Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

София стоит рядом со мной в дверях, пока служащий показывает нам смежную ванную комнату и дверь, соединяющую наши комнаты.

— Вы можете пройти туда, миссис Абрамова, — объясняет он, и я многозначительно смотрю на Софию. — Ваш багаж уже доставлен.

Я ощущаю, как София напрягается рядом со мной, но она не произносит ни слова. Лишь кивнув слуге, она разворачивается и направляется к двери, ведущей в её спальню. С силой захлопнув за собой дверь, она издаёт звук, от которого дребезжат оконные рамы на стенах.

— Прошу прощения, — выдавливаю я из себя сквозь стиснутые зубы, оставляя служащему щедрые чаевые, чтобы он не сплетничал об этом. Последнее, что мне нужно, несмотря на мои заверения Софии, что мой отец не собирается ставить под сомнение наш отпуск, это чтобы персонал сплетничал о нас.

Он кивает, берёт чаевые и уходит, а я смотрю на закрытую дверь, борясь с желанием пойти за ней. Я не уверен, что отдельные комнаты сильно облегчат задачу. Я прекрасно понимаю, что она по другую сторону этой двери, и до неё легко добраться, если я только…

Мой член снова начинает пульсировать, когда в моей голове проносятся все способы, которыми я мог бы приручить её. Прекрати, приказываю я себе, опуская руку и прижимая тыльную сторону ладони к моему твердеющему стволу. Я собираюсь положить этому конец, игнорируя истерики Софии, а не одним из тех восхитительных способов, которые я мог бы придумать, чтобы наказать её за острый язычок.

Я подхожу к мини-бару и наливаю себе напиток. Залпом выпиваю его, обжигая горло, и наливаю ещё. В тишине этого места я слышу отдалённые звуки дикой природы: трубное пение слонов и иногда рычание льва. Это место, с его дикой красотой и уединённостью, должно быть раем. Но вместо этого оно кажется мне испытанием воли, и я не уверен, что смогу его преодолеть.

Когда я наливаю себе очередной напиток, мне кажется, что я веду себя глупо. Я выхожу во внутренний дворик, наслаждаясь тёплым сухим воздухом, и замечаю движение слева от себя.

София выходит в свой внутренний дворик, который также соединён с моим низким забором с чёрной решёткой и воротами. Если бы я захотел, то легко мог бы преодолеть это препятствие. В одно мгновение, когда я вижу её, мой член твердеет, как камень, и начинает пульсировать от желания. Она словно воплощение совершенства: стройная, с красивыми мышцами и изгибами, которые так и манят к себе. Её грудь идеальной формы, словно упругая горсть на фоне кремовой кожи. Тёмные волосы собраны в пучок на затылке, открывая длинную изящную шею, и я не могу сдержать желание прикоснуться к ней губами.

Она заходит в воду, и я делаю глоток своего напитка. Боль не отвлекает меня от того, как вода нежно касается её икр, струится по бёдрам, поднимаясь, чтобы коснуться сокровенного местечка между ними. Я наблюдаю, как она скользит по её животу, рёбрам, под грудью, и каким-то образом с каждым прикосновением воды к её коже мой член становится твёрже, чем когда-либо за всю мою жизнь.

Она ныряет под воду, на мгновение исчезая из виду, и я наклоняюсь, чтобы привести себя в порядок. Я издаю шипение сквозь зубы, когда моя рука прижимается к ноющему члену.

Когда она выходит из воды, капли стекают по её коже в лунном свете, и мне требуется всё моё мужество, чтобы не открыть калитку и не подойти к ней. Я хватаюсь за перила одной рукой, костяшки пальцев белеют, когда я изо всех сил пытаюсь сдержать своё желание либо подойти к ней, либо засунуть свой член в кулак, дроча его, пока не получу столь необходимое облегчение.

Её образ, такой влажный, гибкий и до боли прекрасный, это видение, которое я никогда не смогу забыть. Я чувствую, как кровь стучит у меня в висках, и на мгновение закрываю глаза, допивая остатки своего напитка и стараясь взять себя в руки.

Когда я снова открываю глаза, София смотрит прямо на меня.

— Присоединяйся ко мне, — она легко плещет рукой по воде, и её взгляд невозможно прочесть в темноте. В её голосе звучит лёгкий вызов, который заставляет меня снова отказать ей, теперь, когда я так часто вижу её. — Вода здесь очень приятная.

