Спецназ. Притворись моим (СИ) - Алекс Коваль

На кухне «колдует» не мама.

Мой взгляд утыкается в обтянутую серой футболкой мужскую спину.

— Сотников? — выдыхаю удивленно. — Ты?

Он оглядывается и весело подмигивает.

— Утро доброе, засоня, — салютует мне лопаткой и снова отворачивается, ловко переворачивая что-то шкворчащее на сковородке. Действует при этом так умело, будто он повар с мишленовской звездой. Ни больше ни меньше.

Моя челюсть от удивления отвисает до пола. Я, шурша тапками, подхожу к мужчине и высовываю нос из-за его широкой спины. Заглядываю на сковородку.

Господи, как аппетитно!

И дело даже не в румяных оладушках…

Далеко не в них!

Аппетитно то, как Сотников шикарно смотрится у плиты. Руки эти. Мускулы. Пальцы ловкие. Запястья крепкие. Боги!

Ни один мой бывший не готовил. Совсем. Никак. Сварить пельмени по инструкции на пачке — был их предел. Честно говоря, я была уверена, что мужчина, умеющий готовить, — это миф, выдуманный для впечатлительных романтичных дурочек, пачками читающих любовные романы. Ан нет!

— Ущипните меня. Кажется, я все еще сплю… — бубню себе под нос.

Никита щипает меня за попу.

— Ай! Я пошутила! — дергаюсь, шлепая его по руке.

— Зато теперь точно знаешь, что не спишь.

— Ты умеешь жарить оладьи? Серьезно⁈

— И не только их. Я вообще жарю неплохо. Тебе ли не знать, — дергает бровями.

Я закатываю глаза.

Самовлюбленный придурок!

— Я про еду, вообще-то!

— Так я тоже. Погоди, а ты о чем подумала? — цокает. — Испорченная девочка Ира!

Мои щеки слегка краснеют. Я отвожу за ухо выбившуюся из косы прядь волос. В голове махом проносятся вчерашние «вопросы-ответы» и то, что было после. Горячее, развратное «после». Вывод один: алкоголь — зло!

— Жалеешь, Ириска? — словно прочитав мои мысли, кидает Никита.

— Нет, — говорю честно. — Совсем нет. А ты?

— Разве я похож на того, кто может сожалеть о горячей ночи с горячей девушкой?

— Не особо.

— Было классно. Мне понравилось. Повторим? — снова ехидная ухмылка трогает его чувственные губы.

И так велико желание крикнуть «да-да-да»!

Но…

— Дурачок! — улыбаюсь я, пихая его плечом в плечо.

— Было и было. Мы люди взрослые. Один перепих нас ни к чему не обязывает.

— Он был не один, — напоминаю я. — Четыре или пять, не могу сказать точно…

— Это уже нюансы. Проехали?

— Проехали.

— Тогда чего загрузилась?

— Просто… эм, не хочу, чтобы между нами была неловкость. Ну ты понимаешь! Если отбросить то, что ты меня стр-рашно бесишь… — вздыхаю, — ты прикольный. Мне нравится с тобой… тусить.

— Прикольный, тусить… ощущение, что мне снова восемнадцать, — ржет Сотников.

— Между прочим, я серьезно! Душу тут перед тобой выворачиваю, а ты!

— Понял, принял. Расслабься. Или ты собираешься начать передо мной краснеть и заикаться? Потому что я точно не испытываю чувства неловкости.

— Ну и прекрасно. Просто решила уточнить. Чтобы без обид и претензий.

— Я так понимаю, секс без обязательств не частая история в твоей жизни? — хмыкает.

— А в твоей, надо полагать, регулярная? — подкалываю.

— Ну, я уже семь лет не в отношениях. Поэтому скорее да, чем нет.

— Вау, — присвистываю. — Семь? Долго. Почему не заведешь девушку?

— Девушка не собака, ее просто так не заведешь, Агапова.

— Ой, да брось! Только выйди на улицу и свистни, на твое смазливое лицо все красотки с района сбегутся! Парень ты упакованный: квартира, машина. Плюс принцесски любят крутых бойцов.

— Ну ты же не любишь.

— Потому что я не принцесска. Я тебе уже говорила.

Никита выключает плиту и снимает со сковороды два последних оладушка. Переставляет полное блюдо на обеденный стол. Я тяну пальчики к тарелке с румяной выпечкой. Негодяй шлепает меня по ладони, проворчав:

— Не кусочничай. Аппетит перебьешь.

— Зануда, — показываю его спине язык. — И, к слову, еще я считаю, что дамочки чересчур романтизируют вашу профессию, — договариваю, приваливаясь попой к гарнитуру. — Вы, конечно, парни крутые, но…

— Правильно считаешь. Ничего в нашей работе нет романтичного. Только стресс и пули.

