— Говорил…
Пожав плечами, Джулия спросила:
— Тогда я никак не могу взять в толк — что же тебя сдерживает?..
Гарри понуро молчал.
— Что заставило тебя так круто переменить решение, Гарри?.. Неужели ты не можешь понять, что Мейсон совершенно невиновен, что его просто подставили… Подставили эти проходимцы Лили Лайт и ее любовник. Этот самый Генри Джакоби… Надеюсь, мне ты веришь?..
— Верю… — чуть слышно, одними только губами прошептал Брэфорд.
— Тогда в чем же дело?
— Понимаешь ли, Джулия, — начал он заплетающимся языком, — я недавно говорил с одним человеком, и он мне сказал…
Прищурившись, Уэйнрайт быстро перебила его:
— С одним человеком?.. Тот нехотя кивнул.
— Ну да…
— И что же сказал тебе этот человек?..
Задав этот вопрос, Джулия вопросительно посмотрела на своего собеседника. Тот молчал.
Тогда Уэйнрайт вновь повторила свой вопрос:
— Что же сказал тебе этот доброжелатель?.. Что молодой и порядочный человек, вроде тебя, должен, зная важные обстоятельства этого дела, оставаться в стороне?.. Когда подсудимый, который, по сути, невиновен, может попасть за решетку?.. Кстати, знаешь, что может ожидать Мейсона, если жюри присяжных признает его виновным?.. — спросила Уэйнрайт.
Гарри наконец‑то поднял на нее глаза.
— Что?..
— Пожизненное заключение — вот что. А минимум — лет десять или пятнадцать строгой изоляции… Интересно, как ты будешь чувствовать себя после этого?.. Будешь ли спать по ночам, сможешь ли прямо и открыто смотреть в глаза СиСи, Идеи, Крузу…
Вновь стыдливо опустив взгляд долу, Гарри виновато изрек:
— Извини… Но я никак не могу этого сделать, Джулия…
Та спросила резким тоном:
— Это еще почему?..
— Потому… Потому, что это может… — пролепетал Брэфорд и тут же умолк.
Вид у него был очень удрученный.
По всему было заметно, что теперь в нем борются два противоречивых чувства: совестливость, чувство долга и чувство вины перед Мейсоном и его адвокатом, и какие‑то свои соображения…
Но какие?..
Джулия за время знакомства с Гарри неплохо изучила его.
Она знала, что Гарри, как никто другой, подвержен чужому влиянию, и потому поняла, что эти соображения Брэфорду вполне мог кто‑нибудь внушить…
Но кто же?..
Посмотрев на своего молодого собеседника суровым взглядом, она сказала:
— Ладно, попробуем подойти к этому вопросу с другой стороны… Послушай, Гарри… Если не секрет, конечно — кто же этот неизвестный доброжелатель, который посоветовал тебе держать язык за зубами?..
Гарри, оглядевшись по сторонам, будто бы этот разговор мог кто‑то подслушать, тихо–тихо, одними только губами произнес:
— А ты никому не расскажешь?..
Джулия всем своим видом изобразила, что это известие останется в глубочайшей тайне.
— Нет, что ты…
— И это не будет фигурировать на процессе, который ты ведешь?..
— Ни в коем разе… Так кто же этот человек, Гарри?.. Скажи мне.
Она уговаривала его, как маленького ребенка — он же в это время, не смея посмотреть ей в глаза, сосредоточенно ковырял землю носком ботинка…
— Гарри, очень прошу тебя — скажи мне, что это за человек!..
Ответ Брэфорда последовал лишь спустя несколько секунд:
— Мистер Джакоби…
Сказал — и тут же осекся…
Джулии даже показалось, что Гарри испугался собственной смелости…
— Генри Джакоби?..
Брэфорд коротко кивнул.
— Да… Только никому об этом не говори… Обещаешь мне?..
— Обещаю…
— Точно не скажешь?..
Уэйнрайт, посмотрев на Гарри, как на несмышленого мальчика, произнесла:
— Нет, Гарри, спи спокойно — о твоей тайне никто не узнает… Я ведь, в отличие от некоторых, всегда держу свое слово…
И вновь на скамейке зависла долгая и томительная пауза. Джулия, вынув из пачки последнюю сигарету, нервно прикурила.
Генри Джакоби?..
Ну да, конечно же он!
И как это она сразу не догадалась?!
Собственно говоря, можно было об этом и не спрашивать — все и так понятно.