— Я уверен, что это так, — мне приходится приложить усилия, чтобы мой голос звучал ровно, чтобы не выдать, насколько тонка ниточка моего самоконтроля прямо сейчас.

Кажется, она понимает, что я не собираюсь заглатывать наживку, и поворачивается, чтобы полюбоваться ночным пейзажем саванны.

— Здесь красиво, — говорит она наконец, нарушая молчание. — Спокойно.

Я киваю, проследив за её взглядом, устремлённым к звёздам.

— Хорошее место для размышлений.

Она бросает на меня быстрый взгляд.

— Это то, чем ты занимаешься? Думаешь?

— Всегда. — Мои губы печально изгибаются, и я рад, что она не может видеть моего лица.

София наклоняет голову, не желая отпускать эту тему.

— Твоя должность требует, чтобы ты всегда был начеку, Константин? Ты никогда не позволяешь себе ни минуты покоя, расслабления или времени, чтобы побыть собой, никогда?

— Я наследник братвы в Майами, — резко выпаливаю я. — У меня есть обязанности, София. Уверен, ты с этим не знакома. — Я делаю паузу, надеясь, что она обидится и оставит меня в покое.

Я смотрю на луга, окутанные тьмой под звёздным ночным небом. В Майами никогда не увидишь столько звёзд. Здесь они бесконечны, словно россыпь бриллиантов на бархатном балдахине.

Она не обижается, по крайней мере, не настолько, чтобы уйти домой и перестать меня мучить.

— Ты беспокоишься о том, что произойдёт, когда всё это станет твоим, — говорит она как ни в чём не бывало, выбираясь из бассейна и направляясь к забору, отделяющему мой внутренний дворик от её. — Что нужно сделать, чтобы стать хорошем руководителем?

— Всё гораздо сложнее, — я с опаской смотрю на неё, и не собираюсь делиться с ней своими секретами или тем, о чём я думаю в такие ночи, как сегодня. Ни за что на свете я не подпущу Софию Моретти так близко к себе.

— Знаешь, — тихо бормочет она, и я слегка подпрыгиваю, осознавая, что сейчас она совсем рядом со мной… достаточно близко, чтобы дотронуться, если захочу. Металлический барьер между нами, это вообще ничто, он доходит ей только до груди. Я мог бы дотянуться до неё через него. Я мог бы отпереть калитку...

— Возможно, я и была частью плана твоего отца относительно тебя, — продолжает она мягким и нежным голосом. — Но теперь я твоя, Константин. Не стоит меня отталкивать.

Теперь я твоя. Эти слова проникают прямо в мой ноющий член, посылая по телу волну раскалённого желания. Прямо сейчас я хочу её так сильно, что это причиняет боль, но я не люблю, когда мной управляют. В моей жизни всё контролируют другие.

Я хочу сам контролировать свой брак.

София наклоняется ко мне, и я ощущаю аромат её тёплой кожи и хлорки из бассейна, смешанный с запахом сухой травы в ночном воздухе. И на мгновение... всего лишь на мгновение, я задаюсь вопросом, насколько это может навредить, если я позволю себе тоже наклониться... и взять то, что мне так хочется.

6

ВАЛЕНТИНА

Я приближаюсь к Константину, и тёплый ночной воздух нежно касается моей кожи, пока мы стоим у бассейна. Лунный свет, отражаясь в воде, отбрасывает причудливые тени на его лицо. В этом освещении его голубые глаза кажутся тёмными, но я всё ещё вижу в них желание, то самое желание, с которым он боролся с тех пор, как мы встретились.

— Сегодня прекрасная ночь, — шепчу я, нежно касаясь его руки своей ладонью. Это прикосновение, осознанное и обдуманное. Меня учили разбираться в мужчинах, точно знать, чего они хотят, и как использовать это против них. Константин Абрамов ничем не отличается от любой другой мишени, независимо от того, насколько сильно он этого хочет. Вопрос лишь в том, сколько времени потребуется, чтобы он сломался. — Было бы жаль упустить такую возможность, — продолжаю шептать я.

Я до сих пор не могу прийти в себя от мысли, что он снял для нас отдельные комнаты на время нашего медового месяца. Если бы я действительно была его женой, я бы была вне себя от злости. Именно по этой причине я устроила истерику в вестибюле, ни одна разумная жена не осталась бы без скандала, узнав, что её муж хочет иметь отдельные спальни во время их роскошного медового месяца, независимо от того, как был организован брак.