Марк передумал пить, он отставил стакан и повернулся к Мейсону.
— Как я понимаю, ваша спешка из‑за того, что вы хотите пожениться еще до рождения ребенка.
Мейсон кивнул.
— И я решил вам помочь.
— Хорошо, — пожал плечами Мейсон, — наконец- то, от тебя будет хоть какая‑то польза.
— Насчет пользы и вреда ты бы, Мейсон Кэпвелл, лучше помолчал.
— Я, Марк, немного волновался из‑за того, что Мэри встречалась с тобой одна.
Марк коротко рассмеялся, но тут же улыбка исчезла с его лица. Он пристально посмотрел на Мейсона. Тот от этого взгляда смутился.
На дне стакана оставалось еще немного виски и Марк нервно допил его.
— Ты зря, Мейсон, волнуешься, ведь Мэри все еще моя жена.
— Но она никогда не была такой по существу — это чистая формальность, — возразил ему Мейсон.
— Говори, говори, Мейсон, но пока она еще моя законная жена.
— Марк, ты же сам знаешь, это не так. Она с самого начала должна была быть моей. Ваш брак — ошибка.
— Можешь говорить, что угодно, но сейчас закон на моей стороне.
— У нас будет ребенок, — наконец, привел свой последний аргумент Мейсон.
— Да, — Марк ехидно улыбнулся, — у вас с Мэри будет ребенок. Точнее, у нее.
— Что ты хочешь этим сказать? — Мейсон Кэпвелл напрягся.
— А я ничего тебе больше не скажу. Думай сам.
Марк заглянул на дно пустого стакана. Его глаза светились сумасшедшим огнем. И Мейсон только сейчас заметил, насколько Маккормик пьян.
— Я сейчас не собираюсь говорить с тобой о серьезных делах, — сказал Мейсон.
— Тогда можешь идти. Зачем меня искал? Если считаешь, что я пьян, то ошибаешься.
— Я бы не сказал, что ты, Марк, трезв.
— Может, я и выпил немного лишнего, но я, Мейсон, волнуюсь. Сегодняшние разговоры мало способствовали успокоению.
Марк отвернулся от Мейсона и посмотрел в пустой зал ресторана.
— Мне кажется, — сказал Мейсон, — тебе нужно вернуться в отель. Завтра слушание дела.
— Ты уже говорил об этом.
— Я буду напоминать тебе много раз, пока ты не отнесешься к этому серьезно.
— Я понимаю, — Марк расплылся в улыбке, — кто‑то теряет, а кто‑то находит. Ты отнял у меня Мэри и теперь собираешься стать счастливым отцом.
— Не вижу повода для колкости, — Мейсон хотел подняться, но Марк резко обернулся.
— Подожди, посиди еще немного.
— А что ты собираешься делать? — спросил Мейсон
— Кэпвелл, — виски уже допил, а начинать новую порцию, по–моему, не имеет смысла. Быть более пьяным, чем ты сейчас, уже нельзя.
— Мой ум трезв, — отрезал Марк, — и рассуждаю я здраво. Вот ты говоришь о ребенке, о том, что хочешь дать Мэри счастье. А по–моему, Мейсон, ты думаешь только о себе. Ведь ты даже не удосужился узнать, что у меня на душе, о чем я думаю. Я был вам безразличен — тебе и Мэри — и только когда во мне возникла надобность, вы вспомнили о том, что существует Марк Маккормик, и я прилетел на ваш первый зов. Я готов броситься на помощь. А ты, Мейсон, считаешь, что это я обязан тебе и Мэри.
Мейсону не хотелось продолжать глупый разговор, но другого выхода у него не было.
— Я бы и не вспомнил о тебе, Марк, если бы не ребенок. У меня не было ни малейшего желания слышать и произносить твое имя.
— А вот это зря. Я могу сказать тебе прелюбопытную вещь, — Марк замолчал и опустил голову на руки.
Мейсон сидел в напряжении. Он чувствовал, что Марк теперь созрел для того, чтобы сказать то, о чем молчал раньше, то, о чем не говорила ему Мэри.
И Марк, не поднимая головы, произнес:
— Постарайся, Мейсон, быть хорошим отцом. Возможно, ребенок мой.
— Что ты сказал? — почти выкрикнул Мейсон, но Марк только махнул рукой.
— Ты же сам сказал, Мейсон, я — пьян. Так почему ты сразу поверил мне? Не слушай мои бредни. Иди и думай — правду я сказал или нет.
