Тяжко вздыхаю, услышав ее вопрос, адресованный к Никите.
– А что мама ответила?
– Она сказала до пяти.
– Значит, до пяти.
– Да блин.
– Елена, – громко произношу ее имя и она, топая босыми ногами, идет в свою комнату, забирает сумочку и так же топая уходит.
Никита появляется в дверном проеме гостиной.
Нас обволакивает тишина.
В доме никого кроме нас. Лида ушла, я ее отпустила. Дочь гуляет.
Больше нет путей к отступлению. Пришла пора начать говорить.
– Итак? – я поджимаю губы и смотрю в его темнеющие глаза.
Муж проходит мимо меня и останавливается у окна.
– Как ты узнала?
– Случайно. Или может быть, кто-то решил, что пора бы мне узнать. Так вышло, что я была единственной, кто не в курсе, что нас в этом браке трое.
– Олеся, – он вздыхает так тяжело, словно мне просто.
– Услышала разговор двух женщин. Кто бы мог подумать, что занятия онлайн приведут меня к правде. Жаль, что не ты мне ее раскрыл.
Муж разворачивается в этот момент и смотрит с болью.
– Прости меня.
Его голос как тонкая вафля, которую кто-то безжалостно ломает в руке.
– Мы оба знаем, что этого невозможно.
– Но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль.
Опять слова. Так много важных слов для этого мира, которые в данный момент обесценивались. Потому что были ложными. Потому что ими пытались прикрыть ложь и боль.
– Я не должен был так реагировать в твоем кабинете и… то, что я сказал… Я так не думаю. Это были эмоции.
Но ему не хватило эмоций признаться в том, что у него другая, а на оскорбления хоть отбавляй.
– Уже и не знаю, какой вопрос будет правильно задать первым. Кто она? Почему она? Почему мы? А правда, почему Никит?
Стараюсь дышать ровно. Правильно задерживать дыхание, чтобы слез не было. Не каждый день ведешь беседы о том, почему рухнул брак. Но в ответ снова вздох. Снова далекий отстраненный профиль.
– Я не горжусь этим, Олеся.
– Я была бы очень удивлена, скажи ты другие слова.
Он кивает, соглашаясь, а я жду. Я хочу правды. Может быть, она угомонит мое сердце и остудит эти чувства.
– И все же, это было случайностью. Просто… ты стала другой, – удар сердца о ребра. – В доме было невозможно находиться. В него возвращаться не хотелось… – еще два удара, каждый сильнее предыдущего. – И я просто устал. Обвинять тебя в случившемся, злиться на себя за это… Видеть все это.
И словно не бьется вовсе.
Глава 13
Теперь и мне нужна была минута. Огромная минута, украденная у этого мира. Чтобы не заплакать от несправедливости, чтобы не разозлиться до бессилия.
Он устал, а больно ведь было мне. И сейчас тоже… больно.
С каждым мгновением Никита преображался. От мужчины, которого я безоговорочно любила, он быстро сдавал позиции. Словно над ним всегда были включены сотни лампочек и вот они взрывались. Одна за другой. Свет медленно рассеивался, тускнел.
Это угасала моя вера, моя любовь и надежда.
– Я знаю, это звучит ужасно. И как уже сказал, этим я не горжусь, Олеся. Я виноват.
Молчу.
Он сказал, что виноват. Сказал, что не гордится. Нет смысла тыкать его носом в эту подлость.
– Ты сказал, что это было случайностью?
– Да.
– Как? Ты подвернул ногу на асфальте и упал в кровать к какой-то женщине? – мне не была присуща подобная ирония, но сейчас она внезапно вертелась на языке. – Или познакомился в…
– Я приехал к тебе на работу. Это было незадолго до аварии. У тебя шло занятие, и я сел у школы искусств. Она привезла племянницу на вокал.
– Карину? – догадалась и без того.
– Да.
– Значит, я услышала тот разговор не совсем «случайно». Ясно, – грустная усмешка растворяется на губах. – Так ты общался с этой женщиной до того, как я стала «другой»? – возвращаю ему это слово.
