- А мой выбор – жить нормально. Я приняла это решение на эмоциях, но сейчас не жалею. Каждый делает так, как считает нужным.
- Я теряю тебя... – Всхлипывает.
- Ну вот, опять начинается. – Опускаю голову и зажимаю ладони между колен. Меня напрягает этот пессимизм. Я тоже не лучусь от восторга, но хотя бы учусь жить по-новому.
Не исключаю возможности, что через год или два я окончательно освоюсь, и смогу сделать что-то полезное для общества.
- Ты любила рисовать, хотела провести выставку, галерею мечтала открыть. А в итоге бросила аспирантуру, работу...
- Мама, я не бросила. Я взяла академ. Мне не нравилось, что на меня там все пялились, как на зверушку. Да я и не буду успевать сейчас учиться. Ты же понимаешь, что я просто физически не потяну такую нагрузку. А про работу вообще даже не напоминай.
- Чем ты занята?
Пожимаю плечами.
- Многими вещами занята. У меня встреча через, - смотрю на свои часики, - через пару часов. А мне ещё нужно лук подобрать.
- Арина, какой лук? – мама хватается за голову. – Как только ты взяла эту фамилию, у тебя будто что-то перемкнуло. Я не узнаю тебя!
Зачем я только это сказала?!
Нужно её успокоить, и так все переживают, что мама не живёт со мной. И она признавалась, что её приглашали на какую-то передачу. Хорошо, что отказалась. А, если согласится? Ей же первой все нервы вытрепят.
- Мама, я прежняя, правда. – Пересилив себя, беру её за руку, ласково заглядываю в глаза. – Только сейчас непростой период. У всех. Сейчас всё успокоится, про меня забудут. И я вернусь к прежней жизни. Сниму небольшую комнату, буду приезжать к тебе в гости на чай, - улыбнувшись, показываю взглядом на остывающую чашку. – Всё будет хорошо. Я по условиям завещания не могу сейчас уехать отсюда. Но потом сразу поступлю в аспирантуру какого-нибудь крутого университета. Представляешь, твоя дочь будет выпускницей Гарварда или Йеля? Теперь я могу себе это позволить.
Мама улыбается сквозь слёзы.
- Ты точно будешь снова учиться? Я так боюсь за тебя.
- Конечно, чем мне ещё заниматься. На работу-то я не хожу, сама знаешь. Давай я такси закажу, на работу доедешь с ветерком?
- Нет, что ты. Здесь автобусная остановка недалеко.
Пожимаю плечами, ну не тащить же мне её за руку в машину.
- Как хочешь. Может тебе печенье с собой дать? Девчонок на работе угостишь?
- Какое печенье, Ариш, я же в столовой работаю. – Она смеётся и меня отпускает. Ни на какую передачу она не пойдёт. – А хотя, - машет ладонью, - давай своё печенье.
- Лидия, заверните, хорошо?
Понятливая горничная тут же исчезает с вазочкой и через минуту появляется снова с пакетом.
- Давай мам, хорошо тебе добраться. – Машу ей с порога.
Ёжась от свежего ветерка, запахиваю поглубже халатик с буквой R. Взгляд невольно падает на старенькие часики, и я взвизгиваю.
Ужас! Я же опоздаю!
На ходу срываю старенький ремешок и кладу часы на стол. Надо будет по дороге новые купить. А то неудобно, у меня сегодня несколько встреч, и платье с рукавом на три четверти.
Глава 22.
Старый мельник, умирая, оставил мельницу, осла и кота... («Кот в сапогах»)
Кир
Старенький «Ниссан», взятый в аренду, выдаёт неравномерные рыки глушителя.
Нда, это не рев двигателей Мазератти. Но в кои-то веки чувствую драйв!
- Холдин аут фо э хирооо... Напеваю, постукивая по рулю.
Хватит киснуть, Кир!
Музычка стара, как и машина, но впервые за последние дни моё настроение показывает положительную динамику. Управляемая моей волей тачка двигается туда, где осталась последняя ниточка, связывающая меня со старым маразматом.
Сейчас перегрызу её, как пуповину, зубами, и всё! Свобода! Я уже точно никто и звать меня никак!
Гуляй, Кир. Могу хоть фамилию сменить.
Кирилл Ромашин, а что? Не хрен на мне свои манипуляшки тестировать.