— Звучит сурово.

— Проза жизни.

— Так почему ты не найдешь себе девушку?

— Потому что мне не нужна принцесска? — заламывает бровь Никита. — А не принцесски не хотят себе парней военных, — говорит и упирает руки в стол у меня за спиной так, что я оказываюсь в плену его объятий. Сдвинься он хоть на миллиметр, и его грудь впечатается в мою.

— Тоже проза жизни? — проседает мой голос до хрипоты.

— Суровая реальность, — говорит Сотников.

Наши взгляды встречаются. Я стремительно теряю опору под ногами. Плыву по всем фронтам от жара сильного тела напротив, аромата мужского геля для душа и секс-флюидов, заполонивших родительскую кухню.

Ну почему он так чертовски горяч⁈

И почему я снова его хочу⁈

Так хочу, что низ живота начинает тянуть, а мое дыхание предательски учащается. Я завожусь, словно по щелчку пальцев фокусника. Никита это понимает. Видит. Чувствует. И издевательски медленно задирает уголок губ.

— Хватит со мной заигрывать, Сотников! — осаждаю я его.

— Я не заигрываю, — врет он и глазом не моргнув.

— Заигрываешь! Вот прямо сейчас…

— Тебе показалось, — выдыхает, приближая свое лицо к моему.

— Тогда зачем ты это делаешь? — перехожу на шепот.

— Что я делаю?

— Вот так приближаешься… опасно.

— Поцеловать тебя хочу. Можно?

Нужно! — все кричит внутри меня. — Очень нужно! Все тело уже готово. И не только к поцелуям!

Но я беру и ляпаю своим проклятым ртом:

— Н-нет, — накрывая его губы ладонью. — Ваш абонемент на поцелуи закончился этой ночью. Вы исчерпали весь лимит, товарищ подполковник.

Сотников смеется и резко отстраняется, бросая:

— Ладно. Просто предложил. Давай, у меня уже все готово. Наливай кофе. Справишься?

— Естественно! Не совсем уж я безрукая! — пихаю его локтем в бок, оскорбившись. — Давно ты встал, кстати? — спрашиваю, стягивая с подставки две кружки. Простыми действиями пытаюсь отогнать от себя неприличные мысли и картинки. Изнутри до сих пор мелко потряхивает от близости мужчины.

— Часа два назад. Сделал зарядку, принял душ и решил сварганить нам завтрак.

— Родителей, я так понимаю, еще нет?

— Кажется, да.

— Видимо, заночевали у друзей.

— Как думаешь, оставить нас наедине — очередной план по улучшению демографической обстановки в стране?

— Не удивлюсь.

Переглядываемся, посмеиваясь.

Что ж, если это был мамин план, то он сработал на ура.

И насколько плохо по шкале от одного до десяти то, что я хочу повторения этой ночи?

Мы садимся завтракать. Я стягиваю с тарелки первый оладушек и отламываю кусочек, запуская в рот. Нежнейшее тесто тает на языке, а кусочки поджаренного банана вгоняют в экстаз. Если можно было бы кончать от вкуса еды, то я бы уже!

— М-м-м! — мычу, закатывая глаза от удовольствия. — Я готова за эти оладушки душу кому угодно продать! Они обалденные, Никит!

— Готова, да? Отлично. Позавтракаем, и приготовлю контракт. Но учти, подписывать надо кровью, Агапова.

Я фыркаю.

Какое-то время мы кушаем молча.

Пока я не напоминаю:

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему у тебя нет девушки?

— Ты не отстанешь, да? — едва не взвыв, вздыхает мужчина.

Я киваю, уминая за обе щеки обалденный завтрак.

— Не хочу постоянных отношений, — прихлебывает кофе Никита. — Такой ответ тебя удовлетворит?

— Почему? Что-то неприятное было в прошлом?

— И да, и нет.

— А как звали твою бывшую? И почему вы расстались?

— Думаю, тебя это не касается, котенок. Игра в «вопросы-ответы» закончилась вчера, — возвращает мне мои же слова. — Сегодня я слишком трезвый, чтобы отвечать на все подряд. Лучше давай подумаем, чем займемся сегодня. Есть планы, пожелания, предложения?

Я пожимаю плечами, задумавшись. Планов особых нет. Родители наверняка будут «отходить» от вчерашнего. А сидеть дома как-то не комильфо. Тем более, когда обещают такую классную погоду, как сегодня. Прокручиваю в голове пару-тройку вариантов и резко загораюсь, вспомнив о новой горнолыжной базе за городом, которую советовали знакомые девчонки из Челябинска. Бросаю, воодушевившись идеей: