Нечестивые (ЛП) - Рэдклифф Си. М.

Селена понимает это и никогда не задает мне вопросов по этому поводу. Я знаю, что у нее есть своего рода проблемы с одиночеством после того, как она потеряла своего отца, особенно учитывая, насколько они были близки, хотя ей трудно развивать какие-либо привязанности к людям.

Это то, что в нас двоих не имеет смысла. У нас обоих были диагностированы множественные психические расстройства, но больше всего выделялось антисоциальное расстройство личности. По сути, в наши дни это самый приятный способ диагностировать кого-либо как психопата. Само это слово несет с собой клеймо и мгновенное осуждение со стороны внешнего мира, который не понимает внутренней работы ума.

Если тебе ставят диагноз психопата, люди в конечном итоге предполагают, что ты какой-то убийца или серийный маньяк ... И что ж, если обувь подходит, ты можешь с таким же успехом носить ее, черт возьми, верно?

Для таких людей, как мы, необычно привязываться к кому-либо или к чему-либо. Я думаю, что каким-то странным образом, возможно, восходящим к детству, Селена была отчаянно привязана к своему отцу. Он был ее спасательным кругом, и, вероятно, это потому, что она была, по сути, его копией. Она была его вундеркиндом, его наследием, и ее эго съело все это дерьмо.

Он помог ей понять саму себя, когда никто другой не мог понять ее. С ним она не чувствовала себя одинокой, потому что ей больше не нужно было быть такой.

Затем, когда его у нее забрали, весь ее мир перевернулся с ног на голову. Пока она не встретила меня. Называй это судьбой, называй это предназначением; нам суждено было быть вместе. Это было все равно что смотреть в искаженное зеркало, в еще одну испорченную версию себя.

Там, где я расчетлив и управляем, Селена неуправляема и спорадична. Мы дополняем друг друга. И единственный способ разобраться в этом - это то, что мы были близнецами, двумя половинками одного целого. Она была недостающим звеном в моей жизни.

Мы дополняем друг друга, потому что мы - один и тот же человек. Со временем мы стали настолько зависимы друг от друга, что у нас как будто сформировалась та же привязанность, которая была у Селены к своему отцу, когда она была ребенком. И я понимаю это — абсолютно понимаю, — но я также знаю, насколько это вредно для здоровья.

Жизнь не гарантирована, особенно когда ты живешь от одного выброса адреналина к следующему, от одного убийства к другому. Жизнь, которой мы живем, чертовски рискованна, и нам не потребуется многого, чтобы потерять все это. Нам не потребуется многого, чтобы потерять все, включая друг друга.

Воздух холодит мою влажную кожу, когда я беру Селену на руки и вылезаю из подсвеченной красным воды. Открыв один из искусственных камней, я протягиваю руку внутрь и достаю массивное полотенце, чтобы обернуть его вокруг ее обнаженного тела. Мы установили это, потому что это намного упрощает доступ к дерьму благодаря тому, как мы оба работаем.

Особенно в такие ночи, как эта, когда мы оба голые плаваем в бассейне, а на улице чертовски холодно. Селена прижимается головой к изгибу моей шеи, крепче обнимая меня и что-то бормоча мне под нос. Я не знаю, что она говорит, но я несу ее в дом, не сказав больше ни слова.

Когда я прохожу через французские двери, оба гребаных пса оказываются прямо там. Их губы изгибаются вверх, из груди вырывается низкое рычание, когда они смотрят на меня.

- Пошли вы оба, - рычу я в ответ, игнорируя их угрозы.

Они, блядь, меня и пальцем не тронут, пока Селена не даст им добро на атаку. Обе собаки кружат у моих ног, вытянув шеи, когда они нюхают ноги Селены, а ступни обхватывают мой торс.

- Видите? С вашим хозяйкой все чертовски хорошо, - уверяю я их, прежде чем протиснуться мимо них обоих и направиться к лестнице в фойе. Деревянный пол холодный под моими ногами, когда я несу Селену наверх и возвращаюсь в нашу спальню.

На кровати все еще валяются подушки, а одеяло взъерошено после того, как она вылезла и бросилась искать меня в бассейне. Я подхожу к ней и опускаю ее на то место, где она лежала раньше.

