В разводе. Ты нас недостоин (СИ) - Ива Элль

– Ударил Веронику? – спрашиваю, вскидывая брови.

Женщина торопливо подтверждает:

– Да. Я слышала какой-то звук… Что же мне делать… Боже мой…

– Позвоните Кириллу, – предлагаю. – Быть может, он сможет его успокоить. Но я вам не могу помочь, Марина Аркадьевна. Это ведь именно этого вы добивались. Не так ли? Так что имейте дело с последствиями собственных поступков. А я… пойду готовить обед. Самое время.

– Эва, пожалуйста!

Но я просто жму красную кнопку.

29

Было бы очень наивно думать, что нажатие красной кнопки спасёт меня от очередных посягательств на мою помощь. Марина Аркадьевна не унимается – звонит и звонит. Я ставлю телефон на тихий режим и начинаю бродить по кухне в беспокойстве. Значит, Натан закатил скандал, едва не избил Веронику… Что за ужас? Почему? Что послужило мотивом?

Быть может, он обозлился на то, что Вероника сдала его мне? Он посмотрел камеры, увидел, что я пришла в офис… Ну разумеется – ведь он не хотел, чтобы его ложь прошла так бездарно. Вся его актёрская игра, которую он так великолепно исполнял, пошла прахом и привела к тому, что я снова ушла. И ему нужно снова меня искать, снова договариваться, снова шантажировать.

Но из-за этого – орать на мать? Делать так, чтобы она пряталась от него в туалете и умоляла меня ей помочь? Это что-то настолько из ряда вон, что просто не укладывается в голове. И мне становится не по себе.

То есть… она его никогда таким не видела. Даже тогда, когда они обманули Натана, украв его биоматериал. Даже когда он понял, что его наглыми манипуляциями заставили признать себя отцом ребёнка, которого он не хотел, – он не орал и не учинял скандалов. Но сейчас учинил почему-то из-за того, что я ушла вместе с детьми.

Но ведь найти меня не так сложно. Так что стряслось? Что не так? Как ни пытаюсь, я не могу понять его мотивации.

И где он был два дня? От него пахло больницей. Странно и непонятно.

Телефон затихает, на мгновение перестав моргать экраном, но тут же начинает звонить снова. И это – Натан. Кусаю губы, глядя на входящий номер, думаю: черт бы его побрал…

Зачем он снова появился в моей жизни? Для чего? Не пойму.

А ведь я почти его простила. Почти заставила себя поверить, что он и правда хочет и для меня, и для детей новой светлой жизни. Что он попробует оправдаться в моих глазах, попробует стать другим, начать всё заново.

Если бы только не Марина Аркадьевна. И не Вероника под боком. Но он, вроде как, выгнал эту Веронику… Но ребёнка-то из жизни не выкинешь. Марина Аркадьевна добилась своего, так что же она не рада? Какая странная ситуация – безумно странная.

Ну нет. Я туда не поеду. Хватит с меня. Насмотрелась и наслушалась на жизнь вперёд.

Отключаю телефон. Иду готовить обед.

Вечером включаю гаджет снова, чтобы позвонить няне и попросить её завтра с утра посидеть с малышами, чтобы я смогла сходить обновить запасы каши. Они её обожают, лопают только так – коробки заканчиваются безумно быстро.

Включив телефон, вижу пропущенный от Кирилла, брата Натана. Вот это уже интересно. Старший брат. Но перезванивать я не собираюсь.

Звоню няне, договариваюсь с ней на завтра, кладу трубку – и снова звонит Кирилл. Со вздохом жму принять вызов. Этот мужчина пока что не сделал мне ничего плохого – так почему бы и не поговорить? Если уж отказать, то вежливо.

– Привет, Эвелина, – произносит мужчина спокойным, ровным тоном, к которому я уже привыкла. Хоть кто-то в их семье невозмутим и беспристрастен.

– Привет, – отзываюсь. – Что стряслось?

– Я полагаю, ты уже знаешь.

– Можно конкретнее? – переспрашиваю.

– Натан нуждается в твоём обществе. Остро нуждается. Он даже со мной не стал разговаривать. В дом не пустил.

– Натан не пустил тебя в дом? – отзываюсь эхом. – Почему?

– Потому что он там слишком занят ломая мебель и круша стены.

Я напряжённо сглатываю, представив себе эту жуткую картину.

