Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

Холодный зимний воздух целует мое лицо, и я глубоко вдыхаю, а затем выдыхаю, наблюдая, как он туманом поднимается в воздух. Я почти издаю стон удовольствия. Мы спускаемся по ступенькам с крыльца, и я оглядываюсь вокруг, любуясь захватывающим дух пейзажем. Здесь абсолютно красиво. Все покрыто свежевыпавшим снегом. Из-за высоких деревьев, окружающих нас, и дома кажется, что мы заключены в снежный шар. Здесь настоящая зимняя страна чудес.

— Следуй за мной, — говорит Каллум, наблюдая, как я влюбляюсь в этот вид. — Так почему же у тебя нет парня? — спрашивает он из ниоткуда.

Я упоминала об этом некоторое время назад, но он заговорил об этом только сейчас.

— Мне не везет с мужчинами. Как видишь. Намекает на то, как я была похищена и в настоящее время все еще нахожусь в плену.

— Я представляю, как мужчины пресмыкались бы у твоих ног за шанс быть с тобой, — говорит Каллум.

Я замолкаю, услышав его слова, которые удивили меня. Он делает мне комплимент?

— Не совсем. Хотя, это правда, мне никогда в жизни не везло с мужчинами. Начиная с моего отца, который умер, когда я была ребенком. После этого я встречалась с тремя парнями. Мои первые отношения были, когда мне было семнадцать. Мы встретились в средней школе, и я считала его своей первой любовью. Наши отношения длились до тех пор, пока нам обоим не исполнился двадцать один год, но в итоге он изменил мне с парой случайных цыпочек, которых встретил в барах, и полностью разбил мое сердце. Год спустя я сошлась с парнем, у которого были серьезные проблемы с эго. Честно говоря, я не знаю, что я нашла в нем в то время. Думаю, я все еще пыталась забыть свою первую любовь. К счастью, наши отношения не продлились и года. Затем был мой последний бывший. Он был первым парнем, с которым я жила, или, лучше сказать, который жил со мной. Я была единственной, кто заботился обо всем, даже о большинстве счетов. У него было то, что я люблю называть синдромом Питера Пэна. Он ненавидел ответственность и просто не хотел взрослеть. Мы расстались чуть больше года назад, и я была так рада, что моя квартира снова в полном моем распоряжении. — Я замолкаю и думаю, не переборщила ли я, но Каллум просто пристально смотрит на меня, полностью прислушиваясь, пока мы углубляемся в лес. Поэтому я продолжаю: — В любом случае, единственный парень, который мне нужен, — это Генри. Генри никогда не разочаровывал меня и всегда был рядом.

— Мне жаль, что ты встречалась с такими придурками. Они явно понятия не имели, что у них есть.

Я быстро перевожу взгляд на Каллума, снова удивляясь его словам. Он просто смотрит вперед, на покрытые инеем деревья впереди.

— А как насчет тебя? Девушка?

Каллум хихикает: — Нет. Определенно никакой девушки.

— Когда-нибудь? — недоверчиво спрашиваю я.

— Я имею в виду, конечно, я думаю, что у меня была одна девушка.

— Только одна?

Еще один смешок срывается с губ Каллума. Он что, стесняется?

— Как в настоящих отношениях, да, только одна. Длились два года, когда мне было двадцать.

— Мне трудно поверить, что ты был только с одной женщиной.

— Я никогда не говорил, что был только с одной женщиной. Я сказал, что у меня были настоящие отношения только с одной. Я... я ходил на свидания, — говорит он после паузы.

— Ты имеешь в виду трахнул. Ты трахал много женщин. — Я смеюсь, но что-то похожее на ревность закручивается у меня в животе.

— Боже, нет. Я имею в виду, да, я переспал с другими женщинами тут и там за эти годы, но, черт возьми, я не какая-нибудь шлюха — мужчина. Честно говоря, у меня не было времени. Я много работаю, я всегда работал, и я не знаю, я никогда никем так не интересовался. Чувствую, что я все равно слишком облажался, — признается он, и я чувствую, что он не хотел произносить последнюю часть.

— Ты не облажался, Каллум, — просто заявляю я, оглядываясь на него и снова встречаясь с ним взглядом.

Коул — это тот, кто облажался, но я воздерживаюсь упоминать его прямо сейчас. Кроме того, я думаю, Каллум точно знает, что я имею в виду.

