Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

Он замолкает, и я могу сказать, что он ожидает от меня крика или требования уйти. Искушение велико – не слушать его извинения. Из всех троих мне труднее всего видеть, как Джексон пытается извиниться передо мной. В какой-то степени я желала его с того самого дня, как наши взгляды встретились. И хотя у меня были свои отношения с Дином и Кейдом, предательства Джексона ранили меня больше всего. Они нанесли мне самый сильный удар, потому что, хотя он и предупреждал меня не полагаться на него, я доверяла ему больше всего.

Но я не говорю ему уходить. Часть меня, та часть, которую я ненавижу так же сильно, как и его сейчас, не хочет, чтобы он уходил. Из всех моих отношений в этом доме отношения с Джексоном самые сложные. Глядя на него прямо сейчас, на его разбитую челюсть и багровую губу, мне хочется добавить ещё один синяк к его коллекции и зацеловать их все. И я, чёрт возьми, не знаю, что делать с этими эмоциями.

Я не знаю, как справиться со всем этим. Особенно когда Джексон подходит к кровати быстрыми, короткими шагами и опускается на колени перед ней.

— Мне так жаль, Афина, — тихо произносит он хриплым голосом. — То, что я сделал с тобой, было непростительно. Это был не я, но это так, и после всего, через что ты прошла, у тебя есть полное право ненавидеть меня за это. У меня нет слов, чтобы выразить, как сильно я облажался. Я уйду из этой комнаты и буду держаться от тебя подальше всегда, если ты этого хочешь, и больше никогда к тебе не прикоснусь. Но я хочу, чтобы ты знала: это будет медленно убивать меня изнутри, каждый грёбаный день. Потому что я захотел тебя в тот момент, когда ты спустилась по лестнице, и до сих пор хочу, даже если половину времени вёл себя как кусок дерьма.

Я никогда не видела его таким. Его челюсть сжата, мускулы на ней дёргаются, а лицо искажено болью.

— Я хотел защитить тебя, Афина. Всё это время я очень боялся, что с тобой произойдёт то же, что и с Натали, и это почти случилось. Если бы я мог увезти тебя подальше от всего этого, от этого проклятого города, я бы это сделал. Но именно это и стало причиной её гибели, и я подумал, что если бы я просто держался от тебя подальше, то мог бы предотвратить это. Но я не могу. Я просто не могу. И мне всё равно, была ли ты её сводной сестрой, мне всё равно, что это значит. Я знаю, что, если ты скажешь мне, что больше никогда не хочешь видеть меня, это сломает что-то во мне, и ты имеешь на это полное право. Но ты должна знать.

У меня возникает внезапное и сильное желание сделать именно это. Он причинил мне боль, и ни один из нас не сможет этого изменить. Я могла бы причинить ему боль прямо сейчас, могла бы сказать ему, чтобы он убирался и никогда больше не разговаривал со мной. Я могла бы собрать все чувства, которые мы когда-либо испытывали друг к другу, и сжать их в кулак, и сила этого желания почти ошеломляет меня.

Я медленно сползаю с кровати, мои ноги всё ещё кажутся слабыми, колени подгибаются. Но мне удаётся удержаться на ногах, я смотрю на него сверху вниз и снова не знаю, хочу ли я ударить его или поцеловать.

Эти мальчишки должны были сокрушить меня, подчинить себе, сделать своим питомцем и рабыней. Но вместо этого они создали что-то другое. И в этот момент, рядом с Джексоном, я чувствую, как это раскрывается во мне, расцветает широко и необузданно. Я ощущаю пьянящую эйфорию от осознания своей власти над ним в этот момент.

Он неотрывно смотрит на меня, когда я опускаюсь перед ним на колени. Мне кажется, что я нахожусь в каком-то странном состоянии, словно в полусне. Я обхватываю его лицо обеими руками, впиваясь пальцами в его щёки, и притягиваю его губы к своим.

Кровь закипает в моих жилах, желание и гнев смешиваются в одно целое. Я собираю все эмоции, которые испытывала за последние месяцы: стыд, страх, гнев, обиду и запутанное желание. Я вкладываю их в этот поцелуй, прикусывая его нижнюю губу. Мой язык скользит по ране, оставленной чьим-то ударом, пока я не ощущаю вкус крови. И тогда Джексон громко стонет.

