— Чего?
— Ну, ты у кого обследуешься?
— Да, я у своего уролога.
— Нет, слушай, давай не так. Короче есть одна докторица. Противная баба, но ты знаешь, доктор от Бога— вот это про неё прям говорят. Она именно планированием беременности там и все такое занимается. Слушай, у неё такие шикарные результаты. Мы после второго долго восстанавливались. Ну, то есть там по факту и гормональный фон попал, эндокринная система вся полетела. Причём у обоих. Ну, у меня то на фоне стресса, а у моей— на фоне того, что роды, беременность и так далее. А возраст то уже не тот. И короче, нас вот отправила наша врачиха к ней. Но она правда не принимает у нас. Она питерский врач. Слушай, если не жалко бабла, не жалко времени — сгоняй. Она вот в основном не занимается вот этим дерьмом, типа пей тридцать три таблетки и тебе станет хорошо. Она занимается тем, что надо вылечиться сначала и таблетки не понадобятся. Таблетки купируют последствия, но они не убирают первопричину. Сгоняй.
Я призадумался, прикинул когда у меня командировка. В целом мог совместить с поездкой в Питер. Устинья как обычно ничего не сказала. Молча собрал все свои анализы и погнал.
Тагир был прав. Баба противная. Светлые локоны, хищный оскал. Сидит, смотрит на меня надменно.
Повела в процедурную на осмотр. Взяла какой-то датчик. А я лежу как идиот в этой дебильное позе на узи, зубами скриплю так, что слышно на окраине города, а она в экран утупилась. Потом переводит на меня взгляд и говорит:
— А у вас бесплодие.
Глава 46
Адам.
Несколько месяцев до развода.
Я дёрнулся, соскочил с кушетки. Подхватил салфетку и чуть было матом не заговорил.
— Вы чего такое говорите? У меня двое детей.
Кобра-врач вскинула светлые брови так, что они оказались на середине лба и покачала головой.
— Не надо мне рассказывать, что было двадцать лет назад. На данный момент у вас проблема с проходимостью вен в зоне мошонки, нарушение артерий. Это называется обратимым бесплодием. Лечится оно только одним единственным методом — операцией.
— Нет у меня никаких проблем. В смысле? Я что это не заметил бы?
— У вас хроническая затяжная форма. Вы ощущали давление, увеличение?
— Все нормальные мужики ощущают давление и увеличение.
— Вообще-то нет. — Качнула она головой и поправила светлые волосы.
Положила датчик и уставилась на меня немигающим тяжёлым взглядом, а я стоял без штанов.
Как я должен был себя чувствовать?
Максимально незащищенно.
— Дело в том, что эта болезнь затрагивает примерно двадцать процентов мужчин. В этом нет ничего страшного, ничего ужасного. Когда это начальная форма, мы единственное, что можем делать— просто наблюдать за тем, чтобы не начались проблемы.
— Это что ещё такое?
— Это отмирание. Как-то так. Чтобы максимально было вам понятно— у вас хроническая форма и вероятнее всего вы не проводили аналогию с тем, что где-то давит, где-то тяжелее становится. Вы скорее всего списывали это на физиологические какие-то потребности. Но к сожалению, по результату узи я точно ставлю диагноз варикоцеле. И я настоятельно рекомендую решить этот вопрос как можно быстрее, чтобы не затягивать. Вы должны сами понимать, что оперативное вмешательство будет самым плодотворным.
— В смысле? И что мне с этим делать?
— Я вам ещё раз объясняю. Медикаментов как таковых нет. Поэтому вам неплохо было бы лечь на операцию.
— Нет, я не понимаю. Есть ещё какие-то варианты, что это может быть? Это же может быть не какое-то бесплодие?
— Вы же сами подозреваете, что такая вероятность может быть. Вы же не просто так ко мне приехали, Адам Фёдорович. Не хочу вас запугать. Не хочу вас просто так положить под ножь хирургу. Я вижу проблему. Я знаю решение. И нет ничего плохого в том, что будет оперативное вмешательство. После него вы почувствуете колоссальную разницу. Я все-таки настоятельно бы рекомендовала вам обсудить это с вашими близкими и все-таки прийти к положительному решению.
