Второй шанс для нас, или Любовь вопреки разводу (СИ) - Тайна Злата

— Не сегодня, солнышко, — голос срывается. — Мы... мы останемся дома.

Дверной звонок прозвучал как выстрел. София встрепенулась, в её глазах вспыхнула наивная, стремительная надежда.

— Это папа!

Она срывается с места и бежит в прихожую. У меня сердце уходит в пятки. Нет. Только не он. Я не вынесу видеть его здесь, на пороге нашего — моего — дома.

Я слышу, как щёлкнул замок, и голос Софии, полный разочарования:

— Ой... Здравствуй, бабушка.

Вытирая руки о полотенце, я выхожу из кухни и замираю. В дверях стоит Ирина, моя свекровь. В руках она держит огромный букет роз и коробку конфет. Её лицо — маска скорби и сочувствия.

— Евочка... — она произносит моё имя шёпотом, и в её глазах стоят слёзы. — Я только вчера всё узнала. От соседки. Мой сын... я не знаю, что на него нашло.

Она заходит, обнимает меня, и от этого знакомого, родного запаха духов и домашней выпечки во мне всё обрывается. Я не могу сдержаться. Рыдания, которые я держала в себе всю неделю, вырываются наружу. Я плачу у неё на плече, как ребёнок, а она гладит меня по спине и тихо причитает: «Всё, всё, родная моя. Выплачься».

Мы сидим на кухне. Соня, притихшая, прижимается ко мне. Ирина разливает привезённый чай из термоса.

— Он мне ничего не сказал, — говорит она, и её руки дрожат. — Позвонил, что очень занят, что у него новые проекты. А сам... Я ему сказала, что он дурак. Что он потерял самое дорогое, что у него было. Золото променял на блестящую безделушку.

Она говорит это с такой яростью, с такой болью, что мне становится немного легче. Я не одна. Кто-то в этом мире видит ситуацию так же, как я.

— Как ты, доченька? Как Соня? — она смотрит на нас с безграничной нежностью.

— Держимся, — выдыхаю я. — Просто... не верится до сих пор.

— Он одумается, — уверенно говорит Ирина, но в её глазах читается та же неуверенность, что и у меня в сердце. — Он обязательно одумается. А ты держись, Ева. Ради себя, ради внучки моей. Если что — я всегда рядом. Ты для меня как родная, запомни.

После её ухода в квартире снова становится тихо, но теперь эта тишина уже не кажется такой враждебной. Есть человек, который на моей стороне. Пусть даже это мать того, кто меня предал.

Вечером, укладывая Соню, я читаю ей сказку. Она долго не может уснуть, ворочается.

— Мам, — тихо говорит она в темноте. — Бабушка Ира сказала, что папа совершил ошибку. Он её исправит?

Я смотрю в её большие, полные надежды глаза и понимаю, что не могу отнять у неё эту веру. Так же, как не могу и позволить ей жить в иллюзиях.

— Не знаю, солнышко. Иногда ошибки бывают такими большими, что их уже не исправить. Но мы-то с тобой всегда будем вместе. Это я тебе точно обещаю.

Она засыпает, уцепившись за мою руку. Я сижу рядом ещё долго, глядя на её спокойное лицо. Да, он отнял у меня мужа. Отнял у дочери отца. Но он не отнял у нас друг друга.

Я подхожу к окну. Город залит огнями. Где-то там он, Алексей. С ней. Своей «настоящей любовью». Своим «счастьем». Пусть. У меня тоже есть своя жизнь. Моя девочка спит в своей комнате. Завтра воскресенье. Мы с ней сходим в кино, будем есть попкорн и смеяться. Мы будем жить.

Я поворачиваюсь от окна и иду заполнять онлайн-заявку на вакансию ведущего дизайнера в крупной студии. Та самая вакансия, на которую я не решалась податься, потому что «Алексей сказал, что у меня и так много забот».

Щелчок мыши звучит оглушительно громко в ночной тишине. Это звук моего нового начала.

Глава 3

Портал глянцевой студии «АРТ-Пространство» отражал моё бледное, напряжённое лицо. Я поправила прядь волос, снова и снова повторяя про себя тезисы своего резюме. Сердце колотилось где-то в горле, сжимая его холодным комом. Двенадцать лет. Двенадцать лет я не была на собеседовании.

Дверь открылась, и молодая женщина с тёплой улыбкой пригласила меня внутрь. «Ева, проходите, пожалуйста. Меня зовут Виктория, я арт-директор».

