Ловцы снов (СИ) - Аникина Анна

А футбол — это коллективный разум в чистом виде. Об этом явлении было много бесед с отцом.

— Очень мало на свете профессии, где человек работает один. Ни врач, ни пилот не справятся без других специалистов. Твоя работа сейчас, сын, тоже такая.

Михал знал, как бы хорошо он не ловил мяч, без всех парней на поле, без их сил, драйва и упорства, его умение ничего не стоит.

Глава 22

Антон притормозил Михала на выходе из раздевалки сборной.

— Мих, ты чего бесишься? Ну, позер этот Левандовский. Перебесится. Думаешь, легко на скамейке оказываться? Смотри проще. На твоё место в ворота он точно не встанет. Но и меня хрен подвинет.

— Меня вообще бесит фамилия Левандовский последнее время.

Кухарский уставился на друга, не понимая, в чем проблема.

— У Марийки в школе один дебил по фамилии Левандовский называл её жабой. Слов нормальных не понимал. Пришлось приложить руку. И научить парня вежливости. Теперь этот умник вылез на мою голову. Думает, он лучше других? Он всю тренировку мне мозг выносил. Он думает, что хорошо бьёт? Или ему кажется, что я его мячи достаю специально лучше, чем у других нападающих? Ты вот, если лупишь под крестовину — хоть я прыгай, хоть взлетай, а шансов почти нет.

— М-да… Левандовский — очень распространенная фамилия. Но тебе прям везёт. Остался нам устроить мастер-класс от Роберта^[5], и будет полный комплект. Только, Мих, чего тебе с ним бодаться. Ты в основе "Легии" с семнадцать лет. А его на скамейку выпускают через раз. Могу себе представить, куда бы тебя уже купили, если бы не твой университет! Засланцы, небось, уже приезжали. Колись! Немцы?

— Немцы, — подтвердил Тухольский. Но пока диплома нет, я в Варшаве.

— Так принципиально?

— Ты же знаешь, чего мне стоит совмещать. И специальность эта есть на польском только здесь.

— А у Левандовского шанс в основу выйти только на моё место.

Михал замер. Кухарского купили? С одной стороны было бы радостно за друга, что его талант оценили по достоинству. "Легия", конечно, неплохо. Но не вершина карьеры европейского футболиста. А с другой стороны, такого друга как Антон не найти больше.

— Ты уезжаешь? — спросил осторожно.

— Это ещё не точно. Юзеф там мутит что-то с контрактом. Ты же знаешь, он задешево не продаёт, старый чёрт, — Антон улыбался, но Михал понял, что во-первых, дело уже точно решенное. А во-вторых, Кухарский и сам не хотел бы терять такого друга, — Но я ещё тебе его пришлю почитать, ты же у нас спец по спортивному праву.

— И куда?

— Не поверишь! Лягушатники меня хотят. А я не парле франсе совсем. Знаю только "лямур" и "тужур". Дашь пару уроков? Ты же тогда, в Москве, этого длинного француза размазал одной фразой. Я видел.

— Вот замутишь ля мур с французскими ля фам, они тебя быстро научат языку, и твоего словарного запаса для этого точно хватит, — попытался отшутиться Михал.

— Можно подумать, я с ними разговаривать буду! — захохотал Кухарский, — Это ты у нас романтик! Как там твоя Анета? Уже написала список подружек невесты?

— Ты прикалываешься? Это же просто для рекламы.

— Ну-ну… Мне-то не рассказывай. Это у тебя "для рекламы". А она уже имена вашим детям придумала.

Анета появилась в жизни Михала несколько месяцев назад. Девушка вполне модельной внешности снималась вместе с Тухольским в рекламе спонсора. После этого рекламным агентам пришла в голову мысль, что можно пустить слух о романе самого молодого вратаря сборной с красивой девушкой.

— Ты не понимаешь! Это поднимет стоимости наших рекламных контрактов, — мурлыкала ему на ухо Анета, — Неужели тебе неприятно?

Михал старался относиться к этой идее спокойно. Надо, значит, надо. От него не убудет. Тем более, что своей девушки у него не было и никто от его общения с Анетой не пострадал. Разве что Марийка делала кислое лицо.

