— Я уже еду! — с показной бодростью произнес Дэвид.
Он еще мгновение помолчал, а затем задал вопрос, который интересовал его больше всего:
— Послушай, я хотел захватить свое теннисное снаряжение… Ну, там, ракетку, мячики, но не могу найти свою сумку. Ты не видела ее?
— Я взяла сумку, — радостно сообщила она. — Не беспокойся на этот счет. Кстати, чем ты играешь в теннис? Сумка весит целую тонну! У тебя что, стальные мячики?
Дэвид понял, что находится на волосок от гибели. Надо было срочно отвлечь внимание Джулии от этой злосчастной сумки.
— Да, ладно… — как можно небрежнее сказал он. — Не особенно беспокойся, не надо ее распаковывать.
Лучше позаботься о хорошем ужине.
— Ты прав, — согласилась Джулия. — А что ты скажешь насчет шашлыка?
— Отличная идея! — сказал он. — Как это раньше не пришло мне в голову? Шашлык — это великолепно! К тому времени, когда я приеду, у меня в желудке будет пусто, как внутри воздушного шара!..
— Вот как? — с насмешкой произнесла Джулия. — Ведь совсем недавно ты уверял, что тебе нужна только я и зубная щетка…
— До встречи… — ласково сказал он.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя…
Дэвид положил трубку и несколько секунд невидящим взглядом смотрел в противоположную стену.
Разумеется, его положение сейчас было не из самых лучших. Джулия сейчас одна в загородном домике, с этой сумкой… Еще не известно, что ей придет в голову… Вдруг она начнет распаковывать вещи, не дожидаясь его приезда. Тогда он действительно погиб!..
Но, может быть, его опасения напрасны. И Джулия прямо сейчас займется ужином, как он и попросил ее сделать. Тогда у него еще остаются шансы спастись.
Как бы то ни было, сейчас нужно, не теряя ни секунды, отправляться к ней, иначе его ожидают большие неприятности…
Наконец, опомнившись, он направился к двери и по пути споткнулся обо что‑то…
Это были его горные ботинки, которые Джулия, очевидно, забыла положить с остальными вещами. Связав их вместе за шнурки, Дэвид перекинул ботинки через плечо и решительно направился к двери.
Он распахнул дверь, за которой с поднятой рукой застыла Шейла Карлайл. Очевидно, она собиралась постучать, но именно в этот момент Дэвид сам открыл дверь. Лоран едва не застонал от недовольства.
Черт побери, опять она! Что ей надо? Какого черта она пришла? Ведь они уже расстались в ресторане?.. По–моему там все было решено. Шейла обладает способностью всегда появляться именно в тот момент, когда она меньше всего нужна…
Разумеется, ничего этого Дэвид не сказал. И на лице его возникла улыбка неожиданности.
— О! Какой приятный сюрприз! — сказал он. — Я снова вижу тебя.
Шейла с удивлением посмотрела на свисавшие с его плеча ботинки. Было видно, что Шейла пришла к нему без определенной цели.
— Еще минута, и я не застала бы тебя? — вопросительно сказала она.
Дэвид вдруг засуетился, стал вертеть головой.
— Извини, — торопливо сказал он. — Я сейчас не могу говорить. Совершенно нет времени.
Она по–прежнему не сводила с него глаз.
— Куда ты так торопишься?
Дэвид почувствовал, что теряет самообладание. Ее появление здесь и сейчас перечеркивает все его планы. Еще неизвестно, как долго он будет вынужден разговаривать с ней. А каждая секунда промедления грозила ему как минимум тюремным заключением.
Он стал озираться по сторонам, словно затравленный волк. Разумеется, его нервозное состояние не могло остаться незамеченным для Шейлы, что вызывало в ней еще большее любопытство.
Дэвиду еще повезло, что сейчас в его доме не было Джулии. Очевидно, если бы эти две женщины встретились здесь, ему бы не поздоровилось…
Тем временем Джулия начала распаковывать чемоданы с вещами. До сумки Дэвида, в которой он хранил свои теннисные принадлежности она пока не добралась…
Кортни и Перл были одни.
Она с нежностью поглаживала его по темным густым волосам, сплетенным сзади в небольшую косичку. Слезы уже исчезли из ее глаз, но она по–прежнему была грустна.
