Рена прощается, откладывает телефон в сторону и, наконец, смотрит на меня. Практически неприязненным взглядом. Эй, чем заслужил?
– Слушаю тебя, – резко, отрывисто.
– И тебе доброго дня, Рена.
Она рвано вздыхает, прикусывает губу. Я некстати вспоминаю, как сминал эти губы своими два дня назад.
– Здравствуй, Рустам, – гораздо тише. Существенно миролюбивее.
Вот, уже лучше. Умница.
– Думаю, нам есть что обсудить.
– Да, конечно, – она начинает перебирать какие-то бумаги на столе. – Но я думала, оперативными платежами будут заниматься твои сотрудники.
– Я не о них, Рена.
Какой очаровательный румянец. Пять баллов, Рена.
– А… ну… последствия. Их нет.
Правда в том, что они есть. Именно они. Последствий больше, чем одно. Я порвал твою девственную плеву. Ты могла забеременеть. А еще…
– Ты хоть представляешь, что это все означает для меня?
– Что?! – круглеет она глазами. Я привык к карим. У Рены серые, и они кажутся мне очень красивыми.
А почему бы не пойти ва-банк? Не рискнуть? Не пощупать границы боем? Шок – это не по-нашему, но сейчас хочется.
– В тех традициях, в которых я воспитан, после всего произошедшего я должен на тебе жениться.
– Скажи, что ты пошутил, Рустам!
Мне приходится прятать улыбку за кружкой. Кофе все еще горячий. Сегодня – «Гватемала Сантьяго». Провокация удалась. Рену просто не узнать – так взбодрилась. А еще поцеловать ее вдруг хочется просто смертельно.
Вскакивает со своего места, быстро отходит к окну.
– Рустам, скажи, что ты пошутил! – повторяет требовательно.
– Какие шутки. Если отец узнает – мне конец.
– А мы ему не скажем!
И, будто этого мало, подходит. Мне приходится встать, и Рена заглядывает мне в лицо. Почти жалобно.
– Рус… Зачем ему что-то говорить, а? Это же больше не повторится.
Сначала меня окатывает теплой волной – от близости ее больших серых глаз, мягких губ, от короткого интимного «Рус» – так меня называют только близкие. А потом до меня доходит весь смысл. Что значит – «Больше не повторится»?! Я неосознанно беру Рену за плечо, и она замирает. И я реально вижу панику в ее глазах.
В смысле?! Это сейчас что такое вообще?!
На мое шуточное провокационное предложение ты реагируешь вот так? Настолько…
– Не хочешь за меня замуж? – выпаливаю вдруг хрипло. Отчаянно мотает головой. И я ляпаю совсем лютую дичь: – Почему?!
Слышала бы меня сейчас мама – решила бы, что ее сын сошел с ума. Я же сам от всего это бегал. И продолжаю бегать. А теперь за каких-то две минуты умудрился дойти до вопроса: «Почему ты не хочешь за меня замуж?». Можно подумать, я хочу жениться. Не хочу. Но она-то почему нет?!
– Рус… – у меня, вопреки всему, снова теплая волна от короткого «Рус». – Ну, ты же пошутил, верно?
– Тебя уже звали в шутку замуж?
– Рус! – она дергает меня за рукав пиджака. – Ну, не пошутил. Просто дразнишь. Я знаю! Я чувствую.
Молчу. Нет, она права. Любая бы в такой ситуации предположила шутку или розыгрыш. Наверное, любая. Но Рена – не любая. А я… Я и сам не знаю, что в моих словах. Изначально это и в самом деле была провокация. Чтобы посмотреть на реакцию. А теперь… Рена, ты вообще такой вариант не рассматриваешь, что ли?
А Рена продолжает тише.
– Рустам, мы же совсем не знаем друг друга. Так нельзя. Кто такое всерьез… Мы же просто… Просто!
И вот ни хрена это не просто!
Я чувствую, как у меня дергается щека. В кабинет стучат.
Это снова Каминский, мать его. Что тебе тут, медом намазано?!
Вижу, как улыбка сползает с его лица. В голове диалог на два голоса: внутренний зануда напоминает, что мне с Леонидом еще работать, а второй голос – Мелехова, с «Так и тянет зубы проредить» Сейчас я согласен с Захаром, как никогда!
Рена кидается к Каминскому, будто ищет у него защиты. Защиты от меня.
