Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

— Нет, нет, это не так Лана. Это не так. Разве ты не видишь? Я говорил тебе, что я полностью принадлежу тебе. Я бы скучал по тебе, но сейчас все равно все кончено. Коула больше нет.

— Коул так просто это не оставит. Он вернется. Он убьет меня. Ты знаешь, что он способен на это. Он убил твоего отца, и следующим он убьет меня! Может быть, мне не следовало останавливать тебя там, но я не хотела, чтобы его смерть была на твоей совести из-за меня, — она снова начинает плакать.

— Нет.

— Он вернется, Каллум! Чтобы свести концы с концами или просто ради мести, он вернется за мной! Он не отпустит меня на свободу, особенно после сегодняшней ночи.

— Нет, я имею в виду, Коул не убивал нашего отца, — признаюсь я.

— Что? Ты сказал мне, что он это сделал.

— Я же говорил тебе, что он сел в тюрьму за свое убийство. Я никогда не говорил, что он это сделал. — Я замолкаю и смотрю на нее. — Я убил нашего отца. Так же, как я только что убил того парня там так же, как я чуть не убил Коула. Однажды, когда папа довольно жестоко избил нас с Коулом, я просто сорвался. Коул взял вину на себя. Он пожертвовал своей жизнью и свободой ради меня. Это я должен был отправиться в тюрьму. Это моя вина. Все, абсолютно все это моя гребаная вина.

— О Боже мой. Это то, что он держал у тебя над головой? Это то, за что, по-твоему, ты ему задолжал? — спрашивает она.

Я просто киваю. Лана протягивает руку и хватает меня за руку, и сквозь мои осколки все это выливается наружу...

— Мне жаль. Я чертовски сожалею обо всем этом, Лана. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы остановить это. Я не хотел терять единственную семью, которая у меня осталась. Я был эгоистичен, я был напуган. Я облажался. Я действительно облажался, и я не заслуживаю твоего прощения, но просто знай, как я сожалею. — Слеза, наконец, срывается и скатывается из моего глаза. Я перестал плакать, когда был еще ребенком. Когда наши слезы только еще больше разозлили бы нашего отца. Поэтому я останавливался. До сих пор. — Но сегодня вечером, сегодня вечером я думал, что потеряю тебя, и я не смог этого вынести. Я не знал, что ты та, в ком я нуждался. Ты в моих венах, как наркотик, голубка. Все, что я вижу, — это ты. Всё заставляет меня думать о тебе. Это все ты, все это чертово время. Ты все поглощаешь. Может быть, теперь ты видишь во мне монстра после того, что я там натворил, и, может быть, ты так же, как и я, боишься этих чувств, которые я испытываю к тебе, но я не знаю, что с ними делать, кроме как сказать тебе. Сейчас явно неподходящий момент, но я устал сдерживать их. Я хочу называть тебя своей. Я люблю тебя, Лана.

Лана

По моему лицу снова текут слезы, но не от боли, которую я все еще чувствую во всем теле. Каллум только что открыл свое сердце и излил на меня свою любовь. Он любит меня. Я была в таком противоречии со своими чувствами к нему. Боялась даже по-настоящему признать то, что росло, между нами, в этом аду. Но теперь, после сегодняшней ночи и того, как он заглядывает мне в душу с такой любовью, даже когда я выгляжу распухшим, окровавленым месивом, все так ясно. Меня не волнует, что из-за этого мне становится совсем хреново. Я влюбилась в одного из мужчин, которые меня похитили. Я безвозвратно влюблена в Каллума. Я не знаю, когда именно это произошло, или это просто медленно тянулось со временем из-за тех маленьких моментов, которые мы разделили, но я знаю, что мы можем покинуть это место, и ничто не изменит того, что я чувствую к нему.

— Каллум, я... я даже не уверена, с чего начать.

— Все в порядке, тебе не нужно ничего говорить. Я просто хотел, чтобы ты, наконец, узнала без всяких сомнений, что я чувствую к тебе, — говорит он, слегка касаясь моей щеки.

Я качаю головой и смотрю вниз на наши руки, затем снова обращаюсь к нему:

— Ты силой ворвался в мою жизнь. Как землетрясение, разрушающее мой уютный мир, но в то же время, пробуждающее что-то глубоко внутри меня. То, что я никогда не думала, что почувствую. Я думала, ты нужен мне, чтобы защитить меня, помочь сбежать, но ты дал мне нечто гораздо большее и то, чего я меньше всего ожидала в этом месте. Ты дал мне любовь. Я почувствовал это, и это напугало меня. Когда я представляла, как сбегу отсюда, была одна мысль, о которой было невыносимо думать, и это был уход от тебя. Никогда больше тебя не увидеть. Никогда не видеть твоих глаз и улыбки, освещающих мои мрачные дни. Думать об этом было больно, и все это так сбивало с толку при таких обстоятельствах, но я больше не сбита с толку. Меня не волнует, что эти руки сделали с жестокими мужчинами, я знаю только, что эти руки были нежными и добрыми. Ты не монстр. Я вижу тебя, и я влюблена во все твои сломанные части, Каллум. Я влюблена в хаос и красоту твоего сердца.

Глаза Каллума не отрываются от моих, пока слова льются из меня потоком. Я заканчиваю, и он отпускает мою руку и встает. Потом он внезапно залезает ко мне в ванну, все еще в спортивных штанах.

— Боже мой, что ты делаешь! — Я удивленно смеюсь. Он садится, вода переливается через край, он сажает меня к себе на колени и обнимает меня. Я кладу голову ему на плечо, когда он крепко обнимает меня.

— Я не уверен, что заслуживаю твоей любви, но я проведу остаток своей жизни, даря тебе любовь, которой ты действительно заслуживаешь, — шепчет он мне на ухо.

Я таю или горю, трудно сказать, но я улыбаюсь и еще глубже прижимаюсь к нему. Мы лежим так, обнявшись, в ванне, пока вода не остынет.

Каллум вылезает из ванны первым, затем твердой рукой помогает мне вылезти и оборачивает меня полотенцем.

— Почему бы тебе не пойти и не выбрать что-нибудь из моих комодов, а заодно и мне подбросить новую одежду. Мне нужно снять эти мокрые штаны, — говорит он.

Я уже видела большую часть тела Каллума. В основном это была верхняя часть его тела, когда он был без рубашки. Я старалась не обращать внимания на его тугую грудь, бугры пресса и глубокий вырез бедер, переходящий в брюки, но были моменты, когда я не могла не заметить, насколько идеально он сложен, даже несмотря на его шрамы. А еще был тот раз, когда Коул пытался угрожать Каллуму, чтобы тот овладел мной силой. Я не особо разглядела, что он держал в руке той ночью. Ситуация была слишком унизительной для нас обоих, поэтому я старалась не смотреть на него по-настоящему, а он недолго скрывался. Но сейчас Каллум предложил мне выйти из ванной, чтобы дать ему переодеться, и я предполагаю, что он мог беспокоиться о том, что мне будет неловко, если он вдруг разденется передо мной.

Учитывая, как прошла ночь, это, вероятно, хорошая идея.

Я возвращаюсь в его комнату, беру темно-коричневую фланель, джинсы, боксеры и носки и бросаю их в ванную. Затем я нахожу черную термоодежду с длинным рукавом и еще одну пару боксеров, а также носки для себя. Я надеваю их и сажусь на его кровать.

Каллум выходит из ванной полностью одетый и слегка улыбается, когда видит меня. Он подходит ко мне, наклоняется и целует в лоб. От этого жеста у меня в животе порхают бабочки.

— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, пока я не вернусь. Ты больше не пленница, но я не хочу, чтобы ты возвращалась туда, пока я ... не наведу порядок. Хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь я и киваю.

Уходя, Каллум закрывает за собой дверь своей спальни, а я ложусь на его кровать. Я чувствую себя такой опустошенной и невероятно измученной. Может быть, я ненадолго закрою глаза.

Глава 17

Каллум

Я стою в гостиной, медный запах крови наполняет мои чувства. Черт возьми, ее так много. Я смотрю на Рэя сверху вниз и еще раз оцениваю ущерб, который я причинил этими руками. Несмотря на то, что Лана сказала, что не считает меня монстром, я ничего не могу поделать, но все еще чувствую себя таковым, когда смотрю на ужасную сцену передо мной.

Коул облажался, и в нем есть тьма, но во мне всегда была глубокая ярость. За всю свою жизнь я все лучше и лучше подавлял это, контролировал это. До Рэя последний раз, когда я вот так выходил из себя, было, когда мне было восемнадцать. Когда я положил конец жестокому обращению и тирании нашего отца только этими руками. За эти годы у меня бывали моменты гнева, но ничего подобного. Эти последние месяцы с Ланой стали для меня самым большим испытанием. Моя ярость нарастала, и я так отчаянно хотел вырваться на свободу с каждым моментом страданий, которые пришлось пережить Лане. Я не жалею об убийстве Рэя или о том, что я сделал с Коулом. Я бы сделал это снова. Для нее. Я просто хочу, чтобы ей не приходилось видеть меня таким.