Перевожу взгляд на Марка.
Какова вероятность того, что он сейчас в курсе о каждой мелочи моих встреч с “девочками”, к которым он меня в последний год очень неохотно отпускал?
— С сыном нашим веди себя прилично, — заявляет он. — Помнишь, да, не надо его настраивать против меня?
— Помню.
— Ты такая покладистая, — отставляет чашку с остатками чая. — Любо-дорого смотреть.
— Ты меня пугаешь, — честно признаюсь я. — Это все из-за страха.
— Меня устраивает, — Марк вальяжно откидывается на спинку стула. — Не зря же говорят, что хорошую женщину можно воспитать только страхом.
— Фаина тебя тоже боится?
Прикусываю язык, а Марк прищуривается. Усмехается, и я не могу понять, эта усмешка говорит мне мне об одобрении или недовольстве?
— Ее заводит страх, — Марк обнажает зубы в хищном оскале. — Она с самой первой встречи поняла, кто я.
Стискиваю зубы.
Вот как? Какая-то тупая прошманда сразу поняла, что Марк бандюган, а я была наивной дурочкой десятки лет?
— И ей нравится быть в позиции подчинения, — задумчиво продолжает Марк.
Я едва сдерживаю в себе порыв схватить чайник и выплеснуть кипяток в самодовольное лицо, но нельзя.
— А мне вот не нравится, — тихо отвечаю я. — Марк, я хочу уважения…
— Я тоже, — опять ухмыляется, — вот я тебя уважению и учу.
Встает и подхватывает со спинки пиджак, который затем накидывает на плечи. С хрустом разминает шею, снисходительно глядя на меня:
— Фаину к тебе вечерком закинут, — делает паузу, — ты обещаешь мне быть терпеливой и милой?
— Зачем тебе все это?
— Я задал тебе вопрос, — его голос становится ледяным и острым.
Эта перемена тона меня резко отрезвляет, и я вновь чувствую укол страха где-то под желудком.
Надо запомнить главные правила игры с Марком: не перечить, голос не повышать и не проявлять агрессию, будто он дикий бешеный зверь.
— Да, — вновь смотрю перед собой и медленно выдыхаю. — Я помню, ты не хочешь ссор и всей этой женской возни с интригами.
— Вот и умничка, — оправляет полы пиджака.
Затем он резко наклоняется ко мне, но я не дергаюсь, пусть сердце и подскакивает высоко-высоко.
— И насчет чужих вялых огурцов я не шутил, — его тихий голос обжигает кожу. — Ты будешь у меня гордой одинокой разведенкой. Глубоко приличной дамой, которая после развода не станет позорит ни мужа, ни саму себя.
— Я поняла, Марк… — сипло отзываюсь я.
— А если не поняла, то я тебе в красивой коробочке зубы и ногти подарю, — я чувствую его улыбку. — Поэтому не ищи лишнего внимания. Я буду в курсе о каждом твоем шаге, Оля, о каждом твоем слове. Стоило, конечно, раньше под колпак тебя посадить, но я тебе доверял, Оля.
Глава 21. Мы не подружки
— Привет, — перед порогом маминой квартиры стоит Фаиночка и мило так улыбается. — Пустишь?
Волосы собраны в высокий хвост: лицо и шея открыты. Косметики минимум, но ее кожа все равно сияет будто изнутри, а ее пухлые губы будто стали сочнее и больше
Я хмурюсь.
Я понимаю, что губы у Фаина не из-за жидкой помады опухли. Не-а.
Вероятно, она перед тем, как отправится ко мне, поработала своим ртом. Порадовала моего мужа губами и языком. Поэтому кровь и прилила к рабочему инструменту.
Вот же шваль бессовестная.
Сжимаю ручку двери и борюсь с желанием вцепиться в ее волосы с криками, что она бессовестная шлюха и мразь, но вместо этого я тоже улыбаюсь:
— Привет.
Окидываю ее быстрым взглядом. Вместо джинс и маечки с глубоким декольте — платье из пудрового шифона до колен и бежевые туфельки-лодочки.
Одета скромно, но все равно выглядит вызывающей шлюхой, которой так и хочется прочитать лекцию, что надо одеваться прилично.
— Проходи, — отступаю в бок. — Ты же тут по делу.
Может быть, Фаина сама в беде?