Мы проходим немного дальше в лес, а затем Каллум указывает на дерево и говорит: — Как тебе это?

— Что ты имеешь в виду? — Я спрашиваю в замешательстве, глядя на редкое и по-настоящему грустное дерево.

— Для нашей рождественской елки.

Он действительно выбирает нам рождественскую елку. Я предполагала, что пропущу все праздники, пока буду заперта здесь.

— Ох. Ни в коем случае. Это не рождественская елка. — Я смеюсь и упираю руки в бедра, оглядываясь по сторонам. — Вот! Вон то. — Я указываю на дерево, которое выглядит пышным и крепким. Я замечаю, что оно примерно такого же роста, как Каллум, когда он подходит к нему.

— У тебя получилось, — говорит он. Затем он достает из кармана куртки маленькую ручную пилу и начинает рубить дерево.

Мысль о бегстве приходит мне в голову, когда он рассеянно лежит на земле. Я оглядываюсь вокруг, и, насколько хватает глаз, вокруг только заснеженные деревья. Мои мысли о беге прерываются, когда вечнозеленое дерево падает с мягким звуком, ударяясь о заснеженную землю. Каллум кладет пилу обратно в куртку, затем поднимает дерево над головой, и мы возвращаемся в хижину.

Прежде чем мы подходим к крыльцу, я наклоняюсь и касаюсь снега. Мне захотелось почувствовать его между пальцами. Кончики моих пальцев обжигает холод, но я наслаждаюсь им.

Я хватаю пригоршню, быстро скатываю в шарик и бросаю в Каллума, попадая ему прямо в затылок. Снег разлетается облаком и осыпает его. Он останавливается как вкопанный, роняет дерево и медленно поворачивается ко мне.

— Ты правда только, что запустила в меня снежком? Сколько тебе лет? — Говорит он с серьезным лицом, но с блеском в глазах.

Я ухмыляюсь и пожимаю плечами. Он быстро приседает, собирая снег в компактные шарики, и начинает бросать их в меня. Я визжу и бегу, пытаясь увернуться от них, одновременно отвечая своим собственным шквалом снежков. Я спотыкаюсь и почти падаю при каждом шаге из-за его огромных ботинок на моих ногах.

Мы ходим кругами по переднему двору, бросая туда-сюда и уклоняясь, пока он не подбирается все ближе и ближе.

Он сбивает меня с ног, кружит в воздухе, прежде чем отправить нас падать на заснеженную землю. Я лежу на нем сверху, его руки все еще обнимают меня, и мы оба разражаемся смехом. Смеяться приятно, но потом это кажется слишком хорошим, и волна эмоций захлестывает меня, заставляя мои глаза слезиться. Я перестаю смеяться, и Каллум следует моему примеру. Наши лица так близко, и я вижу его глаза яснее, чем когда-либо здесь. Я никогда не видела таких глаз, как у него. Глазам Каллума не хватает глубины океанических голубых глаз Коула, но они еще более электрические, и их ледяной оттенок вызывает у меня дрожь. От них действительно захватывает дух.

Наша грудь все еще тяжело вздымается и опускается после беготни, и наше дыхание смешивается в холодном зимнем воздухе. Он поднимает руку и подносит ее к моему лицу, убирая прядь волос мне за ухо. Жест такой чистый, что мои щеки вспыхивают, а сердце словно трепещет. Я внезапно впадаю в панику и поднимаюсь на ноги, отряхиваясь от снега.

— Нам нужно вернуться внутрь, — говорю я. У Каллума непроницаемое выражение лица, когда он медленно встает, отряхивая с себя снег и избегая зрительного контакта.

— Ты права. Давай установим это дерево до того, как Коул вернется домой, — говорит он, затем провожает нас обратно в хижину, обратно в мою тюрьму.

Каллум

Мы устанавливаем елку в гостиной, а затем я разжигаю огонь, наблюдая, как Лана украшает елку мягкими белыми гирляндами и несколькими простыми красными и золотыми украшениями, которые я подобрала. Я помогаю ей, когда, даже встав на цыпочки, она не может дотянуться до мест повыше. Она кажется счастливой, и я рад, что смог подарить это ей. Наблюдение за этим вызывает во мне глубокие эмоции, поскольку на самом деле это мой первый опыт работы с рождественской елкой.