Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия

Ну и что, что он красивый, замкнутый и излучающий ту самую ауру власти, заполоняющую любую комнату? Женщины раньше как-то справлялись с влечением к таким мужчинам. Переступать эту границу – не очень-то хорошая идея по сотне причин, и он никогда не давал понять, что в ком-либо заинтересован. Наоборот, все говорит об обратном.

Наверное, мне просто суждено переболеть этим дурацким увлечением, но я же не единственная, кто западает на подобных мужчин. Библиотека в электронной книге тому доказательство.

Правда, в книгах все обычно заканчивается счастливо: героиня получает свое «долго и счастливо», приправленное серией мощных оргазмов и хорошей дозой грязных разговорчиков. Почему-то кажется, что Алек никогда не стал бы говорить грязно.

Но забавно это представлять. Его темный, ровный голос, произносящий те самые слова, что я иногда читаю... нет. В жизни и так полный бардак. Последнее, что мне нужно, — это неуместный флирт с Алеком, потеря работы и конец дружбе с Конни.

И даже если он тоже одинок, то, кажется, не особо-то страдает. Самодостаточный. Готова поклясться, у него даже татуировка на щиколотке с надписью «Самодостаточный», думаю я.

Я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Мягкий фоновый гул телевизора – мой единственный собеседник, как часто бывает после того, как засыпают дети. У нянь не так уж много свободного времени. Алек старается не устраивать поздних встреч и не уезжать в командировки, но все равно это происходит почти каждую неделю.

Щелчок двери заставляет мысли застыть. Провожу рукой по волосам и прислушиваюсь к звукам снимающего пиджак Алека в прихожей и ставящего что-то на пол.

Через пару секунд он заходит в гостиную. Выглядит усталым, а волосы темнее обычного. Наверное, попал под дождь, бушующий за окном.

Алек останавливается. Смотрит на меня.

— Привет, — говорю я.

Немного неловко и неуверенно.

Он кивает, снимая галстук.

— Привет. Думал, ты уже спишь.

— Должна бы, — признаю я. Это правда. А вот то, что говорю дальше, нет: — Просто как раз началось самое интересное.

Его взгляд скользит от меня к телевизору и обратно.

— Точно, — замечает он. Перекидывает галстук через спинку кресла и методично, с хирургической точностью, закатывает рукава. — И что в идиотском городке произошло на этот раз?

— На удивление, ничего, — отвечаю я. — Она уезжает в колледж. Дочка. Рори.

Алек кивает и проходит на кухню. Слышу, как достает что-то попить. В нем сейчас та же внутренняя тревога, что была несколько недель назад, когда вернулся домой. Только теперь время позднее, погода мрачнее, и он сам какой-то обнаженный, что ли. Отпустивший контроль.

Алек опускается на диван с тяжелым вздохом. Близко. Наши бедра почти соприкасаются. В правой руке у него стакан со льдом и водой.

Я смотрю, как Алек проводит ладонью по лицу.

— Тяжелый вечер? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он. — Худший. Приехали поставщики из Японии, из-за чего обсуждаем новое соглашение. Это даст такой доступ к японскому рынку, которого раньше не было. После целого дня переговоров пошли на ужин.

— Ох. И как проходят такие ужины?

— Ну, — он вытягивает ноги, — все начинается в отдельной кабинке ресторана с мишленовской звездой. Все спорят, кто заплатит, но, естественно, делает это «Контрон». Льется вино. Беседа не такая гладкая, как вино, но все идет своим чередом. Все друг к другу присматриваются, прощупывают почву.

— То есть ты был на свидании, — замечаю я.

Он тихо смеется.

— По сути, да. А в конце ужина японский партнер сказал, что теперь их очередь выбирать место. И мы оказались на крыше в баре.

— О, нет, — шепчу я.

— Ага, — он делает долгий короток из стакана. — А я, между прочим, был готов вернуться домой после ресторана.

— Но все-таки заключил сделку? — спрашиваю я. — Думаешь, будет второе свидание?

Алек поднимает бровь.

— Если я этого захочу, будет.

О. В животе все сжимается.

— Так уверен в себе?

— Реалистичен, — бросает он.

Волосы начинают подсыхать. Обычно аккуратно зачесанные назад, сейчас они чуть растрепанны.