Он не сопротивляется, словно беззащитный под моими прикосновениями, хотя я знаю, что это не так. Он позволяет мне целовать его, прикусывая губы в том месте, где, я знаю, ему больно, и это заставляет его вскрикивать, но он не останавливает меня. Он словно готов принять на себя всю мою боль и страдания, и я чувствую, как во мне поднимается что-то первобытное, когда я опускаю руки назад, запутываясь в его тёмных волосах, и забираюсь на него, раздвигая его колени, пока он стоит на коленях на полу.

— Афина... — выдыхает он мне в губы, но я снова прикусываю их, и он стонет.

Я никогда раньше не испытывал подобного. Каждый из моих парней в какой-то момент изливал на меня свои эмоции, используя меня как способ выпустить пар, и мне чертовски приятно возвращать эту энергию в ответ. Это словно боксёрский поединок с Джексоном, только в тысячу раз лучше. Я прижимаю его к себе бёдрами, наслаждаясь его беспомощными стонами, и впиваюсь в его рот, чувствуя, как его член напрягся между моих ног.

Я больше не собираюсь быть той, кого используют. Эта мысль вспыхивает у меня в голове, когда я сжимаю в кулаке волосы Джексона, а другой рукой толкаю его обратно на пол. Я провожу языком по его нижней губе, пробуя на вкус выступившую кровь, и опускаюсь на колени рядом с ним.

Он лежит неподвижно, тяжело дыша подо мной, и я чувствую, как пульсирует его член. Протянув руку вниз, я расстёгиваю молнию на его джинсах. Обхватив его член ладонью, и ощущаю, как жар обжигает мою руку. Джексон снова стонет, извиваясь подо мной, пока я грубо поглаживала его, наслаждаясь ощущением своей власти.

— Ты хочешь меня? — Прошептала я ему в губы, сжимая рукой головку его члена. С него уже капала предварительная сперма, и кончик скользил по моей ладони. Он безмолвно кивнул мне в ответ.

— Чёрт, Афина, пожалуйста... — пробормотал он, и я почувствовала, как его рука поднимается, чтобы коснуться моей талии, скользнув под майку. Но я отдёрнула её.

— На этот раз трахать тебя буду я, — прорычала я, а затем, отодвинув трусики в сторону, опустилась на его твёрдую, пульсирующую длину. Это было долгое, горячее скольжение плоти о плоть, от которого у меня перехватило дыхание от внезапного удовольствия.

Возможно, именно поэтому они так поступают, думаю я, когда начинаю двигаться на нём. Мои бедра покачиваются, и я скольжу вверх и вниз, жёстко и быстро, испытывая невероятное удовольствие. Я отпускаю его волосы, задираю футболку и прижимаю ладони к его груди, пока ногти не впиваются в кожу. Джексон стонет, запрокидывая голову, позволяя мне наслаждаться им. Возможно, именно так они чувствуют, когда используют меня. Как будто они могут излить в меня все свои переживания, и я смогу как-то исцелить их.

Я чувствую, как приближается оргазм, резкий и внезапный, и мои бедра сжимаются вокруг его бёдер, когда я прижимаюсь к нему сильнее. Я ощущаю, как его пирсинг трётся об это чувствительное место глубоко внутри меня, его толстый член полностью заполняет меня. Я запрокидываю голову, впиваясь ногтями в его грудь, когда меня внезапно охватывает наслаждение.

— О, боже! — Вырывается у меня из груди громкий крик, когда я ощущаю, как тело начинает дрожать. Мои бедра напрягаются, а волны удовольствия накатывают одна за другой. Я слышу, как Джексон стонет, повторяя моё имя, и его руки, нежно касающиеся моих бёдер, не вызывают у меня отторжения. На этот раз я не пытаюсь остановить его.

Я позволяю его шершавым пальцам нежно скользить по моей коже, проникая под край трусиков. Его движения становятся всё более настойчивыми, и я чувствую, как стремительно приближаюсь к своей кульминации.

— Скажи мне, что я могу кончить, Афина, — просит Джексон, открывая глаза и заглядывая в мои. — Я не кончу, пока ты сама не пожелаешь этого. Ты можешь просто взять меня, если хочешь, но, чёрт возьми, я так сильно хочу достичь пика...

О боже, я снова ощущаю это почти первобытное, пьянящее чувство власти. Прижав ладони к его груди, я замечаю царапины в тех местах, где я царапала его, и покрасневшую кожу там, где мои ногти вонзились в его кожу.