Любовница - от слова «любовь» (СИ) - Токарева Алена

Надо ли говорить, что он стал кумиром для армии поклонников рока, и за ним повсюду следовали толпы фанаток, которые, бывало, причиняли ощутимые неудобства. Как отец ни старался, ему не удалось оградить от них свою частную жизнь. Возле их подъезда всегда дежурила группа девушек, бросавшихся навстречу, стоило лишь ему показаться из дома. Маме частенько звонили и даже угрожали, иногда подходили прямо на улице.

— Линка, может, тебе охранника нанять? — с тревогой спрашивал отец.

— И что я буду с ним делать? — прятала она улыбку. — Как ты себе это представляешь?

— Ну смотри… — качал головой отец. — А то мало ли…

Сначала она пугалась, а потом привыкла. Слава богу, пока ничего страшного не произошло. Что делать? Такова была обратная сторона популярности её мужа. Она больше переживала за него самого — много работает, отдавая делу всего себя, и почти не отдыхает. Первое время ревновала его к поклонницам, но скоро поняла, что это тоже часть профессии. Он ведь всегда возвращается в семью! И любит их с дочерью, по-настоящему любит. Она это чувствовала. Бедная, бедная наивная мамочка!

Когда Алла была маленькой, отец попытался и её приучить к музыке. Почему-то решил, что, если она — дочь музыканта, то и сама непременно должна обладать музыкальными способностями.

— Аленький, давай-ка попробуй спеть вот это… — деловито предлагал отец, усаживаясь за пианино.

Он с ним легко управлялся, вообще-то, владея десятью музыкальными инструментами. И стал наигрывать знакомую Алле детскую песенку. Та слова-то знала, но, когда попыталась спеть, не сумела попасть в ноты. Получилось фальшиво и некрасиво.

— Нет, не то… — поморщился отец. — Надо вот так…

И вполголоса повторил куплет. Конечно, между тем, как спела она, Алла, и как это сделал отец, контраст был разительным. Даже маленькая девочка уловила разницу и очень огорчилась. У неё на глаза навернулись слёзы.

— Не расстраивайся так, Аленький… — поспешил успокоить её отец. — Давай ещё раз попробуем, и всё у тебя получится…

И он снова стал наигрывать знакомую мелодию. Глотая слёзы, Алла попыталась во второй раз, но опять из этой затеи не получилось ничего путного — в ноты она не попадала от слова «совсем», да и голосок её звучал пискляво, во всяком случае, никакой красоты в нём не было.

— Ничего, дочка, ты ещё слишком мала, и голос у тебя не сформировался… — с нарочитым воодушевлением проговорил отец, но в его взгляде мелькнуло явное сожаление. — Вот подрастёшь, тогда всё будет гораздо лучше…

И вконец расстроенная малышка стала ждать этого светлого будущего. Но и потом, когда девочка стала старше, сколько отец ни пытался добиться от неё приемлемого результата, ничего не вышло.

— Аленький, тебе, похоже, медведь, на ухо наступил… — пошутил он, однако в его голосе чувствовалось подлинное разочарование.

— Какой медведь? — тихо спросила Алла. — Не было никаких медведей…

— Да это так говорят, когда у человека нет музыкального слуха… — засмеялся отец.

— А у меня что, его нет? — голос девочки совсем увял.

Алла тогда даже расплакалась — получается, она огорчила отца и не оправдала его ожиданий, а ей так хотелось быть для него самой лучшей.

— Пока нет… — сдержанно объяснил он. — Но его можно развить, если хочешь…

— Хочу, очень хочу! — с жаром воскликнула дочь.

— Тогда будешь заниматься в музыкальной школе, — решил отец. — Там и знания получишь, и слух разовьёшь, а, может, и голос… Я бы и сам с тобой позанимался, но, видишь, дома бываю редко, всё время на гастролях…

Аллу определили в музыкальную школу, куда её исправно водила мама. Девочка принялась за дело с энтузиазмом, но очень скоро начала терять интерес, потому что у неё ничего не получалось. Всё казалось трудным, непонятным, чужим и притянутым за уши. Она стала плаксивой и подавленной, часто просыпалась по ночам, однако, стиснув зубы, продолжала ходить на занятия, ведь этого так хотел её любимый папа. Ну, не могла она его окончательно разочаровать! Отец — известный рок-музыкант с потрясающим вокалом, кумир огромной армии поклонников его таланта, а дочь — совершенно бездарная, безголосая, у которой нет даже нормального музыкального слуха! Было от чего впасть в отчаяние.

