Она взяла одну из магнитофонных кассет, на которой было написано «Келли Кэпвелл».
— Что это — мое имя? — удивленно спросила она.
— Да. У меня есть одно предположение, — пояснил Перл. — Врачи иногда записывают на пленку разговоры со своими пациентами, возможно, доктор Роулингс предпочитает наговаривать на магнитофон свои замечания.
Она собрала несколько кассет и сказала:
— Я хочу послушать эти записи…
— Нет, нет! Что ты! — возразил Перл. — Не стоит.
— Но я хочу!
Она достала из чемоданчика Роулингса маленький диктофон и вставила в него кассету…
Дэвид медленно приближался к Джулии, которая отступала к стене, держа перед собой револьвер.
— Убери оружие, Джулия, — проникновенно сказал он. — Ты ведь не будешь стрелять.
— Не приближайся.
— Ты ведь не сможешь нажать на курок. Ведь ты любишь меня. Ты ведь не хочешь моей смерти. Это правда, Джулия?
— А может быть, мне интересно наблюдать за умирающим человеком. Ведь в твоей жизни уже такое было? А, Дэвид? Поделись опытом.
На ее лице появилась улыбка отчаяния.
— Джулия, прости… Я жестоко поступил с тобой, но ведь у нас еще есть шанс. Ведь мы с тобой любим друг друга.
— Не строй больших планов, — мстительно сказала она. — Остаток своих дней ты проведешь в уютной колонии строгого режима…
— Каким это образом? — презрительно сказал он. — За какое преступление? Ведь суд признал мою невиновность! Все знают, что я не убивал Мадлен.
— Тебя будут судить за другое преступление! — выкрикнула она. — Не двигайся, а то я выстрелю!
— Ты не сможешь выстрелить. Он резко шагнул вперед.
— Смогу! — Джулия нажала на курок, но выстрела не последовало.
Пока она и Дэвид изумленно смотрели на оружие, Шейла схватила лежавший на полу карабин и направила его на Дэвида.
— Этот пистолет был простой игрушкой, а вот эта штука стреляет! — она передернула затвор карабина. — Ну‑ка, отойдите от двери! И побыстрее. Шевелитесь! И не пытайтесь меня остановить, а то будет плохо.
Подождав, пока Дэвид и Джулия перейдут на другую половину комнаты, она остановилась возле открытой тори.
— А теперь вы останетесь здесь, а я ухожу. И не вздумайте делать какие‑нибудь глупости.
— Куда это ты? — спросила Джулия.
— Да подальше от вашей милой компании! Счастливо оставаться… дорогие.
Шейла повернулась, чтобы выйти, но в ту же минуту увидела перед собой револьвер. Это был Круз Кастильо.
ГЛАВА 24
Полиция не может предъявить обвинения. Перл едва не попался. Джина навещает Сантану.
Тиммонс погладил Сантану по плечу.
— Да, Круз недооценил тебя, он не понял, чего ты стоишь, и вот теперь для него пришло время пожинать горькие плоды. Все, как в Библии…
Сантана поняла, что решение пригласить его к себе домой сегодня вечером с ее стороны было ошибкой. Поэтому она нерешительно сказала:
— Может быть, тебе уже пора идти, Кейт?
— Когда мы снова увидимся? — спросил он.
— Не знаю, — она опустила глаза. Он заглянул ей в лицо.
— Завтра?
— Возможно… Пожалуйста, уходи, — умоляющим голосом сказала она.
Тиммонс направился к двери.
— Не бойся. Завтра я обо всем позабочусь…
Он снова обнял ее.
— А Джина?..
— Джина будет молчать, — успокоил он Сантану. — Главное — не волнуйся. Все будет в порядке. Она растерянно огляделась по сторонам.
— Я верю тебе, верю…
Она обняла его и положила голову на его плечо.
Джулия вышла из кабинета Круза Кастильо и устало опустилась на стул. В этот момент в комнату вошла Кортни Кэпвелл.
— Джулия, я слышала, что Дэвида арестовали. Это правда?
Та поправила растрепавшиеся волосы.
— Да, сейчас его допрашивают.
— А что произошло?
— Бог его знает… — Джулия развела руками. — Он обвинил ее, а она обвинила его… Вот пусть полиция разберется…
— Дэвид обвинил Шейлу в убийстве Мадлен?..
