Между строк (ЛП) - Хейл Оливия

— Конечно, нет, — говорит Эйден, и в его голосе слышится сарказм. — Я читал твою книгу воспоминаний об олимпийском пловце. Вот тот вид писательства, которым ты хочешь заниматься, Хаос. Личный и эмоциональный.

Я широко раскрываю глаза.

— Ты прочитал?

— Ты сама мне ее порекомендовала.

— Да, но я не думала, что ты это сделаешь.

— Я грамотный человек, знаешь ли, несмотря на то, что ты думаешь обо мне и моем эго или моей способности делать что-то самостоятельно.

В его голосе слышится разочарование.

— Если ты собираешься уходить посреди вечера, хотя бы скажи мне об этом.

— Не то, чтобы это было твое дело, но я не уходила, — говорю я.

Мои руки все еще крепко обнимают меня, но достаточно одного неловкого движения, и мое платье рискует оказаться на полу.

— Я не тот человек, который сбегает, когда дела идут не очень хорошо.

Подразумевается, что он именно такой.

Его глаза снова сужаются.

— Я тоже. И почему ты держишься так, как будто тебя ранили?

— Меня не ранили.

— Конечно, не ранили.

Он хмурится и с устрашающим вниманием осматривает мою грудь.

— Что... Черт возьми, Хаос, у тебя платье спадает.

— Я знаю, — шиплю я, — поэтому я и ушла. Я пытаюсь поправить его, но у меня не очень хорошо получается.

Он оглядывается через плечо на большую комнату, из которой мы только что вышли. Мы стоим прямо у выхода, и есть большая вероятность, что люди скоро снова будут проходить здесь.

Он смотрит на дежурного гардероба.

— Нам нужна всего минутка, — говорит он с уверенностью. — Спасибо.

Снова положив руку мне на поясницу, Эйден ведет нас за стойку между почти пустыми рядами вешалок. На улице достаточно тепло, поэтому в гардероб сдали немного вещей.

— Я помогу тебе починить его, — говорит он мрачным тоном, — и ты можешь продолжать ругаться на меня, пока я это делаю.

Глава 16

Эйден

— Я не ругаюсь на тебя, — говорит она. — Просто пытаюсь понять. Зачем ты пригласил меня сюда, если не собираешься отвечать на мои вопросы? В какую игру ты играешь?

— Я не играю ни в какие игры.

Вокруг нас висят несколько пальто, ткань шелестит, когда я прохожу мимо вешалки. Мягкие волны волос Шарлотты целуют ее плечи, оставляя верхнюю часть спины обнаженной.

А еще это зеленое платье, края которого она все еще пытается удержать вместе. Боже, она так раздражает.

Раздражает, потому что я не планировал, что это будет она, когда соглашался на эту дурацкую затею. Это должен был быть какой-нибудь чопорный студент факультета английской литературы. Скорее всего, парень, который в основном пишет о бизнесе. А не кто-то, кто заинтересован в том, чтобы докопаться до сути вещей и вскрыть все мои внутренние мотивы и переживания.

И уж точно не Шарлотта.

Ее гнев оправдан. Но я не собираюсь предавать свою семью и свои личные интересы только для того, чтобы успокоить ее, так что ей придется привыкнуть к этой злости.

— Еще как играешь.

Она останавливается на другом конце комнаты и поворачивается ко мне. Ее щеки покраснели.

— Ты пригласил меня сюда, настаивал, чтобы я пришла, хотя я должна была просто взять у тебя интервью в машине, и для чего? Чтобы похвастаться своим пожертвованием? Чтобы поиздеваться надо мной и поиграть в эти... эти... игры?

— Я сказал, что не играю в игры.

Мой голос звучит хрипло.

— Теперь повернись и покажи мне молнию.

Она делает, как я просил, поднимая руку, чтобы показать мне участок обнаженной кожи от подмышки до талии. На ней нет бюстгальтера.

Думаю, с таким обтягивающим корсетом он ей и не нужен. Несмотря на то, что она прижимает переднюю часть платья к груди, слабый намек на изгиб все же виден. И, черт возьми, я прекрасно помню вес и ощущение ее маленьких грудей в моих руках.

— Если ты на меня глазеешь, клянусь богом, Эйден...

