Месть. Идеальный сценарий (СИ) - Вестова Лея

— Я готова, — ответила я.

— Я знаю, — он посмотрел на меня своим пронзительным, всепонимающим взглядом. — Но даже самому сильному солдату иногда нужен отдых. Ты не можешь жить в состоянии вечной войны, Кира. Ты просто сгоришь.

Он говорил тихо, но его слова проникали под мою железную броню, достигая чего-то живого и уязвимого. Он видел не «Железную Киру», не генерального директора. Он видел уставшую, израненную женщину, которая отчаянно нуждалась в простом человеческом тепле.

Мы еще долго сидели в тишине, глядя на огни ночного города. И в этот момент я поняла, что этот кабинет, эта компания, эта война — это еще не вся моя жизнь. Рядом со мной был человек, который видел меня настоящую. И его присутствие было единственным, что не давало мне окончательно превратиться в холодную стальную статую. Он был моим тылом. Моей тихой гаванью посреди бушующего шторма. И я знала, что пока он рядом, я смогу выдержать любую битву.

Глава 20

Прошла неделя. Неделя хрупкого, напряженного затишья, похожего на тишину в эпицентре урагана. Буря не утихла, она просто набирала силу для нового, еще более сокрушительного удара. Мои решительные действия на совете директоров и последовавшие за ними кадровые чистки принесли свои плоды. Внутренний саботаж прекратился так же внезапно, как и начался. Люди Вайнштейна и Рыкова, лишившись своих лидеров и почувствовав твердую руку нового руководства, затаились, выжидая. Они превратились в «спящие ячейки», готовые к действию по первому сигналу извне.

Я работала на износ, буквально не выходя из кабинета по восемнадцать часов в сутки. Команда аудиторов мистера Харрисона, усиленная лучшими IT-криминалистами, методично, слой за слоем, вскрывала финансовые гнойники, оставленные режимом Вячеслава. Каждое утро на мой стол ложился предварительный отчет, и каждая страница этого отчета была свидетельством чудовищного по своим масштабам и цинизму воровства. Поддельные контракты, фирмы-однодневки, откаты, «золотые парашюты» для несуществующих сотрудников, масштаб хищений поражал воображение. Это была не просто коррупция. Это было планомерное убийство компании, растянутое на годы.

Каждый вечер, когда небоскреб затихал, и в огромном здании оставались только я и ночная охрана, в мой кабинет бесшумно входил Дмитрий. Эта традиция стала для нас обоих жизненно необходимой. Он привозил ужин, и мы, сидя за огромным столом, раскладывали между контейнерами с едой распечатки аудиторских отчетов.

Он больше не был просто детективом. Он стал моим главным стратегическим советником, моим единственным доверенным лицом в этом клубке змей. Его острый, не замутненный корпоративными интригами ум, его опыт следователя, привыкшего распутывать самые сложные преступные схемы, были для меня бесценны. Он видел связи там, где я видела лишь хаос цифр, он находил мотивы там, где я видела лишь бессмысленную жадность.

Эти вечерние разговоры были моим единственным глотком свежего воздуха, единственным островком нормальности в этом безумном мире. Мы говорили не только о работе. Мы говорили о жизни. Я видела, как постепенно тает лед в его глазах, как за маской сурового профессионала проступает живой, уставший, но невероятно глубокий человек. И я знала, что и он видит во мне не просто клиентку, не «Железную Киру», а женщину, отчаянно нуждающуюся в защите и тепле. Напряжение между нами росло с каждым днем, хрупкое, волнующее, полное недосказанности.

— Они затихли, — сказал Петровский на одном из наших утренних совещаний. Его лицо было обеспокоенным. — Слишком тихо, Кира Игоревна. Вайнштейн и его люди даже не пытаются вставлять палки в колеса. Они ходят на работу, как по часам, и молчат. Это плохой знак. Они не из тех, кто сдается. Они перегруппировываются и готовят удар. Удар извне.

Его слова оказались пророческими.

Удар был нанесен на следующий день. Ровно в полдень, когда я проводила тяжелейшее селекторное совещание с руководителями региональных филиалов, на моем столе зазвонил спецкоммутатор прямой связи с международными партнерами. На экране высветилось имя: «Герр Шмидт». Это был генеральный директор нашего ключевого немецкого партнера, компании «Mannheim Dynamics», тот самый человек, с которым мой отец заключил сделку века.