Девушка оказалась лёгкой в общении и весёлой. Постепенно их общение действительно стало ближе. Значительно ближе.

Но последнее время Михал видел, что Анете мало их "рабочих" фото и лёгких ничего не значащих отношений. Она настойчиво просила Тухольского познакомить её с родителями.

Глава 23

Сигизмунд, дал же бог имечко, Левандовский, чтоб ему икалось, изводил Тухольского на всех тренировках полным составом "Легии". Всё время делал недовольное лицо.

Тухольский не мог понять, что вообще этому игроку надо. Может, у него был какой-то внутренний комплекс. Потому что попытки быть похожим на своего знаменитого однофамильца, Роберта Левандовского, выглядели убого. Ни удара, ни скорости, ни мозгов. Одни амбиции. Не то, чтобы слабый игрок. Но и особого таланта тоже не видно.

На открытый конфликт идти очень не хотелось.

— Погоди, Мих, разрулится. Слышал краем уха, твой любимчик уезжает в Краков. Его берут в "Вислу", — Антон как всегда знал всё раньше всех.

— Вот не знаю, радоваться за нас или огорчаться за "Вислу", — бросил Тухольский. Но это было как камень с шеи, — Ты когда уезжаешь?

— Мой контракт здесь закончится в июне. Защита у тебя когда? Через год? Хоть приду поболеть за тебя. Как там принято? Плакаты? Флажки? — Кухарский прятал за весельем горечь близкого расставания.

Целый сезон Михал играл в "Легии" уже без Антона. Игры сборной ждал с нетерпением. И знал, что Кухарский тоже скучает там в своей Франции, несмотря на то, что и ля фам был, и ля мур.

Антон действительно приехал в университет на защиту диплома Тухольского. Сел на самом верху аудитории в уголочке.

Пока Михал излагал содержание своей работы, иногда поглядывал на друга. Вот кто точно знает, что чувствуют спортсмены, когда им впаривают контракты. И спонсоры, и клубы. И никому не выгодно, чтобы сам спортсмен хоть что-то в этом понимал.

Это ему на первых порах повезло с Ленкерманом. Его контракты сразу были с адекватными условиями. А скольких просто кинули, страшно подумать. Дядя Миша делился, что когда рухнул "железный занавес", спортсменам из бывшего Советского Союза и пятьсот долларов казались астрономической суммой. Правда, потом выяснялось, что зарабатывали они в разы больше, а разницу забирали себе агенты.

Сейчас, разумеется, такой фокус не пройдёт ни с кем. Но иногда спортсмены по-прежнему слепо доверяют себя посредникам.

— Я благодарю пана профессора Васильевского за научное руководство и всю уважаемую комиссию за внимание к моей работе, — завершил Тухольский защиту на последнем сайте презентации.

С последнего ряда раздались первые сольные аплодисменты. Их подхватила вся аудитория. Марийка Тухольская, пришедшая поддержать брата вместе с родителями, заозиралась. Увидела рыжую шевелюру Кухарского. Сделала удивлённое лицо.

— Ну что, Тухольский, как твой немецкий? — Юзеф, кажется, вообще не изменился за прошедшие несколько лет.

— Пан Ленкерман, немецкий не проблема, — Михал ждал, что же скажет Юзеф.

— Диплом есть. Отмазок больше нет. Да, Тухольский? — нагнетал интригу Ленкерман.

— Диплом есть, — кивнул Михал.

В голове крутились варианты.

— Будешь теперь моим конкурентом, — в голосе Ленкермана неожиданно звучала гордость.

— Что Вы, пан Юзеф, где мне до Вашего опыта! — Михал не льстил ни единым словом. Ленкерман действительно съел не одну собаку в агентской работе и, видит бог, всегда был на стороне футболистов.

— Опыт от тебя никуда не убежит, — похлопал Михала по плечу Ленкерман, — А вот приглашение в Мюнхен в "Баварию" бывает раз в жизни, парень. Вот посмотри, что они предлагают. Профессиональным взглядом, — Достал из сейфа пухлый контракт.

Глава 24

Тысяча километров от Варшавы до Мюнхена. Михал ехал их сам. Один. В багажнике машины в сумке было самое необходимое. На переднем сидении лежала кепка, подаренная ему в Москве.