Мирный и радостный разговор Лайонела с Августой прервало появление Гранта.
Он был как всегда элегантен, слегка улыбался и с презрением смотрел на окружающих. Чувство собственного превосходства читалось в его взгляде. Он вальяжной походкой прошел к столику, за которым сидели Локриджи. Грант уже чувствовал себя хозяином положения. Все в Санта- Барбаре начинало двигаться согласно его планам. Ему оставалось сделать несколько точных и уверенных движений, чтобы низвергнуть брата, достигнуть своей заветной цели.
Грант Кэпвелл грациозно подставил стул и подсел к столику.
— О, Грант, присаживайся! — с опозданием предложил Лайонел, — мы как раз только что собирались заказать еще шампанского, чтобы сообща отпраздновать такое радостное событие.
— Ты хочешь сказать, нашу победу? — Грант улыбнулся в седые усы.
— Конечно, победу, — поддержала разговор Августа, — хотя эта победа имеет слабый привкус горечи. Ведь Ти Макдональд потеряет благодаря нашим стараниям свою хорошую репутацию.
Грант развел руками.
— Что же поделаешь? Ни одна война не обходится без жертв. Кстати, Лайонел, а где Мейсон? Он привез то, что обещал?
— Пока нет, — отрицательно покачал головой Лайонел, — но он знает, где нас можно найти. И я ожидаю его появления с минуты на минуту. Думаю, документы будут с ним. И тогда мы сможем расправиться с СиСи.
Лайонел ради торжественного случая тоже был одет чрезвычайно элегантно: белый дорогой костюм, серебристо- серый галстук и изящные золотые запонки в манжетах накрахмаленной рубашки.
Если бы Грант знал, что Мейсон находится так недалеко — всего в каких‑нибудь двадцати ярдах от него — он бы обязательно подошел к племяннику и узнал как идут дела. Но Мейсон сидел в баре и из‑за перегородки Грант никак не мог увидеть его…
… а Мейсон и Марк разговаривали не так громко, чтобы привлечь внимание Гранта и Локриджей. Каждую фразу мужчины произносили с нескрываемым презрением друг к другу
— Ты мерзавец, Марк. Негодяй! — со злостью сказал Мейсон, — и все, что ты сказал о как будто бы вашем ребенке, о Мэри, к правде не имеет никакого отношения и поэтому я с полным основанием говорю — ты мерзавец.
— Ты можешь сам спросить у Мэри, — совершенно спокойно и хладнокровно ответил Марк, — мне ты можешь не верить, но ей — будешь вынужден поверить. Неужели, Мейсон, ты не понимаешь, что выдумать такое я не в состоянии. Ты спроси ее только прямо, без обиняков. И она обязательно тебе ответит правду. Ведь Мэри не умеет врать. Она может недоговаривать но обманывать — никогда. Я ее знаю получше твоего, Мейсон.
— Ты все это придумал, мерзавец, — буквально выдавил из себя фразу Мейсон.
Он захлебывался от ненависти к Марку. И, если бы не его воспитание, он уже давно бы набросился на него с кулаками. И чтобы не сорваться, не развязать драку, Мейсон спрыгнул с вертящегося табурета, двинулся к выходу из бара.
Но Марк остановил его окриком.
— Мейсон, подожди.
— Я знаю, Марк ради достижения своей цели ты готов на все.
— Все‑таки, Мейсон, ты спроси об этом Мэри. Как‑нибудь поинтересуйся, и она скажет тебе правду. Навряд ли ты ею утешишься, — Марк повернулся и заказал себе еще один виски.
Мейсон презрительно хмыкнул, вышел из бара в зал ресторана.
Марк, поняв, что Мейсон сейчас собрался делать, поспешно обратился к бармену:
— Виски подождет, дайте мне скорее телефон. Марк понимал, что наступило время упреждающего удара, который изменит расстановку сил в его пользу. Он прижал к уху телефонную трубку и лихорадочно начал набирать номер, боясь, что Мейсон опередит его…
…а в ресторане продолжался оживленный разговор Гранта Кэпвелла, Лайонела и Августы Локриджей. Не взглянув ни на Лайонела, ни на Гранта, мимо их столика прошествовал разгневанный Мейсон.
Грант, не договорив начатой фразы, осекся и сорвался с места:
— Вот он! Вот он! — крикнул Грант и без извинений бросился вслед за Мейсоном.
— Мейсон, подожди.
Но Мейсон, не обращая внимания на слова дяди, спешил к телефонной кабинке.