— Аллочка, тебе совсем не нравятся занятия в музыкальной школе? — однажды спросила мама, когда, встречая её, в очередной раз заметила слёзы в глазах дочери.

— Совсем… — понурив голову, призналась та.

У неё уже не было сил ходить сюда как на Голгофу и терпеть одну неудачу за другой.

— Слушай, так давай бросим! — решительно заявила мать. — Ну что ты мучаешься? Может, это просто не твоё…

Мудрая чуткая мамочка хорошо знала свою дочь.

— А как же папа? — вскинула на неё Алла васильковые глаза, в которых сразу высохли слёзы. — Что он скажет?

— А что — папа? — пожала плечами она. — Он ведь хотел, как лучше… Для него музыка — это жизнь, и он не представляет, что может быть иначе… А ты другой человек…

— Получается, я его подведу? — удручённо спросила Алла.

— Ну почему, глупенькая? — засмеялась мама и обняла дочь. — Будешь заниматься своим делом — тем, что тебе больше нравится…

— А какое оно, моё дело? — с надеждой посмотрела на неё Алла.

— Вот это-то как раз тебе и предстоит понять! — заявила мать. — Пробуй разное и смотри, к чему больше тянет… Вовсе не обязательно заниматься музыкой… А вдруг ты станешь хорошим врачом? Или педагогом? Или художником?

У Аллы будто гора с плеч свалилась. С того дня, как она перестала ходить в ненавистную музыкальную школу, у неё сразу наладился сон, появился аппетит и, вообще, жизнь вновь заиграла яркими красками.

— Мам, а что мы скажем папе? — только однажды виновато поинтересовалась девочка. — Ну… насчёт музыкальной школы?

— Предоставь это мне… — погладила её по голове Лина.

Что уж мама объяснила отцу, когда тот приехал, Алла не знала, а только он и словом не обмолвился о музыкальной школе, как будто её и не было.

Глава 3

Глава 3

Матвей

— Матвей, в чём дело? — раздался знакомый голос, от которого маленький мальчик вздрогнул и перестал плакать. — Что это за слёзы?

Его мать была очень занятой женщиной и редко находилась дома, так что им, как правило, занималась или няня Галя, или изредка — бабушка Марина.

Матвей испуганно замер. Нет, он вроде бы не боялся матери, но та воспринималась им как чужой человек. А при чужих людях особенно не покапризничаешь. И потом от неё исходил необъяснимый холод, который его замораживал. Она всегда беседовала с ним на расстоянии вытянутой руки и с высоты своего роста, а голос её звучал ровно, назидательно и не допускал никаких возражений.

Мальчик заметил, что в присутствии матери няня Галя тоже напрягалась и внутренне подтягивалась. Его мать возглавляла крупную компанию — наверное, в этом было всё дело. Ей ежедневно, а иногда и круглосуточно приходилось пропадать на работе — руководить большим коллективом, вести переговоры, решать важные проблемы, разруливать, улаживать, договариваться… Конечно, маленький Матвей этого пока не знал — лишь ощущал её железную волю. Пересекался с матерью изредка, хотя и жили они в одном доме. Но та уходила, когда мальчик ещё спал, а возвращалась, когда он уже спал. И в нечастые минуты встреч занималась «воспитанием» — давала формальные наставления и следила за его здоровьем и питанием.

Малыш не помнил случая, чтобы мать приласкала, обняла или поцеловала, спросила, как у него дела, как прошёл день, и что его интересует. Уходом за ребёнком занималась няня Галя, а для домашнего обучения приходил педагог, который потихоньку готовил мальчика к поступлению в элитную частную школу. Хотя он был ещё слишком мал, мать уже давно её выбрала, да и, вообще, распланировала будущее сына.

— Матвей, ты что замер? — недовольно изогнула бровь она. — Я задала тебе вопрос — изволь отвечать… У меня очень мало времени!

— Валерия Андреевна, да всё в порядке… — поспешила броситься на защиту своего подопечного няня Галя. — Просто Матвей упал и слегка ушибся… Ничего, это скоро пройдёт…