Любовь моя, Анайя - Миллер Ксандер

— Только взгляните! Он везет и девушку, и кровать разом!

— Нужно быть готовым, — крикнул мужчина с огромной вязанкой тростника на спине, показав Зо большой палец, — везти свою кровать и свою женщину, куда бы ты ни направлялся.

Лавочник средних лет посоветовал Зо поставить кровать у дороги и не откладывая приступать к делу.

— Теряешь время.

Какая-то старуха некоторое время шла рядом с ними и разговаривала с Анайей.

— Мне кажется, кое-кто желает заняться с тобой любовью. И для этого усердно трудится. Он берет тебя с твоей кроватью, cheri doudou? На твоем месте я бы держалась за этого мужчину.

Они добрались до дома на Мон-Нуа, и Анайя познакомилась с тонтоном Озьясом.

— Скажи мне, ti fi [93], — спросил Озьяс, — ты любишь зимние дыни?

Анайя ответила утвердительно.

— Так уж случилось, что у меня в огороде растет самая сладкая дыня в городе, — Озьяс показал на грядку. — Та, что изменит твою жизнь.

Зо хотел было увести Анайю, но Озьяс попросил девушку осмотреть его ногу.

— С ней что-то не так? — спросила Анайя.

— Она у меня единственная, — проворчал Озьяс. — Я вынужден над ней дрожать.

— Не беспокойся о старике, — вмешался Зо. — У него шкура, как у аллигатора.

И он повел ее вниз по склону к пустому двору перед домиком.

— Закрой глаза, — сказал Зо. Затем он перенес Анайю через порог, как муж вносит молодую жену в их первый дом, и снова опустил на землю. Зажег керосиновую лампу с толстым фитилем, и девушка ощутила запах дыма. — Открывай.

Анайя увидела непритязательный холостяцкий домик: плетеное соломенное кресло, голые серые стены, лопату в углу, календарь на стене.

— Пол новый, — сообщил Зо. — Я залил его для тебя.

Девушка поцеловала его в полутемной комнате и сказала, что ей очень нравится. Анайя полюбила и домик, и старого дядюшку Озьяса. Она любила Зо за то, что он сделал ради нее.

— Я и не знала, что мужчина может быть таким верным.

Они вышли на улицу и стояли босиком на траве, прильнув друг к другу, в последних лучах солнца. Ветер шевелил цветы на косогоре, и Зо чуть не расплакался. Он упал на колени и прижался лицом к ее телу, целовал ее живот и бедра и благодарил Бога. Потом поставил кровать на середину комнаты, положил сверху матрас, и они два часа занимались любовью и еще два часа спали в объятиях друг друга, как муж и жена.

Влюбленные проснулись от того, что старик, гремя кастрюлями и сковородками, звал их ужинать. Он принял их в своем доме и угостил сос пуа. Пили сладкий сок папайи с консервированным молоком и ванильным экстрактом. Затем Зо пешком пошел провожать Анайю на холмы Петьонвиля, где она на выходные оставалась у своего дяди, Дезмонда Тессьера, судьи федерального суда в Порт-о-Пренсе.

Государственный медицинский комплекс занимал длинный квартал в центре города, с севера ограниченный авеню Ламартиньер, а с юга — перекрестком улиц Освальда Дюрана и Монсеньора Гийу. Улица Сент-Оноре разделяла территорию комплекса пополам, пролегая через ухоженный парк прямо под стенами главного госпиталя, Лопиталь Женераль.

Помимо главного госпиталя — крупнейшей медицинской клиники в стране — в городке располагались здания специализированных отделений: ортопедического, педиатрического, офтальмологического, стоматологической хирургии. Территория городка с выкрашенными в белый и зеленый цвета строениями, увитыми розовыми бугенвиллеями, и ухоженными карибскими садами была настоящим оазисом тишины в центре густонаселенного города. Помимо других учреждений здесь также находились медицинский институт, школа медсестер, единственный в стране фармацевтический колледж и училище техников-лаборантов.