– И как я могу помочь в такой ситуации? Быть может, вызвать специалистов? Я не знаю… бригаду из психоневрологического диспансера…

– Я бы с удовольствием, – вздыхает он, – но боюсь, что они не помогут. Это не тот метод, который может его успокоить. Я знаю своего брата. И он сейчас нуждается именно в тебе, Эва. Так что давай я приеду за тобой, и ты попробуешь что-то сделать. Я не думаю, что мама переживёт эту ночь в туалете. Она мне звонила, жаловалась, что боится выйти.

– Она до сих пор там? – спрашиваю удивлённо.

– Именно так. Ну так что?

– Я… – выдыхаю. – Мне не с кем оставить детей.

– Можешь взять их с собой.

– Это исключено, – говорю резко.

– Тогда я могу привести к тебе няню. Как её там… Арина Геннадьевна?

– Ты в курсе?

– Разумеется, я в курсе личностей всех людей, кто переступает порог дома моего брата

Кусаю губы.

– Я не знаю, Кирилл. Мне кажется, это какой-то бред. Как-то это всё напоминает очередную подставу. Если серьёзно, мне слабо верится, что Натан способен на такие поступки.

– Уж поверь, – хмыкает тот.

– Я не пойму, почему я должна помогать тем, кто меня терпеть не может? Тем, кто меня ненавидит?

– Натан тебя не ненавидит, – роняет мужчина резко. – Так что на твоём месте я бы не стал фыркать в его адрес. Он запутался. Вернее, его талантливо запутали женщины, которые его окружают. Но, кажется, они его достали уже в край, и брат делает всё возможное, чтобы от них избавиться. Но нервы не железные. Ты не знаешь, как он жил всё это время без тебя. Я знаю. Я видел, каким он был, как себя вёл. И как вывозил. Так что с твоей стороны это был бы очень хороший жест – прийти и попытаться его успокоить. Ну так что?

– Хорошо… – отзываюсь сквозь зубы

И уже жалею, что согласилась. Но мне нравится Кирилл. Его спокойное отношение ко всему. Логичные доводы…

Черт бы побрал всю эту семью.

– Тогда привезу тебе няню через полчаса. Пока собирайся.

Со вздохом иду переодеваться. Видимо, ужин придётся готовить уже няне.

Как и обещал, Кирилл приезжает ровно через полчаса. Арина Геннадьевна с улыбкой бросается к детям – за то недолгое время, что она с ними общалась, эта женщина успела их полюбить. Но мои малыши такие очаровательные, их очень трудно не любить.

Мы спускаемся к подъезду, садимся в машину, и ещё через полчаса подъезжаем к знакомым воротам. Калитка немного погнута, и это меня уже напрягает.

– Позвони ему, – говорит Кирилл. – А то он не откроет дверь.

Беру телефон, набираю Натана. Тот отзывается через полминуты:

– Да?! – рявкает в трубку чужим, незнакомым голосом.

– Натан, я пришла. Открой дверь.

Он молчит, а затем из трубки доносятся короткие гудки.

Напряжённо слежу за дверью дома. Через пару мгновений она резко распахивается. Я вижу его – и моё сердце падает куда-то в живот. Натан мрачный, злой, взлохмаченный, в порванной рубашке, в помятых брюках – кажется, тех самых, в которых я видела его в предпоследний раз. И с такими синяками под глазами, что становится жутко.

Быстрой походкой он идёт к калитке, и я сжимаю руки на коленях, уже не уверена, что хочу с ним общаться…

Калитка отлетает в сторону, Натан шагает вперед, видит меня и распахивает дверцу машины.

Сверлит меня напряженным взглядом пару долгих секунд, а затем выдергивает из машины, закидывает к себе на плечо и несет в сторону дома.

30

Я шокировано молчу, цепляясь за помятую рубашку мужчины.

Кирилл не торопится мне на помощь. Натан захлопывает калитку, и теперь Кирилл при всём желании не попадёт на территорию, да он, видимо, и не собирался. Меня просто бросили в огонь. На что он меня подписал? Чёрт побери… Нет, чтобы я ещё раз связалась с этой семьёй… да никогда на свете!

Как я буду успокаивать этого монстра? Я не дрессирую тигров! На что он вообще рассчитывал??

От Натана и правда пахнет больницей, а еще каким-то спиртом. Я вижу, что закатанный рукав его рубашки испачкан в крови, а локоть замотан эластичным бинтом. Он что, был ранен? Что с ним такое? Явно что-то не то, потому что раньше этот мужчина никогда себя так не вёл, никогда не позволял подобного. И мне становится жутко.