Жанна Д’Арк, блин. И что мне теперь делать с этой всей информацией? Просто так сидеть, зная, что эта звезда осталась без средств к существованию, мне не позволит совесть. Да, пусть это был ее личный выбор, но я, хоть и косвенно, все же причастен ко всему, что произошло. Надо было ее Павлику Морозову посильнее нахлобучить, чтобы он пальцами в гипсе по кнопкам тыкать не смог, падла такая.
Докурив, сажусь в машину и везу Елену Александровну домой. С работы пока не звонят — значит, справляются. Заезжаю на мойку самообслуживания и споласкиваю резиновый коврик, принявший на себя удар. К счастью, свои дела Наташка сделала, действительно, аккуратненько и химчистка салона не потребуется.
Когда подъезжаю к дому Елены Александровны и вытаскиваю ее пьяное тело из машины, она внезапно просыпается и пытается трепыхаться, что-то невнятно блея. Ставлю ее на ноги и придерживаю за плечи.
— Спасибо, — кивает она и молча уходит в сторону подъезда змейкой.
Вздохнув, догоняю ее и подхватываю под локоть.
— Я сама, — вырывает руку.
— Да что за муха-то тебя укусила? — хмурюсь.
Пожимает плечами и продолжает движение явно на автопилоте.
— Лен, ты бы выпила перед сном какого-нибудь абсорбента, что ли, — вздыхаю, глядя, как она упирается лбом в двери лифта и нажимает кнопку.
— Я сама, — улыбается коротко.
— Да что сама-то? — рычу. — Тебя заело?
Фурия внезапно отталкивается от створок и тяжело вздыхает, будто я ей надоел. Двери лифта открываются.
— Я сама со всем разберусь, — усмехается, глядя на меня устало, и шагает внутрь кабины, не пуская меня следом. — Всего доброго.
— Да щас, — рычу, отодвигая ее вглубь. — Я хочу убедиться, что ты зайдешь в квартиру и ляжешь, блин, спать, лягушка-путешественница.
— Как хотите, — вздыхает Лена и покорно стоит в уголке, обессиленно растекаясь по стеночке. — Дверь тогда помогите открыть.
Принимаю из ее рук сумку и роюсь в ней в поисках ключей. Снова натыкаюсь на визитку репродуктивного центра и поджимаю губы.
Вот нафига ей рожать одной? Это как нужно разочароваться в мужиках, чтобы решиться на все прелести материнства в одиночку? А вдруг беременность сложная? А вдруг при родах пойдет что-то не так? Мужик должен быть рядом в этот момент, как ни крути. Отчаянная.
— У тебя родные есть? — бросаю хмуро, достав связку ключей.
— Есть. Брат. А что?
Не густо. Не каждый брат будет готов подстраховать сбрендившую сестру, особенно, если у самого семья есть, которую содержать надо. Это тебе не мать с отцом.
— Ничего, просто спросил. — отмахиваюсь и выхожу из лифта.
Открыв дверь, пропускаю Елену Александровну в квартиру.
— Спасибо, что проводили, — бросает она, скинув куртку прямо на пол и прямо в сапогах направляясь в комнату.
— Э, Лена, — поднимаю куртку и вешаю ее на крючок, а затем снимаю обувь и прохожу следом.
Елена Александровна лежит поперек кровати, уткнувшись лицом в покрывало, и не шевелится.
— Ну, ты молодец, конечно, — усмехаюсь и сажусь рядом. — А раздеваться кто будет?.. — молчит. — Э-э, ты спишь, что ли? — трясу ее за плечо и приподнимаю за него, чтобы лучше видеть ее лицо.
Голова безвольно свисает. Спит.
Дорогие читатели!
Приглашаю вас в новинку про циничного и харизматичного бабника. Возможно ли приручить такого? Да и стоит ли? Узнаем в новой истории. Встречаем!
Я УСТАЛА БЫТЬ СИЛЬНОЙ
Читать: https:// /shrt/PciE
Я разочаровалась в мужчинах и выбрала одиночество. А потом в мою жизнь ворвался ОН. Наглый. Напористый. Совершенно невыносимый. Вошел без стука. Остался без приглашения. И теперь я не знаю, что страшнее: снова поверить в любовь... или так и не рискнуть?
