Рома вдруг оборачивается к окнам, обнимает меня за шею и поднимает голову.
– Саш, – кричит ей, – прости его.
Саша смотрит на нас. Отворачивается. Переводит взгляд на дерево, на медведей этих плюшевых в шарах.
– Вова, – зовет Валера, я следом за другом оборачиваюсь на его сына. Вовчик уже пытается залезть на дерево.
– Батя, я сейчас достану.
– Вова, – одергивает Валера и идет к нему. – Вова, стой.
Мальчишка не слушается, все равно пытается залезть.
Центром внимания становится злополучное дерево и шары с медведями. Лучше бы они в небо улетели.
– Папочка, ну, папочка, – Катя начинает дергать Егора за руку, – достань мишек. Им холодно там будет ночью.
Егор на меня смотрит и переводит взгляд на дерево.
– Катюш, мишки там будут ждать пчел, те им меда принесут.
– Это как Винни-Пух?
– Да, как Винни-Пух, – соглашается со всем Егор, лишь бы все забыли про дерево.
– Ага, – встревает Вовка, – а у Винни-Пуха потом лопнул шар и он упал.
– Я не хочу, чтобы мишки падали, – складывает губы Катя, – и не хочу, чтобы улетали. Это же тети Сашиным дочкам подарок. Они плакать будут, если мишки улетят.
– Дядя Юра купит им еще мишек, – Егор успокаивает Катю.
– Ну, папочка, достань…
– Давай лезь, – толкает меня Ромка, – представь, что твоя дочка просит достать шарик и медведя. Саня смотрит.
Я закатываю глаза. Ради Саши… Если только ради Саши.
– Ладно, я достану, раз упустил.
Подхожу к дереву и пробегаю взглядом по стене окон роддома. Саша смотрит, может, хоть тут пару очков в карму подкину.
На меня смотрит не только Саша… Ошибиться, свалиться и не достать теперь просто нельзя.
– Подержи, – протягиваю Роме телефон, ключи и документы.
Выбираю ветку покрепче, подпрыгиваю, подтягиваюсь на руках и оказываюсь на дереве.
– Да, Саш, – слышу, как Онежа внизу отвечает на звонок. – Они собрались лезть за медведями. Ребят, – окликает Онежа, – Саша говорит, что не надо, пусть весь роддом любуется.
Не хватало теперь еще трусом прославиться.
Делаю вид, что не слышу и поднимаюсь выше. Представляю лицо отца, когда ему завтра сообщат, что его сын пьяный лазил по деревьям. Вряд ли кто-то подумает, что в трезвом состоянии делал бы это. Но допустить, чтобы лез Вовка или Егор не могу.
Я лезу на дерево за медведями, потому что этого попросила дочка друга. Фактически чужой мне человек, что будет, когда будут просить мои дочки что-то им достать.
Кажется, в этот момент сам себе должен доказать, насколько мне все это нужно и важно.
– Юра, аккуратно, – снизу голос Егора.
Оказываюсь на уровне шаров. Подо мной метров пять свободного полета, но я чувствую себя уверенно. Саша, интересно, смотрит на меня? Сквозь листву ищу Сашины окна. Попутно замечаю, как много любопытных следит за мной в окна. Сашин силуэт тоже в окне.
Значит, не все равно. Это придает смелости и уверенности. Я как человек-паук.
Шары зацепились за край ветки. Сначала пробую трясти, но это безрезультатно. Если туда пойду, то обломаю ее и упадем вместе с медведями.
А вот сломать можно попробовать.
– Юр, ну что там?
– Я их вижу, – отзываюсь и иду по толстой ветке, держась за верхнюю, чтобы не упасть.
– Егор, он же упадет, – причитает Онежа внизу. – Егор, ну останови его.
Мне было бы приятно, если бы Саша также волновалась.
– Юр, давай ломай ее, – слышу голос Ромки.
Если бы не его идея с медведями и шарами, не было бы ничего этого. Ветка вверху становится тоньше, я пробую ее надломить, но она не поддается. Делаю в сторону еще несколько шагов.
– Юр, не ходи дальше, – предупреждает Валера.
– Хорошо, что с нами врач, – отшучиваюсь, чтобы не переволновались.
– Как мы его ловить будем?
– Онежа, – одергивает муж, – накаркаешь сейчас.
– Батя, надо было мне лезть, – говорит восьмилетний Вовка, – я легче и добрался бы быстрее.
Столько советчиков, блин. Я одной рукой держусь за ветку, второй пытаюсь ее согнуть, чтобы дотянуться до шаров.