— Раздражает, что ты, черт возьми, скорее всего прав, — ворчу я. — Я заметила, как все родители на тебя смотрели в тот вечер. Все, и речь не только об одиноких мамочках.

Алек выдыхает.

— Черт. Я не хотел, чтобы ты это заметила.

— Нет? — я подтягиваю ноги под себя, разворачиваюсь к нему на диване, локтем опираюсь на спинку. — И почему?

Алек делает еще глоток, и я не уверена, ответит ли он. Какие-то стены в нем сегодня опущены, но точно не все.

— Ты никогда на меня так не смотрела, — выдыхает он. — И не хотел, чтобы начала.

Я улыбаюсь.

— Ну, я не устраиваю ужины, — говорю я. — Так что ты в безопасности. Не использую тебя ради престижа или чтобы пробиться повыше.

— Ты же и стартап не предложишь профинансировать, верно?

Я прижимаю ладонь к груди.

— Клянусь.

— Хорошо, — Алек тоже закидывает руку на спинку дивана, и та оказывается рядом с моей. Наши предплечья касаются друг друга. Его глаза, обычно ореховые, в полумраке кажутся почти черными. — Прости за реакцию тех женщин. По их лицам было ясно, какие похабные предположения они строили.

Я пожимаю плечами.

— Все нормально.

— Нет, — огрызается он, и голос внезапно становится жестким. — Ни хрена не нормально.

— Я не из их круга, — произношу я. — Плевать, что они там себе успели надумать.

— Мне не плевать, — бормочет он.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Боишься, что из-за этого они подумают о тебе хуже? Не знаю, казалось, такие взаимоотношения... ну... это ведь не редкость. В твоем мире. В мире «Сент-Реджиса».

Щеки пылают от того, как неуклюже я подбираю слова. По сути, я только что намекнула, что в его социальном кругу считается нормальным спать с работающей на него няней. Что, поступи он так, не было бы в диковинку.

— Дело не в этом. Просто... — Алек замолкает, и голос становится хриплым. — Не хочу, чтобы кто-то подумал, будто я использую тебя. Что пользуюсь ситуацией.

— И не подумают, — парирую я. — Уверена, через неделю они и не вспомнят, что вообще со мной встречались.

Алек поднимает бровь.

— Не уверен в этом.

Между нами опускается тишина, и он бросает взгляд на экран телевизора.

Я никогда не видела, чтобы Алек смотрел что-то наедине с собой, без детей или присоединившись ко мне. Пытаюсь перевести все в шутку:

— А ты вообще умеешь расслабляться?

— Сейчас и расслабляюсь, — отвечает он.

— Ну, ты же недавно спрашивал о моих хобби. А я вот пока вижу, что ты либо работаешь, либо занимаешься детьми. Ни одно не подходит под категорию «отдых».

— Я хожу в спортзал.

— По утрам? — спрашиваю я.

Алек чуть кивает. Как-то незаметно мы стали ближе, и вот мое согнутое колено уже касается его ноги.

— Тоже не считается, — бурчу я. — Это... нет. Не подходит.

— Не знал, что меня будут допрашивать, как только переступлю порог дома.

— Уже жалеешь, что не остался в баре?

— Нет, — отвечает он. — Ни капли.

Дыхание перехватывает.

— Понимаю. У любого мужчины есть предел в алкоголе.

— И я уже превысил свой, — тихо произносит Алек.

— Может, завтра ты поспишь подольше.

В его глазах вспыхивает искра.

— Изабель, — роняет он. — Мы оба знаем, что этого не случится. Ты хоть раз позволяла себе поспать подольше, когда занималась балетом?

— Нет, — шепчу я.

В этом, несмотря на все различия, мы похожи. Преданность мечте превыше всего.

— Жизнь перфекциониста, — произносит он. Пальцы едва касаются моего плеча. — Всегда стремишься к тому, что чуть-чуть вне досягаемости.

— Никогда не довольствуемся малым.

— Да, — бросает он. — Так скажи мне, Изабель. Как расслабиться?

Тело будто натянуто, как струна. Он так близко, ворот рубашки расстегнут, на челюсти проглядывает легкая щетина. Я неосознанно наклоняюсь ближе. Алек пахнет дождем, одеколоном, алкоголем... и чем-то еще. Едва уловимым запахом сигарет.