- Вернешься ко мне в постель? - тихо спрашивает она, ее глаза пристально смотрят на меня, когда я натягиваю одеяло обратно до ее подбородка. Наклоняясь, я убираю прядь волос с ее лица. Она кажется такой невинной и непорочной; мысль о том, на что она способна, так резко контрастирует с тем, что я вижу ее лежащей в постели прямо сейчас. - Пожалуйста?

Несмотря на то, что я не устал, я все равно даю ей то, что она хочет, и забираюсь на матрас позади нее. Перекатившись через кровать, я забираюсь под одеяло, ложусь так, что она прижимается ко мне спиной, и обнимаю ее за торс.

Между нами существует необычная нежность, и она сильно отличается от нашей обычной жестокости. Селена не такая, какой ее считают, и если бы кто-нибудь знал правду о ней, они бы не поняли. Она не является своими демонами, она просто научилась сосуществовать с ними так же, как и я.

Два серийных убийцы с трагическим прошлым, множественными психическими диагнозами и комплексами бога, которые никогда не удастся искоренить. Никто не понимает ее так, как понимаю я. Наблюдение за этой ее нежной стороной показывает, что она не полностью соответствует образцу психопатки; она стирает его и вместо этого создает свое собственное место.

Она нашла себе место в моей грудной клетке, пустила корни прямо в моем прогнившем гребаном сердце.

Может, она и чудовище, но она мое чудовище.

ГЛАВА 13

СЕЛЕНА

Отношения между мной и Оникс успокоились. Мы удовлетворяли наши потребности достаточно долго, чтобы за несколько недель не совершить ни одного убийства. Я не знаю, связано ли это с мыслью о том, что нас поймают, нависшей над нами, как темная, зловещая туча. В любом случае, ни один из нас не выразил никакой потребности избавиться от этого зуда. Рисовать кровью и размазывать ее по стенам.

Вместо этого мы тратили время, погруженные друг в друга, и следовали рутинной жизни. Мы оба находимся в странном состоянии, когда не уверены, хотим ли мы пересечь эту черту, но это только вопрос времени. Рано или поздно кто-то из нас начнет проявлять беспокойство, и нам придется что-то с этим делать.

И это пробудит монстра внутри другого. Вместе мы - гребаный ураган, не оставляющий после себя ничего, кроме разрушений.

- Куда ты идешь? - Оникс спрашивает меня со своего места на массивном диване в гостиной, когда я прохожу через кухню. Он наклоняется вперед, садясь прямее, прежде чем встать. Мой взгляд скользит по его телу, когда он поднимается на ноги. Его обнаженная грудь покрыта татуировками, но на ней нет никакой одежды. Пара черных джоггеров облегают его бедра, открывая глубокий вырез, который скрывается под поясом.

- Мне нужно сходить в продуктовый магазин и купить немного еды. Не знаю, заметил ты или нет, но у нас почти ничего не осталось.

Оникс приподнимает бровь, направляясь ко мне. - Итак, мы закажем что-нибудь поесть, как обычно.

Я качаю головой, понимая, что он не понимает, к чему я клоню. - Нет, мне нужно сходить в магазин.

Его брови сводятся вместе, он, как обычно, не улавливает светских сигналов. Никто из нас никогда не понимает этого до конца, но я, по крайней мере, научилась лучше маскировать это после всего, чему научил меня мой отец.

- Мне становится скучно, и я просто хочу выбраться из дома. Я знаю, мы можем заказать еду на вынос, но мне нужно кое-что сделать.

Думаю, это я должна была забеспокоиться первой.

Оникс слегка прищуривает глаза, в его ярко-голубых радужках появляется зловещий отблеск. - Ты отправляешься на охоту без меня?

- Я это сказала? - мой тон становится резким, волнение растет. - Я, черт возьми, не знаю, что я делаю.

- Значит, ты уходишь без плана? - Оникс цокает языком, качая головой. Предоставь ему всегда быть таким чертовски расчетливым. - Почему бы нам не определиться с целью до того, как мы отправимся на охоту? Тогда мы сможем выполнить всю необходимую работу в первую очередь.