Кабинет был таким, каким я всегда представляла себе обитель успешных творческих людей: бетонные стены, смягчённые тёплым деревом мебели, панорамное окно с видом на оживлённый проспект, и повсюду — образцы работ, эскизы, макеты. Воздух пах дорогим кофе и свежей краской. Этот запах пробудил во мне что-то давно забытое, щемящее и родное.

— Итак, Ева, — Виктория устроилась напротив, её взгляд был внимательным, но не осуждающим. — Расскажите о себе. В резюме указан значительный перерыв в карьере.

Я сделала глоток воды, чувствуя, как подкашиваются ноги. «Всё, Ева, соберись. Ты не просишь, ты предлагаешь».

— После университета я три года проработала в студии «Форм-арт», — начала я, и голос прозвучал увереннее, чем я ожидала. — Участвовала в проектах коммерческих и жилых помещений. Но затем... вышла замуж, родила дочь. Семья требовала времени и сил, и я приняла решение сосредоточиться на доме.

В памяти всплыли те дни. Гордый, сияющий Алексей: «Сиди дома, радуйся, занимайся собой и Софией. Я всё обеспечу». И я, молодая, влюблённая, поверила. Поверила, что быть только женой и матерью — это и есть счастье. Я с энтузиазмом окунулась в быт, отложив в дальний ящик папки с эскизами и образцами материалов. Сначала было легко и приятно. А потом... потом это стало клеткой. Клеткой, стены которой я сама и возводила, пока он строил свою карьеру.

— Понимаю, — кивнула Виктория. — Вернуться после такого перерыва — большой шаг. Что Вас мотивирует сейчас?

«Страх остаться одной без гроша. Унижение от предательства. Желание доказать ему и самой себе, что я что-то стою». Конечно, я этого не сказала.

— Желание реализоваться. Вернуться к профессии, которую я всегда любила. Я следила за тенденциями, продолжала... для себя, в качестве хобби.

Я открыла планшет и продемонстрировала ей свою скрытую работу за эти годы. Эскизы ремонтов для подруг, тщательно смоделированные в 3D интерьеры несуществующих квартир, подборки материалов, коллажи. Это была моя отдушина, мой тайный мир, в который я сбегала от рутины кухни и детской. Теперь этот мир был моим козырем.

Виктория пролистывала файлы, и я видела, как в её глазах загорается искра интереса.

— Это очень свежий взгляд, — отметила она, остановившись на проекте гостиной в скандинавском стиле. — Чувствуется рука профессионала, но видна и творческая насмотренность. А это... — она увеличила изображение ванной комнаты, — работа с пространством очень грамотная.

— Я всегда считала, что хороший дизайн — это не только про эстетику, но и про функционал, особенно в условиях типового жилья, — вступила в разговор ещё одна женщина, вошедшая в кабинет, — Марина, коммерческий директор. — Вижу, Вы разделяете этот подход.

Обсуждение закружилось, стало живым и профессиональным. Они задавали вопросы о работе с заказчиками, о знании современных материалов, о софте. Я отвечала, сначала робко, потом всё увереннее. Мускулы моей профессиональной памяти, долго находившиеся в спячке, начали оживать. Я вспомнила палитры RAL, технические нюансы работы с гипсокартоном, принципы эргономики кухни. Это было похоже на встречу со старой, почти забытой частью себя.

— Ева, Ваше портфолио и подход нас впечатлили, — подвела итог Виктория, обменявшись взглядом с Мариной. — Мы понимаем Вашу ситуацию с ребёнком. Готовы предложить Вам гибридный формат. В основном удалённая работа, но с необходимостью приезжать в офис на летучки раз-два в неделю и, конечно, на встречи с заказчиками и выезды на объекты. Вас такой вариант устраивает?

Устраивает? Это было больше, чем я могла надеяться! Это был шанс. Шанс совмещать новую работу и заботу о Софии. Шанс не сойти с ума в четырёх стенах.

— Да, — ответила я, и в голосе прозвучала неподдельная радость. — Это идеальный вариант.

— Отлично. Тогда мы вышлем Вам оффер с деталями. Добро пожаловать в команду, Ева.

Я вышла из офиса, и на меня пахнул тёплый ветер. Он принёс с собой запах асфальта, цветущих каштанов и... свободы. Я шла по улице, и впервые за последний месяц по моему лицу текли не слёзы отчаяния, а слёзы облегчения. Крошечная, но такая важная победа.