он захочет кончить. Он по— прежнему спускается в подвал, чтобы воспользоваться ею, но также продолжает приводить ее наверх. Иногда он трахает ее на диване или заставляет ее оседлать его или опуститься на него, пока сам сидит в кресле с откидной спинкой, как это обычно делает наш папа с женщинами. А иногда он приводит ее в свою комнату. От всего этого меня до сих пор тошнит, и мысль о том, что я был куском дерьма из-за того, что продолжал позволять этому продолжаться, не ускользает от меня.

За эти недели я видел, как свет в Лане тускнеет все больше и больше. Она перестала умолять Коула, перестала плакать и бороться. Как будто она сдалась и смирилась со своей судьбой. Временами Коул обращается с ней немного грубее, чтобы добиться от нее какой-то реакции в угоду своим болезненным потребностям. Я не пытался ни во что вмешиваться, и он больше не заставлял нас с Ланой что-либо делать вместе. Мы с Коулом почти не разговариваем, если в этом нет необходимости.