Как говорит в подобных случаях окружной прокурор Кейт Тиммонс — «дело шито белыми нитками»…
А теперь вот этот самый Кейт Тиммонс шьет дело Мейсону…
Тьфу, что за дурацкая игра слов?!
Ладно, шутки в сторону.
Надо выяснить у Гарри все, что сказал ему Генри Джакоби…
Конечно, надо приложить максимум усилий — ведь наверняка он пытался запугать этого неопытного молодого человека…
Сделав несколько глубоких затяжек, Джулия, внимательно посмотрев на Гарри, спросила:
— Он сам решился на встречу с тобой?..
Тот кивнул.
— Да.
— Когда это произошло?..
— Он позвонил мне сегодня утром и сказал, что хочет со мной встретиться…
— Ну, и…
— Мы встретились в «Ориент Экспрессе», — продолжал Брэфорд.
Джулия с горькой усмешкой подумала: «В последнее время это заведение начинает привлекать к себе не только влюбленных и тех, кто любит почесать языком относительно подробностей из жизни, но и подонков–шантажистов вроде Джакоби и таких несмышленых жертв, как Гарри… Да, представляю, о чем они говорили…»
Брэфорд, словно угадав ход мыслей Джулии Уэйнрайт, сказал:
— Да, мы встретились в «Ориент Экспресс» во время обеденного перерыва…
«Стало быть, это произошло сразу после того, как я наведалась в контору Джакоби», — быстро подумала она.
— Ну, и что же?..
— Он начал с угроз.
Передернув плечами, Джулия заметила:
— Не сомневаюсь… Я‑то считаю, на что он способен, этот мерзавец…
— Он сказал, что все знает, и что в моем положении лучше всего держать язык за зубами…
— То есть?
— Ну, сказал, чтобы я помалкивал относительно того, что я когда‑то видел у него в спальне Лили Лайт, — продолжал тот.
Докурив сигарету, Джулия аккуратно затушила ее и выбросила в мусорку.
— Ну, а ты?..
Гарри только вздохнул.
— Я… Я сперва попытался ему возражать, но Джакоби сказал, что моим показаниям все равно никто не поверит, что им — грош цена…
— Почему же это?.. Почему ты веришь не мне, профессиональному адвокату, а какому‑то грязному проходимцу?..
Гарри попытался было оправдаться:
— Его аргументы показались мне убедительными… Да, Джулия…
Та вопросительно посмотрела на Брэфорда.
— Аргументы?..
— Ну да…
И какие же аргументы привел тебе этот грязный подонок?.. — спросила Уэйнрайт, заводясь все больше и больше.
Ее молодой собеседник вновь замялся.
— Мне неудобно тебе об этом говорить…
— Почему это?..
— Потому что они касаются не только меня, но и тебя…
— Вот как?..
Коротко кивнув, Гарри продолжил:
— Он сказал, что ты… Ну, ты — моя постоянная любовница, и потому я не могу выступать в качестве свидетеля…
В ответ Уэйнрайт только с преувеличенным сокрушением покачала головой.
— Любовница?..
— Ну да…
— Ай–яй–яй!.. Любовница, говоришь?.. Ну и что, если даже и так?.. — произнесла она, вспомнив, что приблизительно так же ответил ей в свое время сам
Генри Джакоби, когда она сказала, что имеет неоспоримые доказательства того, что Лили Лайт была его, Джакоби любовницей… Гарри вновь насупился.
— Да… Он сказал, что мне никто не поверит, и что таким образом я выставлю на всеобщее посмешище не только себя, но и тебя…
«Однако, каков мерзавец!.. — подумала Джулия. Конечно, эта оценка относилась не к ее молодому и боязливому собеседнику, а к Джакоби. — Каков негодяй!.. Знал ведь, на что надо надавить при беседе с этим мальчишкой… Да, я явно недооценивала способностей Генри… Боюсь, что мне предстоит еще много неприятных минут…»
— Ну, и что ты?.. — спросила Джулия. Спросила — и сразу же пожалела о том, что сделала это: она и без того прекрасно представляла ответную реакцию Брэфорда…
— Я… Я, все как следует взвесив, решил, что мне не стоит проходить на этом процессе в качестве свидетеля, — ответил тот.
— Но Мейсон Кэпвелл… Он ведь невиновен!.. И единственный человек, который в настоящий момент может помочь ему своими показаниями — это ты, Гарри!.. — воскликнула Уэйнрайт. — А потом… Ты же говорил, что ради меня…