Ржу, заглушая музыку, представляя, как все ошалеют. Арина Рейгис с ума сойдёт, её мамаша, тоже Ромашина, на секундочку, поднимет визг до небес. А папаша просто в гробу перевернётся.
Сейчас я даже благодарен Гематогенычу за то, что вынудил меня поехать. Мне нужно было что-то такое, чтобы меня вздёрнуло, переключило.
Дорога меня будоражит.
Ну и пусть я пока, как хер в стакане.
Зато впервые чувствую желание сменить скорее этот сраный арендованный «Ниссан» на что-то более приличное. На то, к чему я привык.
Я уже что-то чувствую и чего-то хочу, а это уже немало!
Блин, вернусь пораньше, сразу сниму этот офис. И вечером поеду отмечать в бар! Или в клуб! Или не знаю... Хочется жизни, людей, эмоций!
Познакомлюсь с какой-нибудь девчонкой. Еще у троих возьму телефоны... На будущее.
А будущее у меня будет.
Оказывается, мне это нужно было! Практически пустая утренняя дорога, попса из колонок и ощущение, что скоро всё изменится!
Всё будет зашибись. Драйв невероятный просто! Чувствую, что горы сверну нахер. И всё начнётся с сегодняшнего дня.
Ща вернусь, и все! Сделаю всё, как надо!
У меня же вся жизнь впереди. И я свободен! Я молод, умен, с образованием и опытом!
- Холдин аут фо э хирооо... Йу-хууу!
***
- Кирилл Станиславович, рад вас видеть!
Гематогенович оказывается обычным мужиком в мятом пиджаке. Проплешины, небольшое пузико, грустные уставшие глаза и мохнатые брови домиком. Такой занюханный интеллигент.
От одного его вида становится грустно.
Мне неудобно спрашивать ещё раз, как его зовут. Не Гематогеныч же к нему обращаться? У него и так вид, будто вот-вот заплачет.
Поэтому молча киваю и пожимаю протянутую вялую руку.
- Вы сказали, нужно что-то подписать...
Давай скорее, и я угоню. В новую жизнь, пока не протух в этом сраном городишке.
- Да, пойдёмте.
Шагает вперед, мелко семеня короткими ножками. Перебрасываю наискосок через плечо сумку с документами, чтоб не мешалась, и шагаю следом. Оглядываюсь по сторонам.
«Фарма Фьюжн» занимает отдельно стоящее здание в небольшом закрытом городе. Для небольшого фармацевтического предприятия с малой численностью, двухэтажный приличный домик – вполне даже неплох.
На хрена такие площади? Я думал, там пара кабинетов, в одном бухгалтерия, в другом какие-то химики с колбами. Или чем они там занимаются.
- Это в собственности фирмы здание?
- А? – Гематогеныч приостанавливается, смотрит на меня. – Почти. Вы же видели документы, статус закрытого города не позволяет выкупать помещение в собственность, мы тут можно сказать просто арендуем на веки вечные. – Улыбается. – Очень удобно.
Стыдно признаться, я не смотрел документы. Профнепрегоден, как юрист, но мне противно смотреть на всё, что связано с моим папочкой.
А, даже и смотрел бы. Что толку? Продать не могу, подарить тоже. Ничего не могу ещё десять лет. Поэтому я и не сильно вникал в тонкости владения своим наследством. Какая разница.
- Давайте я вам покажу нашу лабораторию.
Ай, бляха! Давайте, не надо! Я ещё хочу домой, у меня дела и туса в планах!
- Нет, не надо. – Строго сообщаю. - Вы сказали надо документы подписать. Давайте уже сделаем всё быстренько.
- И ещё нужно вам вещи передать.
- Да, я так и не понял, почему нельзя почтой...
Не слушая меня, Гематогеныч распахивает дверь лаборатории. Не понял что ли, что мне начхать на имущество. Но из любопытства заглядываю.
Там болтается пара людей в белых халатах, стоит неплохое IT оборудование, какие-то стеллажи, холодильники. Никаких колб и печей. Я себе нафантазировал что-то вроде конуры средневекового алхимика, где мужики крафтят препараты от прыщей или мозолей.
Один сотрудник стоит у окна и стоя, прямо на подоконнике заполняет бумаги. Даже не поворачивается, когда мы заходим. Второй сидит за компьютером.
- Как дела, Коля?
- Всё хорошо Глеб Германович. – Молодой Коля отвлекается от созерцания монитора и с подозрением смотрит на меня. – Вы зайдите к ней, сами увидите.
