Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

— Я знаю, — шепчу я, выгибаясь навстречу ему, двигаясь в такт с ним. — Я знаю.

— Мне кажется... — выдыхает он, прижимаясь ко мне бёдрами, и по его телу пробегает дрожь, когда он закрывает глаза. — Я говорил это только один раз. Давным-давно...

Натали. Он не произнесёт её имени вслух, потому что это было бы неправильно здесь, в моей постели, внутри меня. Но я знаю, что именно об этом он думает. Интересно, как долго её тень будет висеть между нами, нависая над нами, как долго я буду её сводной сестрой, которую он тоже любит, а не просто Афиной, не просто женщиной, которую он любит сейчас.

Впрочем, это не имеет значения. Было бы тяжело оставить Дина и Кейда на этом этапе, но расстаться с Джексоном я просто не могу. Мы уже через многое прошли, и в тот момент, когда он опустился на колени, чтобы вымолить у меня прощение, в тот момент, когда он позволил мне наказать его так, как мальчики наказывали меня и как он сам наказывал меня, я поняла, что он понимает меня лучше, чем кто-либо другой.

— Я тоже это чувствую, — шепчу я, выгибаясь навстречу ему, ощущая, как мои соски прижимаются к его груди, касаясь его кожи. — Я могу сказать это первой, если хочешь. Но ты должен ответить тем же.

Джексон входит в меня, толкаясь, пока снова не погружается в меня полностью. Он удерживает себя там и кивает, задыхаясь от удовольствия.

— Да, — стонет он. — Помоги мне, Афина. Помоги мне...

Помоги мне двигаться дальше.

Я обнимаю его за шею, зарываюсь пальцами в его длинные волосы и притягиваю его к себе, жадно впиваясь в его губы. Мои ноги обвиваются вокруг его бёдер, словно виноградная лоза, и когда он прерывает поцелуй с судорожным вздохом, я шепчу ему на ухо слова, которые, как я знаю, ему необходимо услышать.

— Я люблю тебя, Джексон, — говорю я, глубоко вдыхая и ощущая, как сила этих слов наполняет меня, словно проламывая невидимую стену. — Возможно, ты не был первым мужчиной в моей постели, но ты первый, кому я призналась в любви. Ты первый, кому я сказала это вслух.

Джексон закрывает глаза, всё ещё прижимаясь лбом к моему.

— Я не могу дать тебе этого, — шепчет он. — Я уже говорил это раньше. Я ничего не могу дать тебе в первый раз...

— Ты когда-нибудь просил прощения за свои прежние поступки? — Спрашиваю я, нежно проводя пальцами по его щекам. — Ты когда-нибудь делал то, что сделал для меня? Чтобы искупить свою вину?

— Я умолял её вернуться, — тихо отвечает Джексон. — Но она уже умерла.

— А я нет. — Я страстно целую его, обнимаю и прижимаю к себе. — Я всё ещё здесь. Ты можешь получить всё прощение, которое я могу дать, за нас обоих. Прощение и любовь. И когда всё это закончится...

— Что, если я недостаточно хорош? — Джексон замирает, забыв обо всём, кроме переполняющих его эмоций, пока его не начинает трясти. — Я недостаточно хорош для тебя, Афина, я никогда не был достаточно хорош ни для кого...

— Мне достаточно тебя, — говорю я, обхватывая его лицо ладонями.

— Вместе с Кейдом и Дином... — он с трудом сглатывает. — Я делил с ними женщин и раньше. Но ни с одной из них я...

— Скажи это. — Я приподнимаю его подбородок, заглядывая ему в глаза. — Ты обещал, что сделаешь это, если я это сделаю.

Он делает паузу. Между нами повисает долгая, напряжённая тишина, а затем он протягивает руку и нежно обнимает моё лицо.

— Я никогда никого из них не любил.

Он целует меня страстно и с чувством, его тело прильнуло к моему. Сейчас он не полностью возбуждён, часть его страсти улетучилась во время нашего разговора, но он всё ещё находится внутри меня, и я ощущаю, как он вновь становится твёрдым, его тело скользит по моему. Его язык проникает в мой рот, руки зарываются в мои волосы, и он шепчет мне на ухо, затаив дыхание:

— Я люблю тебя, Афина. Я люблю тебя, я люблю тебя... — слова повторяются снова и снова, словно, сказав это, он уже не может остановиться. — Я люблю тебя...