Ветка сверху хрустит неожиданно, и на доли секунды весь вес тела приходится на нижнюю, от чего она тоже потрескивает.
– Юра, аккуратно, – кричит Ромка.
А я срываюсь вниз. Но ветку не отпускаю.
Так резко и неожиданно, что не успеваю подумать. Только рефлексивно хватаюсь за другую ветку.
Внизу кто-то вскрикивает. Я выдыхаю и улыбаюсь. Не упал. Подтягиваюсь на руках и сажусь на ветку.
– Юра, хрен с этими медведями, слезай лучше, – почти приказывает Егор.
– Дай ему подвиг совершить, не лезь. Не упадет, – спорит Рома.
Я дотягиваюсь до сломанной ветки и отрываю ее полностью. Кручу пару раз вокруг себя, чтобы шары не оторвались от ветки и снова не улетели.
– Ловите, – кричу им и отбрасываю ветку.
– Папа, папа, мишки летят к нам, лови, – Катю слышно лучше всех.
– Юра, мы их поймали, спускайся.
Сквозь листву вижу Катю, прижимающую к себе медведей и охапку шаров.
Ловко спускаюсь и прыгаю на землю.
– Ну, ты крут, – хлопает по плечу Рома и возвращает мои вещи.
– Папочка, а что будет теперь с шариками и мишками? Мы отнесем их тете Саше?
– Тете Саше в палату нельзя мягкие игрушки и шары тоже вряд ли разрешат.
У меня пиликает телефон, я достаю его.
– Папочка, а можно мишки пока у нас поживут, пока тетю Сашу не отпустят домой.
Саша: “Было глупо покалечиться или убиться из-за каких-то медведей”
Поднимаю глаза на окна, Саши там нет.
– Можно, Катя, – я отвечаю за ее отца. Настроение как поднялось, так и опустилось.
Кажется, все только испортил этим “героическим” поступком.
Юра: “Переживала за меня?”
– Юрий Александрович, вы поздно, что-то случилось? – Вика встречает на пороге.
– Где Ахилл?
– Спит уже. У вас на кровати.
Вздыхаю. Ладно, сегодня можно.
– Пойдем к нему, – киваю Вике. Улыбаюсь по-идиотски. Я собираюсь сообщить коту важную новость. – Привет, – сажусь рядом и бужу его. Чешу за ухом. – Даже не знаю, кем ты стал и в каком родстве, но хозяйка родила.
– Вы намекаете, что он стал папой? – Вика кивает на кота.
– Нет… – смотрю на нее и усмехаюсь, – папой стал я. – Ее брови резко поднимаются вверх и сходятся на переносице. Она сопоставляет информацию и то, что знала до этого.
– Вы приняли у нее роды что ли? – Я усмехаюсь и опускаю глаза, – ааа…. стоп, стоп, стоп не говорите, я сама. Та девушка сегодня…
– Да. Родила.
– И она беременна от вас?
– Уже не беременна.
– Значит, я была права, когда предположила, что она от вас беременна. Поздравляю, Юрий Александрович. Кто у вас мальчик или девочка?
– Девочки.
– Девочки? Не одна.
Выдыхаю. Я хоть и не приложил усилий пока, чтобы иметь право этим гордиться, но беру в кредит это чувство и докажу, что это не просто слова.
– Три.
Она поднимает три пальца и вопросительно смотрит.
– Да.
– Вот это да. И вы не знали. Да у вас тут прямо индийское кино.
– Не говори. Ладно, устал, хочу спать.
– Юрий Александрович, наверное, не очень правильно, что я живу у вас? У вас девушка и дети?
– Да, я хотел об этом поговорить. Не совсем правильно, но не выгонять же тебя. Что-нибудь придумаю.
Я сегодня распечатала все документы, что вы просили из архива. У вас на столе в папке.
– А по твоему делу?
– Ничего. Я и по базе прошлась, дяди нигде нет. И упоминаний о нем тоже. – Пожимает плечами, – но я хотя бы попробовала.
– Вот так ведешь праведную жизнь, а о тебе потом даже ни слова никто не напишет плохого. Хоть бы нарушил что при жизни, чтобы зацепка была, где искать.
– Что думаешь делать дальше?
– Практика заканчивается, вернусь домой, в нашем деле важно упорство. Я найду то, что ищу.
Проверяю телефон, она так и не ответила мне, поэтому засыпаю, рассматривая сегодняшние фотографии.