Грант догнал его, когда тот уже, приложив трубку к уху, набирал номер, забыв бросить в автомат монетку. Осознав свою оплошность, Мейсон принялся рыться в карманах пиджака.
— Ты нашел то, что я просил, Мейсон?
— Не сейчас, Грант, — Мейсон лихорадочно продолжал искать монеты.
— Мейсон, но ты же понимаешь, брат оклеветал меня и ты должен был найти документальные подтверждения этому.
— Но не сейчас, Грант, теперь мне не до этого. У тебя есть пара монет, — спросил Мейсон, его глаза были полны просьбой.
Грант, увидев его безумный взгляд, сперва подумал, что Мейсон пьян, потом решил, что случилось какое- то несчастье и инстинктивно отшатнулся — так лихорадочно горели глаза Мейсона и так нервно он рылся в карманах пиджака в поисках монет.
— Наконец- то, вот они, — Мейсон уже не обращал внимания на Гранта.
Он вбросил пару монет в таксофон и вновь принялся набирать номер.
Грант ударил ребром ладони по рычагам.
— Поговоришь позже. Ты нашел документы или нет?
Взгляд Мейсона сверкнул такой злобой и ненавистью, что Грант убрал руку. Ему показалось, что Мейсон сейчас бросится на него и начнет бить.
— Мы же договорились с тобой, Мейсон. Ты должен был найти документы.
— Иди ты к черту! Я должен позвонить. Грант вновь опустил рычаги аппарата.
— Убирайся к черту! — закричал Мейсон. — Дашь ты мне поговорить или нет?
Он схватил Гранта за запястье и сбросил его руку с рычагов. Грант понял — лучше оставить сейчас Мейсона в покое. Может быть, после этого срочного телефонного звонка он остынет.
И в этот момент Грант отметил для себя: "Мейсон — настоящий Кэпвелл. Мы все такие нервные, напористые и упрямые. Если что‑то стоит у нас на пути, то мы не обращаем внимания на преграды, мы все преодолеем. Как сейчас преодолел я. Мне остался один шаг до цели и я его сделаю..".
Пока Грант и Мейсон пререкались друг с другом, Марк Маккормик уже успел дозвониться до поликлиники. Трубку подняла медсестра.
— Алло! Это поликлиника? — спросил Марк.
— Да.
— Позовите, пожалуйста, Мэри. Медсестра отложила трубку и позвала:
— Мэри, тебя к телефону.
Мэри, которая в это время укладывала лекарства на полки большого стеклянного шкафа, повернулась:
— Кто? Ты не знаешь? — спросила она, явно ожидала звонка от Мейсона.
Медсестра пожала плечами.
Мэри подбежала к аппарату и взяла трубку. На ее губах играла счастливая улыбка.
— Мейсон, это ты?
— Нет, это Марк.
Улыбка на лице Мэри тотчас погасла. Лицо женщины сделалось напряженным, в глазах появилась тревога.
— Марк? Ты? — растерянно спросила она и трубка дернулась в ее руке.
— Мэри, только пожалуйста, не бросай трубку.
— Марк, мы же с тобой договорились, что встретимся позже.
— Мэри, кое‑что произошло, мы должны встретиться немедленно.
— Какие изменения? В чем дело?
— Мейсон знает, что мы с тобой переспали, — холодно сказал Марк.
Мэри побледнела, ее лицо стало растерянным, руки задрожали.
— Мэри, если ты не хочешь мне отвечать, то я еду — жди.
Не дождавшись ответа, Марк повесил трубку. Мэри стояла, не зная что делать с гудящей трубкой. Она растерянно озиралась, как будто искала помощи.
— Боже, боже мой, — шептала Мэри, — зачем он это сделал? И почему я не сказала Мейсону сама, раньше Марка? Что сейчас будет?
Наконец, Мэри положила трубку. Но тут же телефон зазвонил вновь. Мэри механически схватила трубку:
— Алло, поликлиника.
— Мэри?
— Мейсон?
— Я говорил с Марком.
— Я знаю, он только что позвонил мне. Прости меня, Мейсон.
— Так значит, это правда…
Лицо Мейсона залила смертельная бледность, губы задрожали.
— Я говорил с Марком, — повторил он, глаза Мейсона увлажнились.
Но Грант не мог больше ждать. Он дернул Мейсона за полу пиджака.
— Мне казалось, Мейсон, что ты хочешь достать СиСи не меньше, чем я, — злым шепотом сказал Грант.