Иден и Том уже порядком отъехали на машине от бара вдоль побережья. Но Иден вдруг вскрикнула:
— Том, мы возвращаемся!
— Что такое? — удивился парень. — Что‑то случилось?
— Нет, ничего не случилось, но мы должны вернуться. Ты оставишь меня возле бара, а сам уедешь.
— Но мы же с тобой собирались навестить совсем другое место.
— Извини, Том, но я передумала. Мне очень важно быть там.
— Неужели свидание? — Том развернул машину и они вновь направились к бару.
— Нет, Том, это сложно объяснить, я сама не могу понять себя до конца. А тем более сделать так, чтобы понял ты. Извини, я испортила тебе вечер.
— Ничего, — Том пожал плечами, — я уже привык к твоим выходкам и они мне кажутся вполне нормальными. Я, честно говоря, Иден, удивился, если бы этот вечер прошел нормально.
Том подъехал почти к самому бару и остановил машину. Иден, не дожидаясь пока он откроет ей дверцу, выскочила на улицу.
— Может тебя подождать?
— Нет, не надо, я останусь здесь.
— А как ты доберешься? — изумился парень, — я все‑таки подожду.
— Нет, уезжай, — Иден замахала руками. Том пожал плечами, развернул машину и уехал.
На пустынном в это время суток шоссе он разминулся с другой машиной. Том оглянулся и увидел, что машина остановилась возле бара, из нее вышел мужчина.
"Все‑таки свидание, — прошептал Том, — а может..".
Он съехал на обочину, остановился и выключил габаритные огни.
— На всякий случай подожду, — сказал он сам себе и, опершись подбородком на спинку сиденья, стал смотреть сквозь заднее стекло на освещенную площадку бара.
На террасе Иден осмотрелась: ни Сантаны, ни Кейта не было.
"Неужели Джина соврала? — подумала Иден, — я сюда приезжаю уже второй раз и никого нет. А может, они спрятались и тот шепот, доносящийся из темноты, принадлежал им? Нет, если бы они меня увидели, то вели бы себя более скрытно".
Она взялась руками за парапет и ощутила его холод, ветер налетал с океана и холодил открытые плечи.
Она услышала шум подъезжающей машины.
"Наверное, Том вернулся, — решила она, — я все‑таки недостаточно решительно отправила его".
Скрипнул настил и за спиной у Иден раздались тяжелые шаги. Она не выдержала и обернулась.
Перед ней стоял Круз, он выглядел растерянным. Встретить Иден в такое позднее время вдалеке от центра города было удивительно.
— Иден? — удивился он.
— Я… — Иден осеклась.
— Что ты тут делаешь? — резко перебил ее Круз. Иден некоторое время молчала, молчал и Круз. Они и
без слов понимали, в чем дело. Иден поправила вечернее платье и сказала:
— Может быть, это и не мое дело, но я, Круз, не могу сдержать себя…
— Почему ты слушаешь всякие сплетни, Иден?
— Но Джина была так убедительна, — Иден не выдержала разгневанного взгляда Круза.
Она опустила глаза и принялась теребить в руках вышитый бисером ридикюль. Зеркальные бисеринки вспыхивали в свете фонаря и гасли.
— И что? Убедилась? — насмешливо спросил Круз.
— Да нет. Видишь, здесь никого нет, — Иден повела рукой, как бы демонстрируя Крузу, что здесь безлюдно. — А ты, Круз, что тут делаешь? — наконец- то, догадалась спросить она.
Пришла очередь смутиться и Крузу.
— Сантана была немного не в себе, я беспокоюсь за нее. И проезжая мимо, решил посмотреть…
Мужчина и женщина замолчали. Тишина стала слишком уж гнетущей.
— Я бы не сказала, что хотела бы застать их здесь, — призналась Иден.
— Тогда почему ты пришла? Иден замялась.
— Все‑таки, многое из того, что сказала Джина — правда.
— Она сплетница.
Наконец, она нашла в себе силы посмотреть Крузу прямо в глаза.
— Я не могу жить без тебя, Круз, я устала постоянно приносить себя в жертву. Я хотела бы, Круз, чтобы Сантала была слабой, это дало бы право быть слабой и мне. Ну хоть самую капельку, хоть чуть–чуть…
— Иден! — воскликнул Круз.
— Я не хочу больше этого, я не хочу притворяться, не хочу, чтобы притворялся ты. Неужели, Круз, ты еще этого не понял? Ты понимаешь меня, Круз?
Мужчина кивнул.