– Я помню про кофе, Леонид!
Каминский бросает на меня вопросительный взгляд. Поднимаю термокружку.
– А у меня с собой.
***
Ко всем прелестям сегодняшнего дня мне еще и к матери сегодня надо заехать. А там…
А там очередная «Карина». Я так называю девиц, которых мать мне регулярно подсовывает на предмет познакомиться. Правда, сегодняшняя – Наташа.
– А это Наташенька, – мама подпихивает ко мне беленькую, хлопающую глазами девушку. Она вроде бы ничего, только накрашена ярко. – Она у меня бухгалтерию ведет, заехала кое-какие бумаги подписать.
Да-да, и именно сегодня.
– Будешь чай, сынок?
– Буду.
Кофе я сегодня уже пил.
Тактику, как вести себя с многочисленными «Каринами», я уже давно выработал. Предельная вежливость и собранность, улыбка ради приличия, ответы короткие и по существу.
Мама сердится, Наташенька сникает, я методично пью чай. Уже в туалет хочу!
– Рустам, ты отвезешь Наташу?
А вот это, мама, совсем против правил! Делаю паузу с ответом. Если Наташенька не дура, сообразит сама. Но она молчит.
Увы.
– Конечно, отвезу, – предельно ровно, без улыбки.
– Я на машине, – раздается писк со стороны Наташеньки.
А, нет, не безнадежна. Но не мой фасон, совершенно.
Мама уходит проводить Наташу, возвращается и со вздохом устраивается напротив меня.
– Она тебе совсем не понравилась?
– Не в моем вкусе.
– А кто в твоем вкусе?
Вопрос дежурный, наверное, но я неожиданно зависаю. Вспоминаю распахнутые широко серые глаза, пухлые губы. Кровь на белом кружеве. Розу на изгибе поясницы.
Какой у меня, однако, вкус. Своеобразный.
– Рус?.. – осторожно спрашивает меня мама. И я дергаю головой, чтобы изгнать неуместные картинки.
– Налей мне еще чаю, мама.
Интермедия 4. Фея, рассыпающая хлебные крошки, и человек, не верящий ни в какие сказки.
– Зиля, я не хочу об этом ничего слышать.
– Речь идет о твоем сыне, Марат!
– И поэтому я говорю – оставьте парня в покое.
– Как ты можешь так говорить!
– Могу и говорю. Зиля, пойми. Твой сын…
– Только мой?!
– Не передергивай. Наш сын – взрослый мужчина. Он давно не мальчик, Зиля. Когда он решит, что хочет жениться – он женится.
– Мы этого никогда не дождемся! Ты помнишь, как он вел себя на свадьбе сестры? Все и всех на смех поднимал! Кто за него пойдет?!
– Зиля… – Марат мягко касается локтя первой жены. – Ты делаешь бурю в стакане воды. – А потом, в попытке переключить внимание: – Мне не нравится, что ты перестала ходить покрытой.
– Я ношу платок.
– Не всегда.
– Всегда – трудное слово, Марат. Ты мой муж тоже оказался не навсегда.
Между бывшими супругами на какое-то время повисает молчание.
– Зиля, скажи прямо – что ты хочешь от меня?
– Ты совсем не уделяешь внимания нашим детям.
– Зиля, они уже взрослые! Внимание им только мешает. А дочь наша уже замужем и ждет собственного ребенка.
– Твои новые дети тебе дороже.
– Да что ты такое говоришь, Зиля! Я люблю всех своих детей одинаково. Просто Рустам – уже взрослый. Он сам со своей жизнью разберется.
– Не разберется! Я должна ему найти хорошую жену. Если не получилось у наших родителей… – Танзиля замолкает. И продолжает после паузы, тихо, но твердо: – Должно получиться у меня.
Марат, вздыхает, качает головой.
– Что я могу сделать для этого, Зиля? Скажи. Я все сделаю.
– Кто та девушка?
– Какая?
– Которую недавно приняла на работу Милана. Ее зовут Рена.
Марат Ватаев молча смотрит на бывшую жену, барабаня пальцами по столу.
– Мне не нравится, что ты подстриглась.
– Я не должна теперь спрашивать твоего одобрения. Не переводи разговор.
Он еще раз вздыхает.
– Я пришлю тебе полное досье. Если хочешь спросить мое мнение – у нее странная семья.
