Не играй со мной, мажор (СИ) - Майер Кристина

Когда я пытаюсь встать, чтобы собрать принадлежности в портфель, Иван ловит меня за руку, чуть сжимая, заставляет остаться на месте.

— Дверь закрой! — кричит он Листовцу, выходящему последним из класса. — Ты расстроенная, — констатирует он твердым голосом и будто предупреждает: не врать и не отнекиваться. — Тебя кто-то обидел? — кладя руку на щеку, разворачивает лицом к себе. Мне сложно выдержать его жесткий, наполненный холодом взгляд. — Я могу помочь, только скажи…. кто.

Ваня надумал себе проблему там, где ее нет, но я понимаю, что это моя вина. Мое молчание привело к неправильным выводам. Все мы мыслим стереотипами. Если я живу в интернате, то, конечно же, меня кто-то может обидеть.

— Меня никто не обижал, Вань, — хочу мотнуть головой, но он крепко держит мое лицо. — Мои переживания связаны с родным человеком, — голос дрожит, с трудом сдерживаю слёзы, которые подступают к глазам.

— Поделишься? — такое ощущение, что он пытается заглянуть мне в душу.

— Извини, это не моя тайна, — приходится выкручиваться, чтобы он не задавал вопросы.

Какой бы сильной я ни казалась, в душе я остаюсь маленькой напуганной девочкой. Ваня очень располагает к себе, порой мне хочется выговориться, поделиться. Хочется, чтобы меня пожалели, успокоили, обнадежили, что все будет хорошо.

Он проявил участие, мне так хочется ему довериться, открыться…. но нельзя. Этот груз мне предстоит нести в одиночестве.

— Хочешь куда-нибудь сходить вечером? — спрашивает он. Первая реакция — отказаться, но, немного подумав, я понимаю, что этим вечером мне будет сложно находиться одной. Кира позвонит после операции, но все оставшееся время я буду вариться в своих переживаниях.

— Давай сегодня просто погуляем, — предлагаю я. Позавчера мы были в кино, вчера вечером ходили в кафе.

— Хорошо, — тянется к губам, но в этот самый момент дверь со стуком открывается. Мы успеваем отпрянуть друг от друга до того, как в класс войдет первый ученик….

Когда заканчиваются уроки, я вздыхаю с облегчением. Напряжение во мне достигло пика. Я не могла расслабиться, не могла изобразить улыбку, мне всё труднее удавалось делать вид, что я слушаю преподавателей. Наплевав на правила, я спрятала телефон в карман и, отпрашиваясь на двух последних уроках, ходила проверять его в туалет. Не выдержав, написала Кире.

«Кира, новостей нет?»

«Нет, Вида. Я позвоню сразу, как только поговорю с врачом», — сразу ответила она.

Ваня отвез меня в интернат. Видя моё состояние, он предлагал сходить куда-нибудь пообедать, но я отказалась.

— Я заеду в шесть, — проводив меня до калитки, он стоял и смотрел, как я захожу в здание.

Несколько часов ожидания, и вот он — долгожданный звонок. Утерев слёзы, которые постоянно теперь срывались с глаз, я ответила на звонок:

— Да, Кира.

— Вида, выпей успокоительное! — строго произнесла она, увидев, в каком я состоянии.

— Всё нормально, — отмахнувшись от ее беспокойства. — Как мама?

— В реанимации, — эта новость меня не напугала, я знала, что так будет. — Врач сказал, что операция прошла хорошо. Теперь многое будет зависеть от дальнейшего лечения, — я не чувствовала облегчения, впереди долгий и сложный путь. Просто страх, что всё это время держал меня в напряжении, стал ослабевать. Мне кажется, я впервые за этот день смогла вдохнуть полной грудью....

Глава 21

Видана

Поговорив с мамой и убедившись, что чувствует она себя хорошо, сажусь за уроки. С тех пор, как мы с Лютаевым стали проводить вместе почти все свободное время, моя учеба начала хромать. Вторую неделю я валяю дурака. Несколько часов получилось позаниматься в те дни, когда он был на тренировках.

Сегодня я попросила его не приезжать, потому что нам обоим нужно подготовиться к четвертной контрольной по математике. Директриса продолжает точить на меня зуб. Это заметно по отношению учителей. Нельзя сказать, что они занижают мне оценки, но чтобы получить свою заслуженную пятерку, мне приходится отвечать в три раза больше остальных. За каждую помарку или небольшую ошибку мне снижают балл. Как бы мне ни хотелось провести время с Иваном, пока не сдам все контрольные, встречаться мы не будем.

