Любовница - от слова «любовь» (СИ) - Токарева Алена

— Во-первых, Галина, я обращаюсь к Матвею… — отчеканила хозяйка. — Почему вы за него отвечаете? Ему самому надо иметь голос, а не прятаться за других…

— Он немного растерялся… — стала испуганно оправдываться няня Галя.

— А, во-вторых, — не обращая внимания на её лепет, продолжала мать, — если ты, Матвей, даже и ударился, почему обязательно надо кидаться в рёв, как девчонка?

Ей никогда не приходило в голову назвать сына уменьшительно-ласкательным именем, скажем, Матюша или Матвейчик, да хоть «котик» или «зайчик»! А уж подуть на ушибленное место и проворковать извечное «у кошки боли, у собачки боли, а у Матюши не боли» — это было из области фантастики. Если бы ей предложили сделать такое, она бы наверняка очень удивилась и сказала, что на подобные глупости у неё нет времени.

— Мог бы и потерпеть, ты ведь мужчина! — негодующе воскликнула Валерия Андреевна.

А «мужчина» — от горшка два вершка — понурил голову и, шмыгая носом, слушал очередные материнские наставления.

— Не сопи… — поморщилась она. — У тебя что, нет носового платка? Галина, в чём дело?

Няня Галя тут же достала из кармана носовой платок и вытерла мальчику нос.

— В общем, так, Матвей, — подвела итог мать, — чтобы я слышала твои вопли в первый и последний раз… Учись преодолевать трудности без истерик. Это понятно?

Мальчик поспешно кивнул, хотя и не знал, что значит «преодолевать трудности без истерик». Он лишь видел, что мать почему-то на него сердится, и хотел, чтобы она поскорее ушла.

— Всё, сегодня вернусь поздно, — посмотрев на часы, бросила та няне Гале. — Придерживайтесь распорядка дня, как обычно.

И быстро покинула детскую. А няня Галя и Матвей облегчённо вздохнули.

— Ах ты мой маленький… — притянула она его к себе, когда за хозяйкой закрылась дверь. — Очень больно?

И погладила ушибленную ручку мальчика.

— Няня Галя, а где мой папа? — вдруг спросил Матвей.

Он уже знал, что, в принципе, у детей бывают не только мамы, но и папы, хотя своего никогда не видел.

— Не знаю, малыш… — пожала округлыми плечами простодушная няня Галя. — Это ты у мамы спроси…

«У такой, пожалуй, спросишь… — с неприязнью подумала она. — Её и дома-то никогда не бывает… Не мать, а машина для зарабатывания денег… И зачем только родила Матвейку? Вроде всё у него есть — и дорогие игрушки, и вкусняшки разные, и одежда, а, по сути, никому он не нужен…»

Ещё была бабушка Марина Семёновна по материнской линии. Но, к сожалению, она не пекла пирожков, не вязала носки и не носила уютного передника с множеством карманов, как привычные классические бабушки. Куда там! В прошлом Марина Семёновна была известной артисткой балета — теперь, конечно, на пенсии. Худощавая, с прямой спиной и горделивой посадкой головы она, как и раньше, придерживалась диеты и начинала свой день с разминки у «станка».

И всё бы ничего, но Марине Семёновне с её насыщенной жизнью было не до внука — она посещала все премьеры в театрах, ходила на выставки, имела любовника и множество друзей, с которыми регулярно встречалась. В общем, для единственного внука в её расписании оставался лишь крошечный уголок. Примерно раз в месяц она наведывалась к Матвею, сидела положенный час, в основном, беседуя с няней Галей и иногда задавая дежурные вопросы малышу. Но, собственно, о чём с ним можно было говорить? Он ещё слишком мал, и Марина Семёновна не представляла, как общаться с внуком.

— Баба, почитай! — однажды попросил Матвей, протягивая ей детскую книжку с картинками.

Мать считала, что маленькому ребёнку пока не нужны никакие гаджеты — пусть, как в прежние времена, начинает своё развитие с бумажных книг. Так что в доме имелась прекрасная детская библиотека. Только книги малышу, пока он сам не научится, надо было кому-то читать! А делать это, кроме няни Гали, никто не собирался.

— Как ты сказал? — насупилась Марина Семёновна. — Баба? Какая я тебе «баба»? Не смей меня так называть!

— А как же ему к вам обращаться? — недоумённо уставилась на неё няня Галя.

— Пусть называет по имени — Марина… — безапелляционно заявила Марина Семёновна.