Я извинилась перед коллегами и приняла вызов. Лицо герра Шмидта, обычно приветливое и добродушное, было похоже на гранитную маску.

— Мисс Гордеева, — начал он без предисловий, и его голос был холоден, как сталь. — Я звоню, чтобы официально уведомить вас о вопиющем нарушении контрактных обязательств с вашей стороны.

Мое сердце пропустило удар.

— Что вы имеете в виду, герр Шмидт? О каком нарушении идет речь?

— О нарушении, которое уже привело к остановке нашего главного сборочного конвейера и грозит нам многомиллионными убытками, — отчеканил он. — Согласно графику, три дня назад на наш склад в Мюнхене должна была поступить партия высокоточных комплектующих вашего производства. Ключевых компонентов для нашего совместного проекта. Партия не пришла. Наши логисты связывались с вашими, и те клянутся, что груз был отправлен вовремя. Но его нет. Он просто испарился.

Я слушала его, и ледяной холод начал медленно расползаться по моим венам.

— Я немедленно разберусь в ситуации, герр Шмидт. Должно быть, это какое-то недоразумение…

— Это не недоразумение, мисс Гордеева. Это катастрофа, — жестко прервал он меня. — Мой отец работал с вашим отцом двадцать лет, и за все это время не было ни единого сбоя. Ни единого! То, что происходит сейчас, я могу расценивать только как полную потерю контроля над ситуацией в вашей компании. Уведомляю вас, что если в течение сорока восьми часов груз не будет найден и доставлен, мы будем вынуждены активировать штрафные санкции, предусмотренные контрактом. А также поставить вопрос о полном прекращении нашего сотрудничества.

Связь прервалась. Я сидела в оглушительной тишине, глядя на погасший экран. Это был он. Удар. Точный, выверенный, бьющий в самое сердце, в самое уязвимое место — в репутацию компании, которую я пыталась восстановить.

Я вызвала начальника департамента логистики, скользкого, суетливого типа, назначенного на эту должность лично Вячеславом, до которого у меня просто еще не дошли руки. Он прибежал через пять минут, размахивая папкой с документами.

— Кира Игоревна, вот! Все чисто! — залепетал он, раскладывая передо мной накладные. — Груз ушел со склада ровно в срок! Вот подписи, вот печати! Машина транспортной компании «Транс-Карго» забрала его в прошлый вторник. Мы со своей стороны выполнили все обязательства!

Я смотрела на бумаги. Идеально оформленные. Безупречные. Но я уже знала, что это ложь. Это была ловушка, гениальная в своей простоте. Они не просто украли груз. Они заставили его исчезнуть, создав идеальную иллюзию моей чудовищной некомпетентности.

Новость о кризисе разнеслась по компании со скоростью звука. Уже через час в моей приемной собрался почти весь состав совета директоров во главе с Вайнштейном. На его лице была маска скорби, но в глазах плясали торжествующие огоньки.

— Мы предупреждали вас, Кира Игоревна, — начал он своим елейным голосом. — Мы говорили, что дилетантский подход к управлению приведет к катастрофе. Вы разрушаете то, что ваш отец строил годами! Срыв крупнейшего международного контракта — это пятно, которое уже не смыть. Мы требуем вашей немедленной отставки и созыва экстренного собрания акционеров!

Они клевали меня, как стая стервятников, набрасываясь на раненую жертву. Я молча слушала их обвинения, чувствуя, как стены начинают сжиматься.

Я выгнала их из кабинета и, оставшись одна, сделала единственный звонок, который мог меня спасти.

— Дима? Мне нужна твоя помощь, — мой голос сорвался. — Они подставили меня.

Я быстро, сбивчиво обрисовала ему ситуацию. Он слушал молча, не перебивая.

— Я понял, — сказал он, когда я закончила. В его голосе не было ни сочувствия, ни паники. Только ледяное спокойствие профессионала, приступающего к работе. — Ничего не предпринимай. Запрись в кабинете и ни с кем не разговаривай. Мне нужно несколько часов.