Теперь он двигается быстрее и жёстче, и я отвечаю на каждый его толчок. Мы забываем обо всём, когда оказываемся в объятиях друг друга, достигая вершины наслаждения. С ним так хорошо, как будто он создан для того, чтобы быть рядом. Я обнимаю его за затылок и страстно целую, чувствуя, как внутри меня нарастает оргазм, словно расширяющийся пузырь, пока не осознаю, что в любую секунду он может разорваться. Я хочу этого, нуждаюсь в этом так, как ни в чём другом не нуждалась раньше. Всё, что происходило раньше, кажется незначительным по сравнению с тем, как сильно мне хочется кончить вместе с Джексоном.

Когда это происходит, я чувствую себя словно в электрическом поле, словно фейерверк, который не похож ни на что, что я когда-либо испытывала. Я прижимаюсь к нему, желая ощутить его каждой клеточкой своего тела. И слышу, как Джексон громко стонет, когда я сжимаюсь вокруг него. Его руки сжимают подушки по обе стороны от моей головы, когда он входит в меня с силой и быстротой, тяжело дыша, приближаясь к своему пику наслаждения.

У меня почти кружится голова от удовольствия, перед глазами вспыхивает свет, я зажмуриваюсь, впиваюсь ногтями в его плечи и кричу:

— Джексон! О боже, Джексон...

— Афина, — выдыхает он моё имя, и я чувствую, как он становится твёрдым, как скала, внутри меня. Всё его тело содрогается от удовольствия, и я ощущаю его горячий прилив внутри себя. Его член становится толстым и растягивает меня, его пирсинг трётся о моё самое чувствительное место, и я сильно выгибаю спину, вторая волна острого, почти невыносимого удовольствия следует за первой.

Он прижимается ко мне, издавая прерывистые стоны и повторяя моё имя снова и снова. Когда он падает на меня сверху, его лицо утыкается в мою шею, и он вдыхает мой запах, испытывая последние волны наслаждения. В этот момент мне не хочется двигаться, дышать, думать или делать что-либо, что могло бы нарушить это мгновение. Мы лежим так, кажется, несколько долгих минут, сплетённые воедино, Джексон всё ещё внутри меня, пока мы пытаемся восстановить дыхание.

Когда он наконец скатывается с меня и ложится на спину, его мускулистая грудь вздымается, я смотрю на будильник на прикроватной тумбочке. Близятся сумерки, и я смотрю в окно, вспоминая свой сон. Тяжесть возвращается, словно камень, давящий на грудь, но я больше не начинаю плакать. Вместо этого у меня внезапно появляется идея, и я знаю, что мне нужно сделать.

Джексон поворачивается ко мне и его глаза сужаются:

— У тебя такой вид, будто ты только что о чем-то подумала, — говорит он, и я киваю в ответ.

— Ну? — Он нежно убирает прядь волос с моего лица, и этот жест настолько милый и интимный, что у меня сжимается сердце.

— Мне нужно кое-что сделать, — тихо говорю я. — И я бы хотела, чтобы ты пошёл со мной.

— Хорошо, — он отвечает без колебаний, и что-то в его быстром и нетерпеливом тоне, словно он готов сделать для меня всё, что угодно, без каких-либо сомнений, заставляет напряжение в моей груди отступить, сменяясь внезапным приливом тепла.

— Это незаконно, — медленно произношу я. — Очень. По крайней мере, я в этом уверена.

Джексон улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— Ещё лучше.

13

АФИНА

Я надеваю одежду, похожую на ту, что надевала в загородный клуб, когда Дин водил меня туда: всё чёрное. Чёрные джинсы, чёрная рубашка с длинными рукавами, мои чёрные ботинки, которые я всегда ношу, и чёрная вязаная шапочка.

Я спрашиваю Джексона, можно ли нам взять мотоцикл, и он кивает, с любопытством глядя на меня. В его глазах я вижу радостный блеск, почти предвкушение, и это заставляет меня ещё сильнее любить его за то, что он здесь, рядом со мной, несмотря ни на что. У Дина и Кейда свои планы и свои представления о том, когда уместно нарушать правила, а когда нет, поэтому со мной сейчас именно Джексон. И Джексона волнуют только две вещи – месть за Натали и за меня. Он нарушит любое правило и сделает всё, о чём я попрошу, если это заставит королей Блэкмура отступить или сделает меня счастливой.