— А потом они в один голос стали все отрицать… Мне кажется, что все это сговор. Кортни, как ты считаешь?
— Но ведь говорят, что у Шейлы был роман с Дэвидом… Это правда?
— Да.
— Джулия, а кому ты сама веришь?
Та рассмеялась.
— Не знаю. Я уже перестала доверять своим инстинктам.
Кортни подошла ближе и положила руку ей на плечо.
— Прости, Джулия. Я знаю, что тебе сейчас нелегко…
В этот момент Круз вышел из своего кабинета. На лице его была написана полная растерянность.
— Что случилось? — встревоженно спросила Джулия.
Круз развел руками.
— Я не могу предъявить им обвинение в убийстве.
— Почему? — Джулия вскочила со своего места.
— Мне нужны не голословные обвинения, а конкретные доказательства их вины. Этого у меня нет. Улик нет.
Кортни вмешалась в их разговор.
— Подожди, Круз! Джулия говорила что‑то о преступном сговоре. Может быть, они вдвоем убили Мадлен?
Круз покачал головой.
— Нет, я так не считаю. Я допросил их по отдельности… Нет, это не был преступный сговор.
— Значит, уголовное дело не будет возбуждено? — воскликнула Джулия.
— Ты права. Я постараюсь найти новые улики. Возможно, они нас выведут на настоящего убийцу, поскольку я убежден, что Дэвид не убивал Мадлен, как, впрочем, и Шейла…
— Тогда кто? — спросила Кортни. — Кто это сделал?
Круз тяжело вздохнул и опустил голову.
— Сейчас я не могу ответить на этот вопрос.
Дверь кабинета за его спиной внезапно открылась и дежурный полицейский вывел оттуда Шейлу Карлайл. Окинув взглядом присутствовавших, она ушла. Следом за ней с сигаретой в руке в двери кабинета Круза появился Дэвид Лоран.
Остановившись на пороге, он пристально посмотрел на Джулию.
Келли включила диктофон.
На кассете действительно оказался записан голос доктора Роулингса:
— Двадцатого июня, после неудачных попыток общения как с пациентами, так и с медперсоналом, больная согласилась на индивидуальные сеансы психотерапии. На этот момент пациентка не могла выражать свои мысли логически, а также сконцентрировать внимание на простых заданиях. Подобное поведение является проявлением скрытых негативных эмоций, которые возникли на изломе реальной и иллюзорной оценки событий. Я не отрицаю возможности использования электрошока, как одного из методов…
Услышав это, Келли поспешно выключила магнитофон. Она с секунды на секунду готова была разрыдаться. Перл принялся успокаивать ее.
— Келли, не нужно, не ломай диктофон…
— Но почему? — выкрикнула она. Ее губы дрожали. — Почему он так говорит?
— Келли, он психиатр, он не понимает тебя.
Она отвернулась.
— Нет. Он желает мне зла! Он желает мне плохого и хочет причинить мне зло!
— Нет, нет. Ты ошибаешься, Келли. Никто не причинит тебе зла. Я этого не допущу!
Она повернулась к нему.
— Послушай, я не понимаю, почему ты мне помогаешь?
— Потому, что ты милая и славная девушка, — спокойно ответил Перл. — А доктор Роулингс — мой старый знакомый. Мне сейчас представился великолепный шанс остановить этого садиста в белом халате. Прошу тебя, доверься мне. Я твой друг, ты можешь доверять мне. Я желаю тебе только добра…
Из коридора донесся какой‑то шум. Перл принялся поспешно собирать разбросанные по столу кассеты.
— Пойдем быстрее — это лифт, — сказал он. — Надо положить пленки на место. Помогай.
Они стали укладывать кассеты в коробки, и в этот момент свет в кабинете зажегся.
Медсестра, миссис Коллинз удивленно смотрела на двух пациентов, которые копались на столе с микрокассетами.
Перл тут же принялся изображать из себя президента:
— Я — глава Соединенных Штатов Америки… — воскликнул он. Я беру на себя ответственность за изучение и оценку этих пленок! — заявил он, выпятив нижнюю губу. — В случае необходимости я немедленно их уничтожу, чтобы они не попали в лапы большевиков! Никогда! Я не допущу этого!
Затем он обратился к Келли:
