Сломленная голубка (ЛП) - Мари Кайла

Я заворачиваю Рэя в коврик в гостиной, затем несу его в комнату Коула и бросаю на кровать. Я продолжаю убирать все следы мозговой ткани и крови. Я убираю остальную часть гостиной и заканчиваю тем, что возвращаю рождественскую елку в прежнее состояние. Кажется, что здесь почти ничего не произошло, но я, конечно, знаю, что это не так. Это было определенно не то Рождество, которое я себе представлял, и уж точно не та ночь, которую мы с Ланой когда-либо забудем.

Я нахожу Лану крепко спящей на моей кровати. Я смотрю на нее мгновение, прежде чем беру одеяло и укрываю ее. Я осторожно забираюсь рядом с ней, делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

— Каллум! Каллум! — Лана просыпается, задыхаясь, и зовет меня.

— Я здесь. Я прямо здесь, — говорю я, дотягиваясь до нее и притягивая к себе. — Ты в безопасности. Я больше никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Она сильнее прижимается ко мне, и я чувствую, как ее тело расслабляется. Вскоре она снова мирно засыпает.

Солнце наконец-то ярко светит сквозь щель в занавесках на моем окне. Лана оставалась в моих объятиях остаток ночи, и впервые за долгое время я действительно хорошо выспался.

— Доброе утро, — медленно шепчет Лана сонным голосом.

Я смотрю на нее сверху вниз, когда она переместила голову с моей груди на мою руку, чтобы лучше разглядеть меня.

— Доброе утро.

— Две ночи подряд спать в настоящей кровати. Это было потрясающе, — говорит она.

Я хмурюсь, думая о том, что месяцами позволял ей спать на старом грязном матрасе в подвале, но потом улыбаюсь ей.

— Как насчет того, чтобы пойти позавтракать, а потом убраться из этой хижины? — предлагаю я.

— Определенно! Но на этот раз я готовлю завтрак, — говорит она, садясь в постели.

— Нет, нет, ты не должна этого делать. Просто расслабься. Тебе больно. Я позабочусь об этом.

— Ты готовил мне еду несколько месяцев, Каллум, и ты спас меня прошлой ночью. Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя.

— Хорошо.

Я сижу за кухонным столом и наблюдаю, как Лана готовит нам завтрак, одетая в мою рубашку и боксеры. Улыбка не сходит с моего лица, когда я наблюдаю за ней. Ее длинные волнистые волосы ниспадают каскадом до середины спины, и я борюсь с желанием запустить в них пальцы. Она заканчивает готовить, и мы едим вместе, и я ловлю себя на том, что вспоминаю, как никогда не думал, что хочу этого, никогда не думал, что хочу чего-то серьезного, кого-то постоянного в своей жизни, до нее. Я беру ее за руку и сжимаю ее. Лана отвечает взаимностью на этот любящий жест и лучезарно улыбается мне.

— Я собираюсь собрать кое-какие вещи, и мы уезжаем, — говорю я Лане.

— Хорошо. Я схожу за Генри.

— Нет. Я приведу его. Ты больше никогда не ступишь ногой в этот подвал, — строго говорю я. Она смотрит на меня и кивает. Я замечаю легкую усмешку на ее лице, когда отворачиваюсь от нее.

Я собираю большую часть своей одежды и некоторые другие важные вещи, которые могут мне понадобиться в доме, и загружаю все это в свой грузовик. Генри тоже. Я помогаю Лане одеться и забраться на пассажирское сиденье моего грузовика.

— Есть еще одна вещь, которую мне нужно сделать, — говорю я ей, прежде чем вернуться в дом. Я беру канистру с бензином, которая у меня была, и начинаю поливать им весь дом, особенно комнату Коула, где лежит мертвое тело, и это проклятое кресло с откидной спинкой в гостиной. Я вывожу бензиновый след из парадной двери на крыльцо. Внезапно я слышу скрип открывающейся двери грузовика и голос Ланы, которая подбегает ко мне.

— Каллум! Что ты делаешь!

— Я сжигаю это дотла, Лана.

— Нет, это твой дом. Ты не можешь. Тебе не нужно делать это для меня.

— Это не только для тебя. Для меня здесь больше ничего нет. В этом доме не осталось ничего хорошего. Он наполнен плохими воспоминаниями и злом. Я хочу, чтобы мы оба наконец были свободны. — Лана задумчиво смотрит на меня, затем берет меня за руку.

— Тогда давай сделаем это вместе.

Я улыбаюсь, затем зажигаю спичку и позволяю нашим рукам поднести ее к бензину. Пламя вспыхивает мгновенно, поглощая все, к чему прикасается. Мы быстро возвращаемся и забираемся в грузовик. Мы останавливаемся и еще мгновение смотрим на объятый пламенем дом, позволяя воспоминаниям сгореть вместе с ним, затем я веду нас по заснеженной подъездной дорожке, оставляя наш огненный кошмар позади.

Следующие пару месяцев мы с Ланой остаемся в ее квартире. Она довольно быстро выяснила, что я платил ей арендную плату, чтобы не вызывать подозрений во время ее пребывания в коттедже, но я также делал это в надежде, что однажды она будет свободна и у нее все еще будет свой дом, в который она сможет вернуться. Это было чертовски здорово, потому что вот мы оба живем вместе в ее квартире, с Генри, конечно, тоже. У меня никогда раньше не было домашнего животного. Я всегда подумывал о том, чтобы завести собаку, но Генри определенно покорил меня.

Радость, которую я испытал, наблюдая, как Лана возвращается в свой дом, и видя свет в ее возвращении, неописуема. Ее оливковая кожа снова приобрела красивый золотистый оттенок, темные круги под глазами исчезли, а синяки больше не покрывают ее тело. Хотя у нее осталось несколько легких шрамов. Один у нее на скуле, другой чуть ниже подбородка, и шрамы на спине от сигаретных ожогов. Я рад, что они у нее на спине, где их нелегко заметить. Все они служат напоминанием о том, что она пережила. Хотя, я бы хотел, чтобы ей вообще никогда не напоминали о том, что произошло, о том, частью чего я когда-то был. Она простила мою роль во всем этом, но я думаю, что чувство вины всегда будет тяжелым грузом лежать у меня в груди, как якорь, который тянет меня вниз и напоминает мне о том, какую роль я сыграл в ее худшем кошмаре. Все, что я могу сейчас сделать, это отдать ей всю любовь, которая есть во мне, но даже тогда этого все равно было бы недостаточно. Она заслуживает бесконечного количества любви, которого не могло вместить даже бескрайнее небо над головой.

Я вернулся к работе после того, как попросил экстренный отпуск из-за потери в семье и пожара в нашем доме. Коул, к счастью, так и не вернулся на работу. Я объяснил это Джону, сказав, что Коул очень тяжело переживает потерю и не вернется.

Я понятия не имею, где был Коул и что он сейчас делает. Сейчас я мало думаю о нем, и мы никогда не упоминаем его в разговорах с Ланой. Мы оба хотим оставить то, что произошло, в прошлом. Я оплакивал потерю своего брата много лет назад, когда он был заперт. Раньше я жил без него. Человек, которого я подобрал в тюрьме в прошлом сентябре, не был моим братом. Все это было притворством. Моего брата больше не было. Я смирился с этим.

Лана пока не нашла другую работу. Я сказал ей не беспокоиться об этом и просто потратить время на выздоровление. Физически и морально. Итак, днем я хожу на работу и прихожу домой к моей маленькой голубке, которая теперь готовит мне удивительно вкусные блюда, каких мне раньше никогда не удавалось отведать. У меня никогда не было женщины, которая готовила бы для меня, и это непривычное чувство, когда о ней так заботятся. Моя любовь к ней продолжает расти с каждым чертовым днем. Просто, когда я думаю, что, возможно, не смогу любить ее больше, чем уже люблю, я удивляю себя. Кто знал, что я способен на всю эту любовь, на все эти чувства. Я, конечно, понятия не имел. До нее.

Глава 18

Каллум

Прошло почти три месяца, но мы с Ланой до сих пор не были близки друг с другом. Кроме того, что я целовал ее в лоб или щеку, мы даже толком не целовались. Конечно, я хочу. Я не только хочу сказать ей, как сильно ее люблю, я также хочу уложить ее и показать ей, но не хочу торопить ее после всего, через что она прошла. Я не хочу, чтобы она сожалела о близости со мной. Знаю, что ей нужно время, чтобы мысленно исцелиться.