Васю учить - только портить (СИ) - Кит Тата

- Ну, присосалась, - недовольно буркнул Пётр и с некоторым усилием отодрал меня от своей футболки, оставив стоять в углу у больших ворот конюшни. – Сейчас я почищу Лексусу копыта, заведу его на развязки, и потом ты будешь его чистить.

- Нет.

- Засыхи ответ.

Перед тем, как завести коня в конюшню, Пётр взял небольшую щетку, с одной стороны которой была небольшая черная щетина, а с другой – металлический крюк. Что-то наговаривая коню, подошёл к его ноге и погладил от колена вниз, на что конь отреагировал поднятием и сгибом конечности.

Он серьёзно сам подставляет копыта для чистки и даже не сопротивляется? Или всё дело в том, что в ласковый мат Петра запрятано какое-то гипнотическое заклинание?

Закончив со всеми четырьмя копытами, Пётр подвел коня ближе к центру коридора и, продолжая что-то ему наговаривать, надел на его голову ремешки, что-то вставив в его пасть, на что конь фыркнул, топнул, но более не сопротивлялся.

- Это узда, - сказал, похоже, обращаясь ко мне, Пётр. После того, как с, как выяснилось, уздой, а не просто ремешками, было покончено, Пётр привязал коня двумя другими ремешками, как он это назвал, - на развязки. – Иди сюда, - кивнул он головой в сторону Лексуса.

- Господи! – выдохнула я тихо, с опаской подходя к коню и Петру.

- Сначала задобри его. Намекни на добрые намерения, - Пётр положил на мою ладонь яблоко и мягко подтолкнул к Лексусу.

- Я не поднесу свою руку к его пасти. А если он мне что-нибудь откусит? Видите, какие у него зубы?

А Лексус тем временем будто специально мне их демонстрировал, поднимая верхнюю губу.

- Это я тебе что-нибудь откушу, если ты продолжишь задерживать процесс. Дай Лексусу яблоко. Чем дольше он ждёт, тем больше начинает нервничать.

- Я боюсь, - стояла я упорно на своём.

- Твою мать, - устало выдохнул Пётр. – Иди сюда, - махнул он рукой, подозвав меня поближе к себе. И Лексусу. По полшажочка и подходила к ним, с опаской глядя на коня, качающего головой. – Встань так, - Пётр, будто так и надо и ему можно, обхватил мою талию рукой, развернул меня лицом к коню и прижал меня к своему торсу спиной. – Давай. Клади руку с яблоком на мою ладонью, ссыкунья, - я покорно и молча сделала, как он сказал, пропустив мимо ушей оскорбление. – Вот так. А теперь раскрой ладонь и покажи Лексусу яблоко. Только пальцы подальше отогни, чтобы он и их не сожрал.

Едва я раскрыла ладонь, как Лексус тут же опустил морду и несколько неуклюже уткнулся мне сначала в кисть шершавой губой и носом, а затем нащупал яблоко, выпустив при этом язык.

Сдерживая писк, рвущий меня изнутри, я зажмурила глаза и резко развернулась к Петру, снова вцепившись в его футболку, в этот раз спереди. Стискивая зубы и футболку, я ждала, когда конь заберет уже яблоко и перестанет утыкаться мне в руку.

Утыкаясь в плечо Петра лбом, чувствуя его руку на своей талии, я понимала, что он тихо надо мной посмеивается. Но мне было плевать. Я вдыхала запах его геля для душа «Свежесть севера» - с недавних пор я точно знаю этот запах – и понимала, что меня это успокаивает, хотя внутренняя истеричка так не считала. И где-то внутри я всё ещё билась в конвульсиях страха и ужаса, в то время как внешне просто напоминала заставшую статую.

- Слышишь хруст? – спросил Пётр тихо, шевеля губами возле моего уха.

- Угу.

- Твои пальцы дожевывает.

К счастью, мои пальцы остались при мне. И с помощью них я даже держала щётку. Две щётки - жесткую и мягкую.

Вообще, за Лексусом, оказывается, ухаживают лучше, чем я могла себе представить. Я думала, их просто обмахивают от пыли и мелкого мусора, но оказалось, что у него есть даже свой кондиционер для гривы, чёлки и хвоста.

- Почеши ему шею. Просит же, - указал мне Пётр на Лексуса, который покачивал головой в мою сторону.

- У меня он ничего не просил, - произнесла я тихо, но теперь уже сама без помощи Петра подошла к коню и начала чесать его вдоль шеи, как учил Пётр.