Ни черта я не собирался обсуждать ни с какими близкими ничего.
Да, сейчас я приеду и скажу Устинье: “ ты знаешь, у меня яйца отваливаются”.
Я как тот пёс из сказки: “ то лапы ноют, то хвост отваливается”. Вот это прям про меня.
Почему-то вопреки такой серьёзной ситуации, я чуть было не заржал. Потом опомнился, покачал головой.
— Нет, я все равно в это не верю. Это какая-то глупость. Это какая-то ересь.
— Адам Фёдорович, я не собираюсь вас ни в чем переубеждать. В Санкт-Петербурге я не один врач-репродуктолог. Вы можете получить такое же заключение ещё у нескольких специалистов и моих коллег.
Я психанул, вылетел из больницы. По времени я планировал как раз только на обследование заехать, а теперь крепко задумался снять гостиницу. Остановился, написал Устинье о том, что придётся задержаться из-за того, что непредвиденные переговоры возникли.
Устинья перезвонила, тяжело вздыхала и очень сильно переживала, как я тут без неё. Предложила приехать, но мне только Устиньи здесь не хватало. Сейчас я буду мотаться по больницам, а она будет за этим за всем смотреть и печально качать головой.
Нет, спасибо. Я сегодня и так максимально в непрезентабельном виде уже побыл и плевать, что перед доктором.
Залез в инет. Начал искать все, что касается этой болезни, как она протекает, какие последствия может иметь. Насмотрелся ещё фоток зачем-то и поэтому ничего удивительного, что на следующий день утром я стоял уже в приёмном покое.
Врач-кобра прошла мимо меня, сделав вид, как будто бы не заметила.
— Доброе утро. — Произнёс я тяжело.
Она взмахнула рукой.
— Здравствуйте. Здравствуйте, Адам Фёдорович. Ну что?
Я тяжело вздохнул.
— У меня нет времени плюхаться с операцией. — Произнёс я невозможно тяжело. Тут мало того, что и так чувствуешь себя каким-то бракованным, так ещё и такая фигня вылезла. — Давайте мы сдадим все анализы и максимально чётко запланируем дату моего следующего приезда так, чтобы как раз все прошло гладко.
— Хорошо. Пройдёмте в мой кабинет.
Снова было обследование. Снова более чётко все смотрели. Материться хотел на чем свет стоит. Понимал, что и так чувствую себя не в своей тарелке, а тут ещё и добровольно решил лечь под нож. И ладно бы это была какая-то там, я не знаю, незначительная операция, ну там кость поправить или ещё что-то. Нет, это же касалось чисто мужского состояния. И било по самооценке. Очень било.
А приехав домой, Устинья налетела на меня. Но я её притормозил, сам не знал, какие последствия у этой проблемы могут быть.
— Ну ты чего, как не родной? — Усмехнулась Устинья и повела плечиками. — Я тебя очень ждала. Я так соскучилась.
— Но мне же надо в душ сходить. — Произнёс я нервно, стараясь оттянуть момент. Вдруг она потом забудет?
Но Устиния поволокла меня в спальню.
— Ты чего?
— Ничего.
— Я просто скучала. Давай мы в следующий раз с тобой вместе улетим. Я не хочу так надолго расставаться.
— Родная моя, я по работе езжу. Смысл тебе сидеть одной в гостинице?
Она расстёгивала пуговицы рубашки одну за одной. А когда все-таки стянула её с меня, то я не выдержал и махнув рукой, произнёс:
— Я в душ.
Она стояла под дверью. Я думал, что она конечно передумает или ещё что-то. Но нет. И вопреки ее желанию все было не так, как она планировала и после нервно фырчала:
— Знаешь, я как-то не привыкла так.
Ей не нравилось то, что все завершилось без логического финала, который требовал процесс зачатия ребёнка.
— Извини, не сдержался. — Произнёс я нервно, потому что не хотел, чтобы все это затягивалось.
Устинья передёрнула плечами.
А потом я нашёл календарик в её дневнике, в который я обычно никогда нос свой не совал. Подчёркнутые дни— дни овуляции.
Отлично.
То есть, когда ей надо, ей плевать на то, был я в душе или не был. А когда мне надо, я значит должен пройти все круги химочистки.