Читать: https:// /shrt/PciE
35. Переживать не о чем
Сегодня выписывают жену моего друга, у которой я принимал роды. Конечно же, меня позвали в роддом. И конечно же, я согласился, хотя настроения веселиться нет, но друзья есть друзья.
На дежурстве удалось поспать часика три. Купив молодой матери букет цветов, я подъехал сразу к роддому. Колян со своей оравой уже был на месте. Жизнь — интересная штука: ещё недавно мой друг-генерал был отцом-одиночкой и не сильно надеялся встретить свою судьбу, а потом в одно из моих дежурств привёз в травму женщину с вывихом. Как оказалось, она чуть не сорвала ему спецоперацию.
Я ещё тогда сразу заметил, что они так сильно собачатся, будто созданы друг для друга. Ну и по стечению обстоятельств, по прошествии совсем короткого времени, у них завязались отношения. Теперь это родители-герои, и я бы сказал, что они сумасшедшие, но, глядя на довольное счастливое лицо друга, понимаю, что могу ошибаться.
Когда медсёстры выносят два свёртка, в груди что-то ёкает. Слова Наташки тут же всплывают в памяти: "Вдруг ты никогда не женишься? А так ты хоть знать будешь, что у тебя ребенок есть."
Я бы не обратил на них никакого внимания, если бы мне было лет тридцать, да даже тридцать пять. Но мне сорок. А часики-то тикают. Никогда не переживал по этому поводу, но сейчас вдруг что-то накрыло: если и заводить семью, то сейчас самое время.
Что я буду делать с ребёнком в пятьдесят? Будут ли у меня силы радоваться отцовству, или я каждый день буду ждать, когда же он уже, наконец, вырастет? Я уже сейчас не сказать, что бодр и весел. Больше поваляться люблю, чем нестись куда-то. Хоккей посмотреть. Ну, разве что поиграть в этот хоккей люблю еще.
Раньше очень активным был: всякие походы, тусовки, спорт, а сейчас все на нет сошло. То ли возраст, то ли усталость, не знаю. Спортом заставляю себя заниматься, но уже ленюсь идти в спортзал — дома треню, чтобы жирком не заплыть.
— Падре, иди фотографироваться! — зовёт меня Колян.
Мне вручают двух младенцев — по каждому в руку, — и я, немножко ошалелый, стою и разглядываю их. Такие прикольные, маленькие мордахи с сосками на пол-лица. Уже больше на людей похожи, чем тогда, когда появились на свет. И, несмотря на то, что это не мои дети, я к ним... испытываю тёплые эмоции. Видимо, то, что я принимал роды, наложило отпечаток.
— А тебе идут дети, — улыбается Таня, мать.
— За своими пора, — басит Степа, наш друг, нежно прижимая к себе маленькую дочку своей жены.
— Так, если вы всей компанией рехнулись, не втягивайте меня в свою секту, — усмехаюсь и после пары кадров возвращаю детей их родителям.
— Непорядок, — хмыкает Колян. — Нужно тебя женить.
— Да что я тебе плохого сделал? — возмущаюсь, забирая охапку цветов, и мы всей толпой отправляемся в дом друзей, отмечать.
То и дело думаю о Елене Александровне. Я ей написал, чтобы она позвонила мне, как проснется, но она не перезвонила. Хотя, я посмотрел, что в сети была и сообщение мое читала. Что за игнор?
Посидев немного за столом с друзьями, сматываюсь на перекур. Достаю телефон и набираю ее номер.
В принципе, фурия должна была уже сто раз проспаться и прийти в себя. Я, в конце концов, волнуюсь за ее здоровье, а она меня динамит наглым образом.
— Да, — слышу обреченный вздох в трубку и меня одновременно накрывает облегчением и злостью.
— Елена Александровна, — повышаю голос. — Я, конечно, рад, что ты жива, но по жопе тебе хочется дать. Почему не позвонила? Я должен весь день голову ломать, жива ты или нет?
— Жива, — снова вздыхает она. — Просто… мне стыдно.
— Стыдно, — усмехаюсь. — За что стыдно-то?
— Кирилл Сергеевич, это вы вчера меня раздели? — стонет она.