Может быть, Марк вынудил стать его любовницей угрозами, что убьет, например, ее сына?
Может быть, у нее не было никакого выбора, как и у меня сейчас?
— Да, по делу, — соглашается Фаина и проходит в прихожую.
Аккуратно снимает туфли и оставляет их в сторонку.
Закрываю дверь.
Что если Фаина мне не враг, а союзник? Оглядываюсь. Прищуриваюсь на Фаину в желании угадать ее мысли и душу, но я все равно вижу перед собой наглую шмару без стыда и совести.
А кем она видит меня?
Постаревшей дурой, которая потерялась в этой жизни из-за женской наивности в то, что мой муж — обычный бизнесмен?
— Теперь хоть буду знать рецепт твоих удивительных кексов, — неловко смеется.
Она сейчас попыталась обстановку разрядить или все же хотела тайком и завуалированно укусить меня за больное?
Она занимает мое место, и теперь она будет на завтраки радовать Марка кексикам с жидкой шоколадной начинкой, за которую он, по его словам, готов был душу продать.
Но кто же думал, что он сам оказался Дьяволом?
Меня от макушки до пят продергивает ревность, когда я представляю Фаину в коротком переднике с белыми рюшами и робкой улыбкой. Она протягивает тарелочку с кексиком Марку, стоя на коленях…
Вот же дрянь.
— Ну да, теперь ты будешь готовить кексы вместо меня…
В своей тихой интонации я прячу издевку, что она будет для Марка суррогатной копией, и любой нормальной женщине было бы неприятно и унизительно учить у почти бывшей жены ее рецепт.
— Все мы к чему-то привыкаем, — Фаина очаровательно улыбается, — многие привыкают и любят, например, мамины пирожки или тортики… Я понимаю эту тягу к знакомому и вкусненькому из родных рук.
Я возмущенно распахиваю ресницы.
Она только что мило намекнула, что я была для Марка не женой и любовницей, а мамой с вкусными кексами?!
Ни одного противного слова не сказала, а чувствую я себя так, будто меня помоями облили.
Марк привык к моим кексам, как к маминым пирожкам? Вот как, значит?
Хочу выволочь Фаину за волосы на лестничную площадку и спустить пинками с лестницами, но потом я обязательно пожалею о своей агрессии.
Марк обязательно меня накажет… Ну или сочтет, что раз я ревную, то хочу обратно под его крылышко. Просто не могу прямо об этом сказать. Стесняюсь.
— Руки помой, — командую я и шагаю мимо Фаины на кухню, горделиво вскинув подбородок. — Я уже все приготовила для нашего мастер-класса.
— Я честно думала, что ты не согласишься, — следует нахалка за мной на носочках, — я же тебе не подружка…
Я резко останавливаюсь, и Фаина чуть не врезается в меня. Когда я оборачиваюсь, она медленно отступает:
— Да, не подружка, но у меня нет выбора, — натягиваю улыбку. Мышцы лица болят. — Ты права.
— Но мы можем, если не дружить, то хотя бы терпеливо друг к другу относиться…
Я вопросительно вскидываю бровь. Если я ее зарежу, то как поступит Марк?
— Марк против грызни, — Фаина вздыхает. — И я его поддерживаю в этой идее.
— Какая ты мудрая… — цежу сквозь зубы.
— Да, у меня тоже можно кое-чему поучиться, — нагло подмигивает мне. — Идем, мне выделили все полтора часа на встречу с тобой. Надеюсь, уже сегодня вернусь к Марку с его любимым кексиками.
Глава 22. Вот же стерва
Ради сына я должна быть терпеливой.
И еще ради собственной шкуры.
Если я сейчас затыкаю Фаиночку ножом, которым отрезаю кусок мягкого сливочного масла, то я попаду либо в тюрьму, либо в подвал к Марку, который будет учить меня, что убивать его любовниц плохо.
Хорошие девочки так не поступают.
— Вот столько масла надо? — Фаина ножом отмеряет масла чуть больше, чем надо.
— На пять миллиметров меньше…
Она послушно подчиняется и прикусывает кончик языка.
Красивая, стерва.
Порочно красивая. Я такой никогда не была, а мне всегда хотелось. Я не то, чтобы была серой мышкой, но мне приходилось вытягивать свою бледную внешность правильным макияжем, одеждой, аксессуарами, а Фаине можно мешок надет, и будет красавицей.