— Перл, пожалуйста, не уходи… — тихо произнесла она.
Он сидел, низко опустив голову и плотно сжав губы, ему было безумно жаль оставлять Кортни в одиночестве, но другого выхода не было.
Перл попытался объяснить это девушке:
— Послушай, Кортни, ты должна понять. Это дело касается не только меня, даже не столько меня, сколько других людей… Например, Келли… И еще я должен позаботиться… — он внезапно опустил глаза и, замявшись, умолк.
— О чем ты должен позаботиться? — спросила Кортни.
Он изобразил на лице полное равнодушие и небрежно махнул рукой.
— А, ладно. Ни о чем…
Немного помолчав, он добавил:
— Я обещаю тебе, что это не продлится долго. Я очень скоро вернусь… Поверь мне.
Кортни несколько секунд неотрывно смотрела в его глаза, а потом прошептала:
— Я люблю тебя, Перл…
Он попытался было что‑то сказать, но она тут же воскликнула:
— Я знаю, знаю, что ты не любишь меня! Ты не можешь относиться ко мне так же, как я отношусь к тебе!
Просто потому, что ты не такой по характеру. Ты непоседливый. Ты должен меня понять… Я не прошу у тебя никаких обещаний или, упаси Боже, обязательств… Но ты должен мне сказать… Ну, скажи мне что‑нибудь! Хоть что‑нибудь… Прежде, чем я провалюсь сквозь землю от стыда…
Кортни стала лихорадочно тереть себе виски, словно ее голова раскалывалась от боли.
— Умоляю тебя!
После этого страстного монолога Перл несколько секунд сидел с полуоткрытым ртом. Он не ожидал такого бурного объяснения от Кортни. Несколько мгновений он пытался собраться с мыслями, пока, наконец, не произнес:
— Кортни, я очень не люблю когда кто‑то говорит о моих чувствах…
Кортни тут же перебила его:
— Да, да ты прав, извини… Я должна взять свои слова обратно. Пожалуйста, не думай о том, что я только что сказала.
Перл еще несколько мгновений с сожалением смотрел на нее. Разумеется, его сожаление относилось не к самой Кортни, а к тому, как протекают между ними взаимоотношения. Перл и сам был в растерянности, поскольку ему очень хотелось сказать Кортни что‑нибудь доброе и хорошее.
Наконец, он довольно принужденно засмеялся и сказал:
— Да брось ты, Кортни! Я ни о чем таком не буду думать. Но… Эти три слова… Это самое замечательное из того, что я прежде слышал…
Он стал с нежностью теребить кончики ее волос. Разумеется, ему хотелось продемонстрировать Кортни такие же чувства, которые он испытывал к ней, но пока он не знал, как это сделать.
— Я еще никогда не бывала влюблена прежде… — чуть не плача, вымолвила она. — Я так боюсь сказать какую‑нибудь глупость. И этим отпугнуть тебя…
Кортни не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками. Спустя несколько секунд она вскочила и, утирая слезы руками, пробормотала:
— Боже мой, что я делаю?..
Перл поднялся следом за ней и попытался успокоить ее.
— Ну, что такое, Кортни? В чем дело? Почему ты вдруг расплакалась? Ведь Кэпвеллы не плачут…
Как ни странно, но эти слова подействовали на нее отрезвляюще. Она вдруг перестала рыдать и, только всхлипывая, утирала ладонью со щек соленую влагу.
— Да, ты прав. Во всяком случае делают это нечасто, — она согласилась с Перлом.
— И поэтому у них никогда нет носового платка? — засмеялся он. — Я думаю, это именно та вещь, которая нужна тебе сейчас.
Кортни взяла протянутый ей белоснежный платок, и с благодарностью посмотрела на Перла.
— Извини, я, наверное, тебе надоела, — пробормотала она.
— Ну, что ты! Не извиняйся, — принялся успокаивать ее Перл. — Ты знаешь, эти три волшебных слова не могут надоесть никогда…
Она обернулась и посмотрела на него все еще влажными от слез глазами.
— У меня нет слов, чтобы выразить свои чувства, — продолжал Перл. — Я говорю о тех чувствах, которые я испытываю к женщине, сказавшей эти три слова…
Из глаз Кортни вновь брызнули слезы.
— Что? Я что‑то не так сказал? — озабоченно спросил Перл.
