Непримиримая одержимость - Анис Дрети

И снова я наслаждалась вниманием. Я знала, что раньше ненавидела быть в центре внимания – это осознание пришло само собой, когда я очнулась без памяти. Но новая я? Мне нравилось, когда меня баловали, когда у меня были друзья и я могла участвовать в разговорах. Я поклялась никогда не отказываться от этой стороны себя. Я хотела быть частью группы, а не наблюдать за жизнью других со стороны в роли аутсайдера. Как доктор Максвелл, который, кажется, всегда был центром всеобщего внимания.

— Почему доктора Максвелла так часто фотографируют? — спросила я Амели. Бесспорно, он был потрясающе красив в своих строгих костюмах, но разве папарацци не должны снимать бойз-бэнды, а не врачей?

Её глаза засветились – ей явно нравилась возможность похвастаться своим начальником. Она искренне его уважала, но в этом не было романтики. Скорее, Амели гордилась его достижениями.

— Почему бы его не фотографировать? — сказала она. — Он блестящий врач и один из самых выдающихся ученых нашего времени.

Девушка взяла журнал Time, пролистала несколько страниц, нашла его фотографию и сунула мне статью прямо под нос.

— И ты только взгляни на его лицо!

С этим я не могла поспорить.

— К тому же, он наследник одной из самых богатых семей Америки. Это само по себе привлекает к нему огромное внимание.

Логично. Я знала, что он состоятельный, а не просто богатый.

— Если папарацци видят его или его брата в Нью-Йорке, они слетаются, как мотыльки на пламя, — добавила она с хитрой улыбкой.

— У него есть брат? — удивилась я.

Она кивнула.

— Близнец.

Двое таких, как он. Интересно, на что похоже?

Я зачитала статью вслух для Амели, пока приводила меня в порядок. Кое-что я уже знала о нём, остальное узнала из журнала. Он рано окончил школу-интернат и с отличием закончил медицинский университет, когда ему было всего двадцать. К моменту окончания ординатуры ему уже наскучило быть просто врачом. Он сменил направление и возглавил лабораторию по разработке экспериментальных препаратов в Университете Нью-Тех. По словам Амели, от него требовалось вести один курс в семестр, что он ненавидел, но при этом имел полную автономию в своей лаборатории, которую обожал.

— Но он все еще практикует медицину? — спросила я.

— Берет дежурства в университетской больнице раз в месяц или два, — ответила Амели так, будто это было пустяком. — Просто чтобы не терять форму, понимаешь?

Этот мужчина работал в больнице исключительно для себя, чтобы поддерживать профессиональную форму. Он был из тех людей, кто учится ради знаний, а не из-за необходимости. Он казался невероятно умным и впечатляющим.

О че я только думала, воображая что-то между нами? Я поймала своё отражение в зеркале. Под всем этим – водорослями, мелированием и бразильской депиляцией – я была покрыта шрамами. Я была испорченной, а он… Ну, он был доктором Каледоном Максвеллом.

— Звучит так, будто он… предан своему делу, — неуверенно пробормотала я.

Амели фыркнула.

— Это мягко сказано. Он трудоголик. Это его первый отпуск за долгое время, и его научные ассистенты бегают, как курицы с отрубленными головами. Знаешь, сколько звонков мы получили с самого утра? Скорее всего, он весь день устранял проблемы и искал кого-то, кто заменит его на занятиях в следующем месяце.

Я нахмурилась.

Почему замещающий профессор не был назначен заранее, с учетом его отсутствия? Несомненно, он дал своим ассистентам подробные инструкции перед запланированной поездкой. Доктор казался ответственным и не из тех, кто полагается на волю случая.

Амели не заметила моего замешательства.

— И даже не заставляй меня начинать о том, как шокированы члены экипажа, они без остановки сплетничают об этом весь день. Тодд чуть не получил аневризму прошлой ночью, когда доктор Максвелл решил присоединиться к нам в круизе.

— Что? — я повернула голову так резко, что щетка в её руке попала мне в глаз. — Ай! — Мягкая щетина кольнула глазное яблоко, и я прижала к лицу ладонь.