«О господи! — мысленно воскликнула няня Галя. — Ну и семейка! Что мать, что дочь… Бедный мой Матвейка… Мать — ледышка, папаша болтается неизвестно где, и бабка, которая запрещает внуку называть себя бабушкой… Свихнуться с ними можно…»

Но она, конечно, не подала вида, ибо могла в шесть секунд вылететь с работы. Ну, по имени, так по имени. На просьбу мальчика почитать Марина Семёновна не обратила внимания — её больно резануло обращённое к ней слово «баба», которое свидетельствовало о том, что время неумолимо бежит вперёд, и она, Марина, уже далеко не юная талантливая красотка, сводившая с ума толпы мужчин.

В общем, и мать, и бабушка воспринимались мальчиком как посторонние люди, которые почему-то иногда появлялись в доме и чего-то от него хотели. В их присутствии он предпочитал слушать да помалкивать. Другое дело — няня Галя. С ней он находился каждый день, мог открыто выражать свои эмоции и, в конце концов, если хочется, даже заплакать — словом, вести себя естественно. Несколько раз он по ошибке назвал её «мамой».

— Что ты, что ты, Матвейка! — испуганно махала руками няня Галя. — Не говори так! Мама у тебя Валерия Андреевна, а я — няня…

— Лучше бы ты была моей мамой, а не она! — от души вырвалось у мальчика. — Ты добрая…

— Валерия Андреевна тоже добрая… — неуверенно произнесла няня Галя то, что обязана была сказать. — Только она строгая и любит во всём порядок, потому что большой начальник…

— Большой начальник? — наморщил лоб маленький Матвей.

Он не представлял, что это означает. Ему казалось, что, если у него есть мама, то она должна всегда быть рядом — кормить из ложечки, укладывать спать, читать интересные книжки, отвечать на его вопросы… Но с ним находилась вот эта милая улыбчивая женщина, которая всякий раз, когда он называл её «мамой» почему-то пугалась и говорила, что она не мама, а няня.

Ещё Матвею хотелось хоть раз увидеть отца.

— Мам, а где папа? — однажды, как и советовала няня Галя, спросил он мать в редкие минуты их встречи. — Он есть?

Та, застигнутая его вопросом врасплох, изменилась в лице, но быстро справилась с собой.

— Почему ты спрашиваешь? — повела она плечом. — Зачем тебе это?

Матвей растерянно замолчал. Он и сам не знал, зачем спросил. Просто видел, что иногда на подготовительные уроки в частной школе, куда вместо занятий с педагогом его теперь стала отводить няня Галя, некоторых детей сопровождают отцы. Значит, и у него он должен быть? Всё чаще мальчик представлял его то в образе отважного спасателя, то супермена, то великого учёного. И всякий раз в мечтах отец обладал сверхспособностями, был человеком необыкновенным и, конечно, обожал своего сына — маленького Матвея.

— Выкинь из головы! — потребовала Валерия Андреевна. — У тебя есть мать — и этого достаточно!

Матвей не понимал, почему она опять сердится. Что такого особенного он спросил? Но мать лучше не злить, поэтому, как всегда, закрыл рот на замок.

А та не ожидала, что сын начнёт интересоваться отцом в таком раннем возрасте, и просто не успела придумать легенду. Ну не рассказывать же ему, в самом деле, о том, как несколько лет назад она — успешная бизнесвумен и очень занятая женщина — зачем-то потащилась на вечер встречи университетских выпускников! Ведь не собиралась, но в последний момент передумала и решила заглянуть на «полчасика». Ей как бы между прочим сообщили, что должен приехать Иван Ребров — её первая и, увы, безответная девичья любовь. Когда-то он отверг Леру и женился на девчонке с параллельного потока, у которой отец был какой-то там «шишкой». Правда, говорят, быстро с ней развёлся, а потом вступил в новый брак, вроде как тоже неудачный. Лера долго переживала и поклялась себе, что самостоятельно выйдет в люди и добьётся карьерных высот, а Ванька ещё сто раз пожалеет о своём решении.

Так вот теперь ей, эффектной, богатой и самодостаточной, хотелось посмотреть, каким стал Иван Ребров. Ну и посмотрела! Да так, что вскоре после этой встречи обнаружила две полоски в тесте на беременность. Ванька-то оказался самым обычным неудачником с весьма серенькой внешностью, но Валерии Андреевне приспичило взять реванш и получить то, что не смогла получить раньше. После вечера встречи затащила Реброва в гостиницу, хотя и уговаривать-то особенно не пришлось — он, не ожидавший увидеть её такой сногсшибательной, смотрел с нескрываемым восхищением. Исчезла без следа неприметная угловатая девчонка, а появилась зрелая знающая себе цену женщина, от которой за версту веяло богатством и успехом.