Лексус, кажется, был счастлив, что его прихоти исполняются. Да и сама я, хоть и боялась до ужаса, боясь рядом с ним даже моргать, но, всё же, была в восторге от того, насколько близко нахожусь к настоящему живому коню и даже позволяю себе иногда его гладить.

- Хороший мальчик. Красивый, умный, - наговаривала я ему, натирая его мордашку мягкой щеткой.

- Вокруг глаз аккуратно. Уши лучше вообще не трогай, - строго бросал стоящий рядом Пётр. – А теперь возьми голубую тряпку, намочи её в ведре и протри Лексусу морду. Вокруг глаз и ушей особо тщательно.

- А вы что будете делать?

- Смотреть, можно ли тебе доверить остальных коней. Лексус у нас работает с детьми. Он один из самых спокойных и уравновешенных, если ты его выведешь, то я буду знать, что в конюшне тебя можно подпускать только к дерьму, а не к лошадям.

- С детьми? – нахмурилась я. – В смысле?

- В смысле, он и несколько других лошадей обучены работать с детьми с ограниченными возможностями. Иппотерапия. Слышала что-нибудь об этом? – молча киваю. - Не смотри так. Не я их обучил. Для этого есть специалисты, которые здесь регулярно ошиваются. Я лишь предоставляю коней, конюшню, территорию и обслуживающий персонал. Большинство коней обучены всему с рождения.

- Вау, - выдохнула я и пошла мочить в ведре тряпку, как было велено. – А по вам и не скажешь, что вы добряк.

- Я и не добряк. Я бизнесмен.

- Вы берете деньги с больных детей?

Градус «вау» стремительно начал понижаться.

- Я беру деньги только с богатых долбоёбов, которые приезжают сюда, чтобы отбить копчик и пофоткаться на фоне лошадиной морды.

Ладно. Градус «вау» вернулся на начальную позицию и даже чуть выше.

- А вы… молодец.

- Ну, не тужься. Похвала у тебя выходит хреново, - поморщился Пётр с лёгкой улыбкой в уголках глаз.

- А оскорбления?

- А за оскорбления я и пиздов могу тебе дать.

- Я их, пожалуй, не возьму, - улыбнулась я и подошла к Лексусу. Предварительно показала ему тряпку и получив молчаливое согласие в виде жеста головы, похожего на кивок, начала натирать его мордочку, уделяя особое внимание озвученным Петром зонам. – Молодец, мальчик. Красавчик мой! – наговаривал я ему вполголоса.

Лексус сначала стоял и терпеливо ждал, когда я закончу процедуру, а потом ткнулся мордой мне в плечо, а затем, закинул мордашку за плечо. Я испугалась и застыла.

- Да не ссы ты. Обниматься он так просит. Обними за шею и похлопай.

- Да ты ж мой любвеобильный, - хохотнула я тихо и обняла коня за шею, чувствую тепло его кожи и твердость слегка напрягающихся мышц под ней. – Всё. Я в тебе влюбилась, Лексус. Заберу тебя с собой в город. Хочешь?

- А пердушонка своего куда? Я его в тайгу выгоню, если что. Учти.

- Тоже заберу. И Найду вашу. Вас, всё равно, дома целыми днями не бывает, а ей скучно. Дефицит внимания, опять же… жалко собачку, - вытянула я нижнюю губу, состроив жалобную рожицу.

- Заберёт она, - фыркнул Пётр, слегка закатив глаза. – Теперь жёлтую тряпку бери и мочи.

Я сделала, как было велено и вернулась к коню.

- А ею что протирать?

- Гениталии и жопу.

Мои глаза расширились. Паника и отвращение подкатили к горлу.

- Не-а, - мотнула я отрицательно головой.

- Да, - кивнул Пётр. - И сзади не заходи коню. Зашибёт. А мне тебя ещё папеньке надо будет вернуть. Желательно целую и живую.

- Господи, - выдохнула я сокрушенно. – Лексус, прости, если что-то будет не так. Я в первый раз…

- Только ты ласково ему стручок натирай. Следи за реакцией: чтобы не дёргался, не топтался на месте. Давай-давай. Нам с тобой ещё целый табун почистить надо. Днём люди приедут.

- Мать моя… - шумно выдохнув, я начала… «натирать стручок». Краснела, бледнела, но терла всю генитальную область коня.

- Что? – хохотнул Пётр. – Передумала забирать его с собой?

- Знаете, что-то как-то перехотелось, - морщилась я, поглядывая в голубой глаз коня, который следил за моими действиями очень внимательно.