Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

Я позволяю себе чувствовать что-то помимо боли, горя, гнева и отчаяния.

Афина делает глубокий вдох, её губы касаются моих, и я чувствую, как она выгибается навстречу мне. Я хочу делать это медленно, но это почти невозможно. Она так хороша, и я чувствую, как ускоряюсь, желая проникать в неё снова и снова. Она привлекает меня к себе, обвивая руки вокруг моей шеи, и её губы нежно касаются моих. Я издаю стон от этой внезапной близости, которая кажется мне невыносимо прекрасной.

Как же хорошо с ней, думаю я про себя, и этот припев повторяется снова и снова в моей голове, пока я скольжу рукой вниз, обнимая её бедро. Я полностью погружаюсь в её мир, ощущая её глубокое притяжение.

Я хочу остаться здесь, в её объятиях, чувствуя, как она нежно прижимается ко мне. В этот момент мне кажется, что это мгновение может длиться вечно, я не знаю, что нас ждёт в будущем, но я понимаю, что, что бы ни произошло, это, вероятно, затронет Дина и Кейда.

Я никогда не думал, что буду делить девушку, к которой испытываю такие сильные чувства, как к Афине, с кем-то, не говоря уже о Дине и Кейде. В старших классах у нас были общие девушки, но это был просто секс втроём, когда одна девушка оказывалась в центре событий. И, конечно, мы делили Афину в сексуальном плане, но я чувствую, что это становится чем-то большим для всех нас.

Могу ли я поделиться с кем-то девушкой, которую люблю? Эта мысль возникает у меня внезапно, когда я наклоняюсь, чтобы снова поцеловать её. Адреналин, который я чувствую после этого, заставляет меня громко стонать. Моё тело содрогается от удовольствия, и я осознаю, что она чувствует то же самое. Я снова замедляюсь, мои движения внутрь и наружу становятся размеренными, позволяя мне наслаждаться каждой секундой, проведённой вместе.

Я не могу быть влюблён в Афину. Я знаю, чем это закончится, и нет никаких оснований думать, что у кого-то из нас есть будущее, не говоря уже о нас четверых. Но если бы это было так... Нельзя думать об этом. Сейчас это не имеет значения.

Я закрываю глаза, прижимаюсь к её губам, наслаждаясь их вкусом и ароматом, и начинаю двигаться с большей страстью. Теперь она стонет прямо мне в губы, и её тело сжимается вокруг моего, словно в объятиях. Я чувствую, что она на грани, и мне хочется увидеть, как она теряет контроль.

Я протягиваю руку, обхватываю её лицо ладонью и целую так, словно хочу поглотить её целиком от губ до самых кончиков пальцев. Я тоже ощущаю, что близок к своему пику, второй раз за несколько минут, но пока не хочу кончать.

— Джексон! — Вдруг выдыхает Афина, выкрикивая моё имя прямо в губы. Её тело обвивается вокруг моего, словно лиана, когда она начинает содрогаться и раскрываться. Её стоны вибрируют на моих губах, и те остатки самообладания, что ещё оставались у меня, исчезают без следа.

Я не могу остановиться. Я ощущаю, как она сжимается вокруг меня, выгибает спину и прижимается к моей груди. Мой оргазм накатывает волной удовольствия, застигая меня врасплох. Я издаю звук, который кажется чем-то средним между болью и удовольствием, резко входя в неё и удерживая там. Ощущение, как она пульсирует и трепещет на моей длине, настолько ошеломляющее, что перед глазами немного темнеет.

— Афина... — я стону её имя, и звук прерывается, когда меня охватывает следующая волна оргазма. Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, прижимаясь ко мне, и мы кончаем вместе.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу продолжать чувствовать это как можно дольше.

Возможно, это лишь фантазия, и скоро я проснусь от неё, и всё вернётся на круги своя. Но пока что это реальность. Я держу Афину в своих объятиях, и она снова хочет меня, даже сейчас.

И я не собираюсь относиться к этому как к само собой разумеющемуся.

12

АФИНА

В юности я была без ума от пляжа. Иногда мама брала меня с собой на побережье, и мы гуляли по каменистому пляжу, оставляя за спиной загородный клуб и другие модные места, куда мы бы никогда не отважились пойти. Мы позволяли волнам плескаться у наших ног, подбирая по пути гладкие камешки и осколки морского стекла.