— Я не глазею, — грубо говорю я и тянусь к застежке. Она выглядит нормально, но... находится не с той стороны. Как будто зубчики самой молнии просто разошлись.

— Это и так достаточно унизительно, — продолжает она, и я вижу, как под моими пальцами быстро расширяются ее ребра. Она действительно злится.

— Мы только и делали, что обходили стороной действительно важные темы. Я начинаю думать, что ты вообще не хочешь, чтобы эти мемуары были написаны. Ты мне ничего не даешь!

Мои пальцы скользят по ее коже, направляясь к основанию молнии, и, черт возьми, она такая же мягкая, как я помню.

— Конечно, я не хочу, чтобы эти чертовы мемуары были написаны, — выжимаю я из себя.

Собачка на молнии слишком маленькая, освещение не очень хорошее, а она так близко и такая теплая, что это отвлекает меня.

— Что? — она поворачивает голову и сердито смотрит на меня.

Я сосредотачиваюсь на молнии и пытаюсь ее застегнуть.

— А ты бы хотела, чтобы целая книга была посвящена худшему периоду твоей жизни? Чтобы вновь и вновь переживать то, что ты годами пыталась похоронить?

Она издает слабый звук. Он похож на шок и немного на сочувствие, но я не хочу ее жалости. Никогда.

Но потом она резко качает головой, и каштановые волосы скользят по ее плечам.

— Тогда почему ты согласился на это? Почему подписал контракт и нанял меня? Почему я здесь, Эйден?

Чтобы свести меня с ума, думаю я. Застежка защелкивается, и я затягиваю ее, соединяя края платья. Но молния все равно начинает расходиться.

— Собачка сломана, — говорю я. — Застежка не сходится.

Она поворачивается, чтобы посмотреть, и ее платье распахивается еще больше. Я замечаю ее упругую грудь и отворачиваюсь, уставившись на серое пальто, висящее прямо у меня перед лицом.

— Не может быть. Это невозможно, — шипит она. — Это мое единственное вечернее платье.

Я смотрю на нее.

— Я предлагал купить тебе платье.

— Это было бы совершенно непрофессионально. Но спасибо, — добавляет она с притворной вежливостью, что вызывает у меня улыбку.

Она прищуривает глаза, глядя на мое выражение лица.

— Почему ты все-таки согласился на мемуары, если решил саботировать работу?

— Я не хотел ее саботировать, а только сделать ее пресной и скучной, — говорю я.

Она выглядит так, будто хочет вскинуть руки, но, если она это сделает, ее платье упадет. Вместо этого она гневно смотрит на меня.

— Это то же самое, что и саботаж! Моя карьера зависит от того станет, ли эта книга бестселлером! Мы должны разорвать контракт.

— Нет, — сразу же говорю я. — Мы не можем этого сделать.

Ее глаза горят от гнева.

— Боже мой, почему нет? Почему ты подвергаешь нас обоих этому испытанию, если тебе даже не нужны мемуары? Зачем втягивать меня в это?

— Ты случайная жертва, — говорю я.

— Да ты, черт побери, шутишь!

Я выдыхаю. Это не то, о чем я хотел говорить сегодня вечером, не то, что я хотел признавать.

— Мемуары – это сделка с советом директоров. Им нужен хороший пиар и новая история успеха для компании.

— А тебе нет? — спрашивает она, нахмурив брови.

Даже когда злится, она очень красива.

— Нет. Но в обмен на мое согласие совет директоров даст зеленый свет новому проекту, который они долго откладывали.

— Это хорошо продуманный ход с твоей стороны, — говорит она.

Ее руки по-прежнему скрещены на груди.

— Именно, — грубо отвечаю я.

А что еще я могу сказать? Я управляю компанией, в которой работают тысячи людей, и ей нужно вернуть стабильность. Ей нужна прибыль и развитие.

— Что ж, тебе придется найти другого мемуариста.

Она оглядывается по сторонам, а затем качает головой.

— Черт. Мне пора уходить.

Из вестибюля до нас доносится гул голосов. Наверное, речи закончились. Я закончил свою, как только заметил, что Шарлотта встала со своего места.

Это было не запланировано. Но я увидел, как она быстро прошла через зал, словно убегая, и все остальные банальности, которые я планировал сказать, вылетели из моей головы. Единственное, что имело значение, это она.