– Нет… – машет головой. – Что бы ты сейчас ни думала, нет, Олеся. Она со мной поздоровалась. Подождала, пока девочка войдет внутрь, и завела обычную беседу. Мы не знакомились, ничего такого.
– Тогда как, Никита?
Он отводит взгляд. Касается подбородка и долго молчит.
– Она привезла ее к нам домой. На занятие. Я в тот момент вышел из дома. Ходил за двором.
– Ходил?
Слово застревает в горле. И подозрение закрадывается вместе с ответом, который он озвучивает.
– Ты была… не в настроении, – Никита сглатывает и снова смотрит в сторону.
Я помню те дни после больницы. Помню, какой уязвимой я была среди своей семьи. Боль, которую испытывала, привыкая к новой реальности.
В больнице было проще. Дома… я надеялась, что стены и родные люди придадут уверенности. Но на самом деле во мне было так много стыда, неловкости, что ждали за каждым поворотом. Наверное, я действительно стала другой. И слишком медленно приходила в себя. И пришла ли?
Достаточно ли этого, для оправдания мужа?
Скорее всего, мы поссорились. И он пошел прогуляться.
– Понятно.
– Мы просто общались.
– Общались? – в груди зарождается что-то похожее на смех. – Как много ты ей рассказал о нас?
– Олеся, – он пытается остановить.
– Наверное, ты рассказал ей о том, как тебе тяжело? Уверена, она с радостью тебя пожалела и утешила.
– Все не так.
– Никита, а давай без увиливаний? Думаешь, смягчив сейчас свой рассказ, это что-то изменит?
– Олеся, я не могу… Проклятье, – вскидывает руки и начинает ходить по кругу. – Я просто не могу иначе.
Нас прерывает шум у входа. Затем мимо проносится Лена.
– Ты же ушла гулять, – кричу ей вдогонку, подъехав к коридору, через который она пронеслась.
– Никто не вышел сегодня.
– Ясно.
Разворачиваю коляску к мужу.
– Как я уже сказала, разводу быть. И нам нужно обсудить условия…
– Господи, зачем торопиться?
– В смысле?
– Я знаю, что… Сейчас это сложно объяснить.
– Ты уже все объяснил. Не стоит. Нужно все рассказать дочери. Хотя Артуру я бы предпочла не сообщать так скоро.
Выкатываюсь из гостиной и еду в направлении спальни, так как мне нужно в уборную. Но он нагоняет и встает передо мной, очевидно, несогласный.
– Олеся я против развода, – его голос отнюдь не тихий. Никита на взводе.
– Почему? Теперь ты волен делать что пожелаешь. Тебя уже явно заждались, вне этого брака.
– Господи, почему ты меня не слышишь? – теперь он срывается практически на крик.
– Мам, пап? Что происходит? – дочь выходит из своей комнаты и смотрит на нас растерянно.
– Сам скажешь? – смотрю на Никиту, который замер.
– Олеся, – он шипит раздраженно и устало, и я принимаю решение.
– Мы с твоим отцом разводимся, Лена. У него… – горло так болит, словно в него льют раскаленное железо, но я продолжаю: – У него другая женщина.
– Как? – дочка снова теряется и смотрит то на меня, то на отца. Затем останавливает взгляд на Никите. – Стой, та женщина…
Я вслушиваюсь в ее слова, не до конца понимая, о чем речь.
– Дочка, – пытается вставить муж, но дочь перебивает.
– Та женщина, пап. Ты сказал, что просто подвез коллегу, так как она беременная. Это была она?
– Что? – с разочарованием и дикой болью смотрю на него. Его встречный взгляд полон сожаления. Но я не готова к этому. И схватившись за ободки коляски, разворачиваюсь и уезжаю в комнату, чтобы не слышать его извинения и попытки оправдаться.
Глава 13
Словно дикий, необузданный поток ледяной воды уносит меня в комнату. Я тону в этой бездне и не могу выбраться. С первым всхлипом первая слеза скатывается по щеке…
Я выдержала его рассказ о любовнице. Выдержала и смогла, как я думала, дать отпор. Дойти до точки в разговоре. Не разрушиться на его глазах. Я даже смогла открыть эту горькую правду дочери. Но ребенок…