Сколько раз я закрывала глаза и пыталась вернуться в то место! Но это не всегда получалось, иногда я не могла вспомнить, каково это – быть такой счастливой и беззаботной. Но когда я засыпаю рядом с Джексоном, после того как мы вернулись в мою постель и снова обнимаемся, мне снится тот пляж. Мне снится, что я совсем маленькая, лет восьми-десяти, и моя мама крепко держит меня за руку, пока мы гуляем по пляжу, а на заднем плане слышится шум разбивающихся волн.

Мне снится, как песок сыплется между пальцев ног, а морское стекло царапает подошвы. Помню, каким холодным был океан, когда касался моей кожи. И как мама схватила меня и оттащила назад, испугавшись, что я могу зайти в воду.

Я помню мельчайшие детали: блеск её волос под прохладным солнцем Новой Англии, аромат сладких духов, которые она всегда носила. Это были дешёвые духи с ванильным сахаром, которые она покупала в аптеке, но они мне всегда нравились. От мамы пахло кексами и солнечным светом, и даже когда я стала старше, этот запах всегда ассоциировался у меня с ней.

В моих снах она не покидает меня. Я не испытываю горя, как будто снова вижу её, зная, что она ушла из жизни, или тоски, как будто понимаю, что больше никогда её не увижу. Всё, что я ощущаю, это знакомый покой и утешение, которые приходят, когда я нахожусь рядом с ней. Это желание остаться в мечтах и вернуться в то время, когда я была ребёнком и беззаботна, когда я не знала, что меня ждёт в будущем.

Я ощущаю запах соли и ванили, закрываю глаза и откидываю голову назад, чтобы почувствовать солнечный свет, пробивающийся сквозь облака на моё лицо. Волны набегают на мои ноги, и холод пронзает кожу, когда вода разбрызгивается по ней. Я хочу остаться здесь навсегда, с солнцем на лице, запахом соли и ванили, и холодной водой на коже, в этом месте, где я чувствую себя счастливой, живой и свободной.

Я чувствую, как волны бьются о мои лодыжки, оттягивая меня назад. Что-то в этом сне заставляет меня желать, чтобы они поглотили меня. Они могли бы унести меня под воду, и тогда я могла бы остаться в этом месте навсегда. Я чувствую, как пошатываюсь, мои пальцы ног увязают в песке, и начинаю падать в воду, отдаваясь неумолимому притяжению океана и тому, что он вызывает во мне.

Внезапно чьи-то руки обхватывают меня, и, открыв глаза, я вижу свою маму. Она вытаскивает меня из воды, крепко прижимая к своей груди, а в её глазах и голосе читается страх.

— Ты должна быть осторожнее, Афина! — Кричит она, быстро удаляясь от прилива.

Я не могу найти слов, чтобы объяснить ей, почему я хотела остаться и позволить океану поглотить меня. Если мы уйдём с этого пляжа, однажды мне придётся держать в руках урну с её прахом и предать его земле на маленьком участке земли вдали от океана. Однажды наш дом сгорит дотла, и её не станет, и всё, что у меня останется – это воспоминания о солнечном свете, соли и ванили в тот день, который был так давно, что в конце концов я совсем забуду его.

— Обещай мне, — шепчет она, опуская меня на песок и опускаясь передо мной на колени. Её мягкие изящные руки нежно обхватывают моё лицо с обеих сторон. — Обещай мне, что будешь осторожнее, Афина.

Я смотрю в её глаза, широко раскрытые и полные мольбы, наполненные страхом за меня. Я не знаю, как сказать ей о том, что меня ждёт, о том, что это будет гораздо хуже, что это утянет меня на дно и будет удерживать там дольше, чем морской прилив.

Но вместо этого я просто киваю, и когда я говорю ей, что да, конечно, я так и сделаю, я обещаю, я говорю как ребёнок, маленький и беззащитный, играющий слишком близко к кромке воды. Я не та Афина, которая наблюдала за всем этим, зная, что должно произойти, а та, что играла на пляже со своей матерью и понятия не имела.

— Хорошо, — говорит мама, убирая волосы с моего лица и целуя меня в лоб. — Я бы не вынесла, если бы с тобой что-нибудь случилось, моя маленькая любимая девочка. Ты мне очень дорога, солнышко.