Свадебное проклятье (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна

— Как вам вино? — спрашивает Чэн.

— Неплохо, — пригубливаю снова, чтобы удостовериться. В голове приятно шумит, в желудке тепло. Вдруг вспоминаются слова Захарии: «не принимайте никакого угощения!» — и я скоренько отставляю бокал.

— Фу-ух, — с явным облегчением выдыхает гость. — А то я совсем забыл спросить о ваших предпочтениях — белое-красное, сладкое-кислое…

Беру в руки бутылку — якобы изучить марку и состав; словно я могу на глаз-на нюх определить, не подсыпаны ли туда яд или снотворное! Рассеянно поддразниваю:

— А что, в вашем досье на старшую дочь Мейли не указаны ее любимые напитки и блюда? Катастрофически огромный просчет!

— Эбигейл.

Поднимаю глаза. Маркус Чэн смотрит напряженно и сосредоточенно: как студент на сложный вопрос в экзаменационном тесте. Произносит тоже очень серьезно:

— В моем досье только то, что говорят окружающие или СМИ. Я совершенно не знаю вас настоящую. Но очень хочу узнать.

— Вы сейчас про мои любимые напитки? — интересуюсь легкомысленно, пытаясь снизить тревожный градус совершенно лишней искренности. — А какие вы предпочитаете сами?

И Чэн отступает. Уверена, лишь на время!

— Мои вкусы ну очень просты! Нам, «земляным пельменям», ближе всего байзцю[3] и желтое вино.

— Зато легко запомнить.

Кидаю взгляд на заголосивший айфон и невольно ежусь: а вот и мой строгий надзиратель! Бдит. Подпускаю в голосе приветливости:

— Добрый вечер, Захария! — Развожу руками, безмолвно извиняясь перед Чэном, и отхожу к балкону.

— Здравствуйте, миз Эбигейл. Вы не заняты?

— Не настолько, чтобы не поболтать с тобой! — жизнерадостно отзываюсь я, и голос Лэя становится настороженным.

— Вы выпили? Вы сейчас дома? У вас гости?

Машинально озираюсь: уж не установил ли мамин секретарь в моей квартире камеры — для пущей сохранности ее хозяйки?

— Да. Три раза да.

Пауза.

— Это Чэн Маркус?

— Угадал! — радуюсь я. — Ты не пробовал играть в лотерею, Захария? Уверена, обязательно возьмешь главный приз!

— Я же предупреждал вас… — Слышно, как секретарь вздыхает, чтобы успокоиться, не наговорить дочери своей нанимательницы лишнего: похоже, по уровню умственных способностей в его глазах я сейчас упала на уровень опекаемой матушки. — Пожалуйста, выпроводите его как можно скорее! Под любым предлогом!

Поворачиваюсь лицом к опасному субъекту: рука Чэна с палочками парит над столом птицей, выбирая, что бы еще положить в тарелку. А ухо, без сомнения, нацелено в мою сторону. И этот бдит!

— Хорошо, Захария. Не волнуйся так. — Кажется, Лэй собирается продолжить свой инструктаж по технике безопасности, но я уже отключаюсь и, мило улыбаясь, возвращаюсь к столу. — Извините, звонил мамин секретарь, нужно было ответить.

— Похоже, у вас вполне дружеские отношения, — вскользь замечает гость.

Киваю и вновь заполняю свою тарелку. Чего бы (теоретически) не подсыпал Чэн в принесенное вино, оно пробуждает зверский аппетит. Обычно я ем «как птичка», сетует родительница. Ну, разве что исключая обеды матушки Гу.

— Захария работает у нас уже лет десять. Так что…

— Он молод?

— Чуть меня постарше.

— Странно, что должность секретаря супруги президента Мейли доверили такому молодому человеку!

Пожимаю плечами.

— Не я же его выбирала! А теперь мы всей семьей молимся ежедневно, чтобы Лэй не ушел на какое-нибудь престижное место! Отец, кстати, уже предлагал ему должность в компании, не понимаю, почему Захария не согласился.

И впервые задумываюсь: и правда, почему? Должность личного секретаря женщины, пусть даже очень богатой, — явно не предел мечтаний для талантливого и энергичного молодого человека. Не поверю, чтобы у Захарии не было никаких амбиций. Конечно, нас такой расклад устраивает, но какова настоящая причина, что Лэй до сих пор в семье Мейли? Привычка?

Задать вопрос в лоб? А вдруг он решит, что им недовольны, что хотят от него избавиться? Нет-нет-нет! Лучше обойдемся без уточнений.

— Это он заезжал в университет, когда мы с вами разминулись?

Бинго! Чэн тоже может успешно играть в лотерею! Хотя его, похоже, волнует не моя безопасность, а совершенно иное: например, нет ли у него неучтенных соперников.