Потом будут каникулы….

Которые я всегда проводила с мамой….

На несколько дней она оставляла работу, мы улетали в короткое путешествие. Из-за того, что отец не подписывает мне разрешение на выезд, в основном летали мы на Алтай, в Сочи, посещали Байкал… В нашей стране есть прекрасные места для отдыха. Эти каникулы я проведу в чужих стенах интерната…

Спустя три часа без перерыва за учебниками в моей голове застучали барабаны. Открыв окно, я впустила в помещение холодный октябрьский воздух. Во дворе гуляли «интернатовские». Им, в отличие от меня, не было скучно. Они давно знали друг друга. Какая-то парочка, в опускающейся на двор темноте их было не разглядеть, юркнула за котельную.

Я не в первый раз наблюдаю за ребятами, догадываюсь, чем они там занимаются по очереди. Вернутся минут через пятнадцать, а может, раньше. Хотя на улице достаточно прохладно, их это не останавливает. А может, они знают, как проникнуть на территорию самой котельной, чтобы не отморозить себе что-нибудь.

Съев несколько кусочков шоколада, я принимаю решение сходить в бассейн. Вода снимет напряжение в мышцах, взбодрит немного. Надев купальник, я спускаюсь на первый этаж, где рядом с тренажерным залом располагается сауна и небольшой бассейн метров восемь в длину и метра три в ширину. В корпусе тихо, как ночью в Мавзолее. Ни одной живой души. Мальчишки, что жили здесь, когда я заселялась, видимо, съехали. Охранника на посту не видно, то ли прилег, то ли обходит периметр.

Включив свет, осматриваю бассейн. Вода чистая, пахнет хлоркой. Я спускалась сюда несколько дней назад, хотела поплавать, но увидев мутно-зеленую воду, позвонила и пожаловалась Белле Николаевне. Она обещала почистить бассейн. Из-за того, что им никто не пользовался, о нём благополучно забыли.

Оставив на пластиковом шезлонге полотенце, сбрасываю банный халат. Подхожу к кромке и ныряю. Стараюсь не мочить волосы, но шпильки на голове ослабевают, большая прядь падает в воду. Удерживаясь на воде, кое-как закрепляю пучок.

Как только начинаю чувствовать усталость в мышцах, выбираюсь из бассейна. Убрав шпильки из волос, выжимаю их, прежде чем накинуть на себя халат.

Есть ощущение, что я не одна. Осматриваюсь — никого нет, а ощущение не проходит. На меня кто-то смотрит, но я не могу найти источник, откуда исходит угроза. А она точно есть, потому что по спине бежит неприятный холодок, тело покрывается липким страхом.

Быстро растираюсь полотенцем, накидываю халат. Перед тем как выключить свет, замечаю возле матового непрозрачного окна два силуэта. Видимо, краска в некоторых местах стерлась или была некачественно нанесена, и кто-то все это время за мной подсматривал. Меня передергивает, есть в этом что-то отвратительное и мерзкое. Нормальный человек не станет подглядывать за девушкой.

Идиоты!

Быстро поднимаюсь к себе. Принимаю душ, смываю с тела чужие липкие взгляды, одеваюсь в домашний теплый костюм и сажусь за учебники.

Когда я выхожу из школы, сразу включаю звук на телефоне, чтобы не пропустить звонок от мамы или Киры. Как только на смартфоне начинает играть рингтон, я тут же подскакиваю и бегу к телефону. С мамой мы разговаривали несколько часов назад, все было хорошо, но вдруг что-то случилось?

Увидев на экране имя Лютаева, глубоко втягиваю воздух. Чуть успокоившись, принимаю вызов.

— Алло, — повторяю два раза, потому что не сразу происходит соединение. — Я тебя слушаю, Иван.

— Привет ещё раз, — в голосе слышится усталость и улыбка. — Чем занимаешься?

— Готовлюсь к контрольной, — тяжко вздыхая. — Тренировка закончилась?

— Да. Только вышел из клуба, — в трубке слышится звук сигналки. Хлопок двери.

— Домой едешь? — покусывая колпачок ручки, спрашиваю я.