Зо выстраивал маршрут дневных перевозок так, чтобы тот заканчивался в центре города, рядом со школой медсестер. Он вставал со своей тележкой на тенистой стороне улицы Освальда Дюрана и ждал Анайю. Однажды днем девушка застала его лежащим на дне повозки и предложила показать классы. Проведя Зо через ворота улицы Сент-Оноре, она кивнула на белое здание в момбиновой [94] роще.

— Это училище. Каждый день мы ходим отсюда в госпиталь на занятия, — девушка взяла Зо за руку и повела по тропинке. — У них есть все специальности, какие только можно придумать.

— И какую ты выберешь?

Анайя сказала, что на Гаити самый высокий уровень детской смертности в Западном полушарии.

— Я бы хотела что-нибудь изменить, если бы могла.

Их прервала студентка школы медсестер, сообщившая Анайе, что та еще застанет мисс Какетт в родильном отделении, если поспешит.

Легендарной мисс Какетт исполнилось пятьдесят два года, и она уже была опытной fanmsaj [95], когда ее пригласили в школу медсестер внештатным преподавателем — вести авторский спецкурс. Такова была кульминация выдающейся карьеры, начавшейся несколько десятилетий назад в трущобах Бисантенера.

На преподавательскую должность Какетт выдвинул факультетский врач, украдкой следивший за ее работой в переполненном родильном отделении в центре города. Он видел, как эта женщина за один день приняла двенадцать новорожденных, привлекая в качестве ассистентов мужей и сестер рожениц. В рекомендательном заключении этот доктор писал, что Какетт «за две недели без посторонней помощи увеличила население Бисантенера на один процент» и что он собственными глазами наблюдал, как младенца вывели из состояния клинической смерти с помощью кубика льда и дыхания медсестры.

Какетт вела спецфакультатив — углубленный курс акушерства, считавшийся важным этапом обучения для тех, кто специализировался в области родовспоможения. Анайе, которая перевелась из другого города, для прохождения этого спецкурса требовалось разрешение Какетт. Молодые люди бегом помчались в родильное отделение; там Анайя оставила Зо на улице, рядом с будущими отцами. Он наблюдал, как они меряют шагами газон. Когда Анайя вышла, Зо бросился к ней и схватил за руку.

— Они думали, я жду, пока ты родишь нашего ребенка.

— Мальчика или девочку? — спросила Анайя.

Зо задумался.

— Девочку, — ответил он наконец. — Она будет похожа на тебя.

Анайя взяла его за руку.

— Весной мисс Какетт дала мне место в своем классе.

Мы начинаем в январе.

Когда Анайя сообщила кузине, что Зо приехал в Порто-Пренс, Надин настояла, чтобы молодого человека пригласили к ним домой — познакомиться. Анайя стала возражать, заявляя, что ее отец, Клод Жюст и даже дядя Тессьер следят за ними, но это только рассмешило Надин.

— Дезмонд Тессьер и Венсан Леконт — не Национальная полиция.

Договорились, что Надин познакомится с Зо в среду после обеда, при свете дня. Он должен был привезти заказ Надин — мини-холодильник, который она только что купила в магазине бытовой техники на улице Деренонкур.

— Самое забавное, — заметила Надин, — что твой парень получит работу, которую оплатит мой отец.

При следующей встрече с Зо — это было во второй половине дня, после занятий в школе медсестер, — Анайя передала ему сложенный бланк заказа.

— Хочешь посмотреть, где я живу?

В среду после обеда Зо, как было велено, привез frijidè [96] с улицы Деренонкур. Он позвонил с черного хода. Надин спустилась вниз, одетая для танцев — в мини-юбку и топ без рукавов. Она была довольно пухленькая и достаточно взрослая, чтобы понимать, что мужчинам это нравится. Девушка взялась за прутья решетки и заговорила с Зо через ворота:

— Тебе нравится такая работа? Развозить по городу заказы?

— Это холодильник, — сказал Зо, — для мисс Надин Тессьер.

— Я знаю, — ответила девушка, отпирая ворота. — Это мой заказ.

Зо снял холодильник с тележки, поставил на плечо и стал подниматься по лестнице, следуя за Надин. Она остановилась на площадке и оглянулась на него, словно хотела, чтобы он заговорил, но Зо имел привычку помалкивать на работе.