Джина улыбнулась.
— Человеку свойственно совершать ошибки. У меня не было бы никаких проблем, если бы я в свое время не якшалась с семейством Кэпвеллов. От них — одни неприятности. За все то время, которое я провела здесь, в Санта–Барбаре, я не видела от них ни крупицы добра.
— Да? — с сомнением произнес Тиммонс. — В таком случае, почему бы вам не покинуть этот город? Я думаю, что так было бы легче всем.
— Здесь живет мой сын. Вы встречались с ним. Он сейчас живет с Сантаной. Сантаной Кастильо.
— Да? А почему не с вами?
— Она получила опекунство над ним.
— А, вы говорите о Брэндоне? — сказал Тиммонс. — Но ведь он — сын Сантаны…
— А воспитывала его в течение семи лет не Сантана, а я, — возразила Джина. — Именно меня нужно считать его настоящей матерью.
— Брэндон — славный мальчик, — неопределенно сказал прокурор.
Таким образом он продемонстрировал свое равнодушие к этой теме, хотя Джина успела заметить в его глазах смущение. Она перевела разговор на более близкую и потому интересную для него тему.
— Держу пари, что Сантана рассказала вам все о своих страданиях, — язвительно сказала она. — Но при этом все почему‑то забывают, что вокруг такие же люди. И проблем у них не меньше.
Тиммонс недовольно скривился.
— Почему вы разговариваете со мной об этом?
Она наклонилась к нему поближе и доверительно сказала:
— В надежде, что вы поймете мою точку зрения.
Прокурор хмыкнул.
— Вот как? А зачем, по–вашему, мне это нужно?
— Я люблю Брэндона, — убежденно ответила она. — Мне совершенно небезразлична его судьба. Человек, получивший опекунство по решению суда, не должен жалеть времени на воспитание ребенка.
— Наверное, вы правы, — равнодушно сказал он.
— Страсти вокруг дела об опекунстве над Брэндоном улеглись, — продолжила Джина, — и я боюсь, что Сантана может запустить воспитание мальчика. Мне кажется, что ей сейчас нет до него дела. У нее хватает и своих личных проблем.
С этими словами она многозначительно посмотрела на Тиммонса.
— Почему вы так думаете?
За равнодушным тоном он пытался скрыть свою глубокую озабоченность. Если кому‑то станут известны его амурные похождения с Сантаной, карьера окружного прокурора полетит чертям под хвост.
— Потому, что я все вижу, — улыбнулась Джина, — и слышу.
Тиммонс понял, что несмотря на обаятельную внешность, Джина представляет собой огромную опасность для него. Она слишком любопытна и проницательна, не откажешь ей и в настойчивости. Она до сих пор не примирилась с тем, что у нее отняли ребенка…
— Почему вы считаете своим долгом совать нос в чужие дела? — без особых церемоний сказал он. — Ваше любопытство имеет какую‑то нездоровую окраску, миссис Кэпвелл. Мой вам совет — будьте осторожны, а то все это может для вас плохо кончиться.
В его последних словах прозвучала угроза. Он демонстративно собрал со стойки бумаги, взял чашку с кофе, поднялся со стула и удалился.
Джина разочарованно отвернулась. Он не стал слушать ее… Ну и пусть! Она сумеет найти ключик для того, чтобы справиться с этим не слишком сложным препятствием. Между ним и Сантаной явно завязался роман, и, не будь она Джиной Кэпвелл, если не сумеет воспользоваться таким удобным моментом…
Спустя несколько минут после того, как Тиммонс покинул ее, Джина снова оказалась в мужском обществе. Рядом с ней на высокий стул присел темноволосый мужчина лет тридцати, который заказал себе виски. Когда Том выполнил заказ, он отпил немного из широкого стакана и обратился к Джине:
— Ждите посыльного из аптеки?
Увидев знакомое лицо, она улыбнулась. Это был Анджело, мелкий клерк в одной из туристических фирм. Джина доставала через него сильнодействующие лекарственные препараты, а точнее выражаясь, наркотики.
Воровато оглянувшись по сторонам, она убедилась и том, что за ними никто не наблюдает, и полезла в свою сумочку. Достав оттуда свернутую пачку банкнот, она незаметно протянула их Анджело.
Тот сунул деньги в нагрудный карман пиджака и снова отпил виски.