— Ой, прости, — засуетилась Амели, бросаясь к мини-холодильнику за холодным компрессом для моего глаза.

Но я заметила её испуганный взгляд, прежде чем она занялась пакетом со льдом. Она не хотела рассказывать мне о решении доктора присоединиться к круизу в последний момент – это была оговорка.

Амели попыталась направить разговор в новое русло, прибегнув к сплетням о других членах экипажа и пассажирах. Однако её воодушевленные попытки не отвлекли меня, хотя я и улыбалась в нужных моментах.

Все мои мысли крутились вокруг одного. Я думала, что доктор Максвелл должен быть врачом на борту. Оказалось, что прошлой ночью произошло что-то, что изменило его планы, и единственное, что приходило мне в голову, – это бездомная девушка, которую он поймал, когда она пробралась на его яхту.

12.Роза

Прошлое

— Слава Богу, ты здесь! — взвизгнула Софи, вцепившись в моё запястье, как только я переступила порог Студенческого банкетного зала. — Я жду целую вечность. Уже решила, что ты передумала.

Она резко замолчала и с подозрением окинула взглядом мои алые губы и коктейльное платье. Мой наряд для ежегодного благотворительного вечера выпускников был простым по сравнению с массивной розово-золотой цепочкой в виде змеи на шее Софи и её чёрным платьем с пайетками. Оно подчеркивало каждый изгиб ее тела, и на фоне Софи я выглядело просто. Тем не менее, платье до колен было смелее, чем обычно. Что бы она ни думала о моём выборе, она решила оставить это при себе.

Софи была одной из моих подруг детства. Пусть я не отличалась болтливостью, но рядом с ней и кузенами мне было комфортно разговаривать.

Она снова схватила меня за руку и потащила в толпу.

— Я бы взбесилась, если бы ты сегодня не пришла. Что тебя так задержало?

Я взглянула на телефон.

— Без пяти пять. До начала приёма еще целых пять минут.

Несмотря на то, что думали люди – и Софи – я никогда не упускала возможности посещать крупные мероприятия. На небольших встречах приходилось поддерживать беседу, но на массовых мероприятиях можно было затеряться в море лиц. Такие события были идеальны для кого-то вроде меня. Я могла общаться без необходимости вести долгие разговоры.

Софи не разделяла моего восторга.

— Лучше уж сразу убейте меня, — простонала она. — Не могу поверить, что родители заставляют меня каждый год устраивать эту идиотскую вечеринку. Серьезно, они правда думают, что мы хотим тусоваться со своими предками? — В тот же момент она вспомнила про моих родителей, которые отсутствовали, и настороженно глянула на меня. — Твой отец придет сегодня?

Сегодняшний сбор средств был организован Комитетом выпускников, хотя Софи, казалось, путала его с вечеринкой. Мероприятие проходило прямо на территории кампуса, и среди гостей были выпускники Нью-Теха – такие, как родители Софи. Большинство родителей активно участвовали в подготовке, но мой отец даже не знал, что событие вообще состоится. Обычно его ассистент просто отправлял чек от его имени.

Я разглядывала серо-бежевые скатерти на круглых банкетных столах и неброские эмблемы. В этом году комитет не поскупился на осенний декор: гигантские бамбуковые листья в качестве центральных композиций, официанты в элегантных бежевых костюмах.

— Нет. Он в Барселоне по работе.

Или в Лондоне?

Сколько себя помню, папа вечно пропадал в бесконечных командировках. Но после того нападения он, казалось, специально искал поводы, чтобы подольше не возвращаться. Это положило начало череде ссор между моими родителями. Папа винил маму в том, что она недоглядела за мной – как еще я могла стать жертвой нападения прямо у нас во дворе? Мама винила его в том, что он слишком часто отсутствует. Шрамы на моем теле не давали им забыть тот ужасный день и портили картинку нашей безупречной жизни. Они умоляли меня подумать о пластической операции, но я ужасно боялась. Я не могла на нее решиться, а родители не выносили моего вида. У людей не хватало духу смотреть на мой новый облик, и я поняла, что лучше прикрываться.