— Он самый.

— Красивый парень.

— О да, этого у него не отнимешь!

Пауза.

— Помолвлен? Женат?

Скрывая улыбку, качаю головой.

— Насколько мне известно, нет. Но Захария человек замкнутый. Я даже о семье его мало что знаю: вроде бы рано потерял родителей, больше никаких родственников. Но, судя по тому, что он прошел проверку нашей службы безопасности, Лэй вполне благонадежен, так что не волнуйтесь.

— Да я и не… — бурчит Чэн. — Это же ваше внутреннее, семейное дело!

Только из вежливости не подтверждаю: «вот именно!». Разливаю остатки вина, поднимаю бокал.

— Итак, снова искренне благодарю вас, господ… то есть Маркус! Не представляю, чем бы все закончилось той ночью, если б не ваша помощь.

— Хорошо, что я вообще услышал звонок, обычно меня до утра и пушкой не разбудишь!

— Тогда мне повезло вдвойне!

— От полиции никаких новостей?

Качаю головой.

— Пока нет.

— Может, я снова?..

— …но думаю, ни вам, ни мне нет смысла вмешиваться — наши юристы все держат под контролем, наверняка полицейскому начальству уже весь мозг проели!

— Да, я всё время забываю, что за вас есть кому заступиться.

Вот только когда понадобилась помощь, никого из «заступников» рядом не оказалось… Одергиваю себя: выбрала самостоятельную жизнь, так не жалуйся! Впрочем, и вполне послушных детей тоже похищают.

Вечер продолжается. Не без усилий пытаемся найти темы беседы, точки соприкосновения, так сказать. Конечно, эта задача актуальна прежде всего для самого Чэна, но сегодня я все-таки хозяйка дома. Задаю вежливые вопросы о его бизнесе, но совершенно не собираюсь вникать в тонкости переработки продуктов и сложности получения всех необходимых регистраций, контролей и разрешений. Так же как и он не стремится понять разницу в литературе разных эпох; уверена, что книг и тем более стихов наш бизнесмен не читает. Ну разве что какие-нибудь специализированные справочники и своды законов — чтобы знать, как их безопасно нарушать…

Хм. Похоже, я готова приписать «жениху» все мыслимые преступления и проступки! Предубеждена и очень подозрительна. А вдруг я ошибаюсь, и Маркус Чэн — честнейший человек, ни разу в жизни не уклонявшийся от налогов и не дававший взятки никакому должностному лицу? К тому же нежный отец и заботливый любящий муж. Последнее вообще можно проверить на собственном опыте…

Скрывая улыбку, делаю крохотный глоток и перехватываю взгляд Чэна: гость смотрит на мой рот так сосредоточенно, словно он глухой, читающий по губам.

Или мужчина, воображающий, как их целует…

Ох! А вот это мысленное восклицание относится не к моему возмущению или смущению. А к тому, что я тоже это вдруг представляю и очень хорошо. Настолько хорошо, что даже собираюсь укрыться на кухне — спрятать внезапно загоревшееся лицо.

К счастью, Чэн ставит недопитый бокал и поднимается.

— Пожалуй, я уже пойду. А то… так и тянет нарушить обещание!

Провожая гостя до двери, укоризненно качаю головой.

— Ай-ай! Так у вас в планах было-таки намечено ограбление?

Задумчиво кивает и так же серьезно отвечает:

— Кое-что, планировал, да. Благодарю за приглашение и ужин, Эбигейл. До встречи.

— Благополучно вам добраться до дома.

По комнате, заглушая запахи еды, плывет аромат свежих пионов, смешанный со стойким ароматом уже практически бессмертной однодневки. Споласкиваю посуду и невольно улыбаюсь, вспоминая досадливую реакцию гостя на студенчески живучий цветок и якобы небрежный вопрос: женат-помолвлен ли мамин секретарь. Впрочем, Чэн и должен быть настороже — а то мало ли по какой причине его номинальная невеста отказывает; вдруг у нее тайный возлюбленный в анамнезе?

Пусть я неохотно согласилась на ужин в собственном доме, вечер прошел неожиданно хорошо: мы ели-пили, разговаривали — уж и не припомнить, на какие темы. Неловкость и напряжение возникли только после внезапного заявления Чэна, что он хочет узнать меня. Настоящую. Кто ж ему позволит? Не собираюсь откровенничать с малознакомым человеком, ни с того ни с сего наметившим меня в жены. Да и вообще каждый знает самого себя только до какого-то предела. До первой непривычной ситуации, вызывающей чувства и мысли, о существовании которых ты даже не подозревал. Еще и разрушит в собственный глазах твой светлый образ, который ты и окружение взращивали и пестовали с рождения…