— А где таблетки? — нетерпеливо спросила Джина. Итальянец улыбнулся.
— Не так быстро. У Анджело есть вопрос.
Она скривилась.
— Какой еще вопрос?
— Зачем вам колеса? И так часто? Ведь я недавно приносил целую упаковку. Анджело интересуется подробностями.
Джина обворожительно улыбнулась и небрежно махнула рукой.
— Не стоит беспокоиться об этом. Таблетки, слава богу, нужны не мне, а моей подруге. У нее сейчас стрессовая ситуация на почве неразделенной любви…
Круз сидел в гостиной, разложив рядом с собой на диване документы из папки, которую ему принес Ридли. Сантана возбужденно выскочила из ванной комнаты и стала рыться в секретере.
— Что ты ищешь? — спросил Круз.
— Мои таблетки, — озабоченно ответила она. — У меня голова раскалывается. К тому же, я задыхаюсь.
— Ты ведешь неправильный образ жизни, — осуждающим тоном сказал Кастильо.
Она вызывающе вскинула голову.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не обращаешь внимания на семью, придавая слишком большое значение своим мелким капризам.
Она нервно взмахнула рукой.
— Только не надо сейчас нравоучений! По–моему, семья перестала интересовать тебя! Ты постоянно занят своими делами, как будто забыл, что женат!
Он мрачно взглянул на Сантану и отложил документы в сторону. Затем Круз поднялся, прошел в другой конец комнаты и, достав из шкафа пузырек с лекарствами жены, высыпал на ладонь несколько таблеток.
— Вот они. Прими, если тебе это так необходимо, — хмуро произнес он.
Отдав таблетки, он забрал папку и вышел из гостиной. Устроившись за небольшим столиком в соседней комнате, он зажег настольную лампу и принялся за работу.
Сантана проглотила таблетки и запила их водой, направившись после этого к мужу.
— Я знаю, почему ты сегодня так невнимателен ко мне, — дрожащим от возбуждения голосом сказала она.
— Почему же?
— Ты заметил песок у меня на одежде и обуви. Наверное, это вызвало твои подозрения.
Круз мрачно усмехнулся.
— Да, но ведь ты сказала, что провела весь вечер в ресторане «Ориент Экспресс». А, насколько мне известно, там не подают песок ни на первое, ни на второе, ни на десерт…
— Я просто прошлась по берегу, — торопливо сказала она.
Круз успокаивающе помахал рукой.
— Сантана, я не требую от тебя объяснений. И хватит об этом. У меня сейчас нет ни времени, ни желания снова начинать этот разговор.
— Ну, хорошо, — миролюбиво сказала она. — А что ты читаешь?
Он подозрительно посмотрел на жену и тут же захлопнул папку с документами.
— Да так, малозначительные старые дела.
Его ответ прозвучал весьма неубедительно.
— А зачем тебе это?
Трудно сказать, чем бы закончился этот разговор, однако в этот момент зазвонил телефон в гостиной. Сантана покинула Круза и подошла к телефону.
— Алло?
Это был Тиммонс.
— Сантана, ты в порядке?
Она воровато посмотрела на дверь в соседнюю комнату, где сейчас находился Круз.
— Да, мама, — нарочито бодрым голосом сказала Сантана. — Брэндон уже заснул.
— Извини за столь поздний звонок. Я сейчас сижу в баре, в «Ориент Экспресс». Звоню просто так, только чтобы услышать твой голос. У нас с тобой был потрясающий вечер.
Сантана прикусила губу.
— Мама, прости, что я забрала Брэндона так поздно. Сегодня было очень много дел, и я просто потеряла счет времени.
Тиммонс усмехнулся.
— Круз рядом? Послушай меня, Сантана. Возможно, я сошел с ума, но мне снова хочется видеть тебя. Где мы сможем встретиться?
Услышав такое, Сантана обомлела. Она почувствовала, как ее руки холодеют, а ноги подкашиваются. Все поплыло перед глазами. Возможно, виной тому были и таблетки, но Сантана решила, что во всем виноваты чувства.
— Нет, это невозможно, — едва слышно выдохнула она. — Я не могу.
Но Тиммонс настаивал на своем.
— Давай проведем эту ночь вместе. Ведь нам было так хорошо вдвоем.
