Измена. Простить, отпустить, отомстить? (СИ) - Шевцова Каролина

Когда мама Дяди Федора зашла на третий круг, я не выдержала и нашла сумку, в которой лежал телефон.

- Ну, - со всей злостью прошипела я.

- Хорошо, что жива, и всего доброго, - услышала спокойный голос Тимура, после чего в динамике наступила тишина. Он сбросил звонок.

Черт! Я недоуменно смотрела на потухший экран, гадая, что это было. Сердце требовало скандала, разборки с сыном закончились слишком быстро и не в мою пользу, а адреналин тупо бурлил в венах без выхлопа.

Значит, телефон мне сбрасываешь?

Ну, нет, такого я к себе даже от мошенников из «Сбера» не позволяю!

Тотчас я набрала лысого и выпалила, пока он не отключился:

- Не смей вот так сбрасывать звонки!

- Не смей пугать меня, - прошипел он в ответ.

Я еще раз посмотрела на дисплей, будто не до конца верила, с кем говорю. Ну да, Тренер и его лысая башка на фото. Только звучит он не самоуверенно и спокойно, а тревожно и нервно.

- Я… вроде не пугала.

- Вроде, - передразнил он, - мы договаривались созвониться вечером, а потом ты пропала и не отвечала.

- А если я спала? – я воинственно выдвинула подбородок вперед.

- А ты спала?

- Нет. – Тимур слишком быстро охладил мой пыл. И впрямь, зачем из себя сейчас строить штучку, если я таковой не являюсь. – Я страдала.

- По поводу?

- Я Никиту выгнала.

- Ты же его уже вроде как выгоняла, - растерянно произнес мой тренер.

- Нет, это был муж. А теперь вот… сын.

- И грустишь?

- Конечно, я же логичная баба, сначала делаю, потом страдаю.

Тимур смеялся красиво. Мягко, тихо и как-то очень по-мужски. По коже пробежали мурашки, когда я услышала этот хрипловатый смех, а в груди развернулась гордость, вроде как это из-за меня, и для меня тоже.

- Ладно, моя логичная баба, диктуй адрес, буду откармливать тебя эклерами.

- Ты хочешь приехать ко мне?! - Я растерянно посмотрела по сторонам. Кухня выглядела так, будто именно здесь Невский бился со шведами. Что-то поломано, что-то затоплено, вместо чугунных лат – корзина для белья, которую я не успевала разобрать.

Очень не хотелось начинать знакомство вот с этого. Не с кожаного боди и плеточки, а с чугунной сковороды со следами жареной картошки.

А с другой стороны, не по фиг ли мне? Это ведь просто Тимур. Ну, объективно, не мужчина моей жизни.

- Мне же нельзя пирожные, я на диете.

- Если очень грустно, то пирожные просто необходимы. Так что? - в спокойном и равнодушном голосе Тимура звучало волнение. Как у выпускника перед танцем с понравившейся девочкой. Странно, что в нашем возрасте он еще испытывает такое. И странно, что мне это нравится.

Очень нравится.

- Я люблю фисташковые, - тихо произнесла я и продиктовала адрес.

Осмотрев бедлам в доме, а потом свое лицо, серое от недосыпа и опухшее от слез, я просто махнула рукой. Не сегодня. Это просто Тимур и просто эклеры. Так что я не стала носиться по дому с пылесосом наперевес, а просто приняла душ и переоделась в любимую фланелевую пижаму, ту самую с корги.

Тимур приехал вовремя. Когда перед воротами затормозил старенький Рено Логан, я подбежала к зеркалу и поправила волосы. Сердце учащенно билось в ожидании этой встречи. Но почему-то лысый не торопился выходить из машины.

- Ты чего, - растерянно прошептала в трубку, когда Тим мне позвонил.

- Выходи.

- Так мы ж чай хотели пить.

- Вот и попьем. А еще поедим и покатаемся, давай, Насть, я уже заказ сделал, все остынет, пока мы доедем.

- Но я… в пижаме.

- Мятой?

- Да.

- С пятнами?

- Нет, - я пристально осмотрела себя со стороны, - в чистой.

- Фу, тогда не показывайся мне на глаза. Я люблю грязных девчонок. – Услышав мой смех, Тимур добавил: - Настасья, я видел вашу пижаму. Вы видели мои растянутые спортивки. Нам нечем друг друга удивлять. Мы тратим время на разговоры, когда могли бы уже наворачивать хинкали.

- С говядиной?

- Обижаешь. Только с говядиной!

- Продано! – Счастливо взвизгнув, я схватила куртку и выбежала на улицу. Да, в пижаме. Но отчего-то меня это больше не парило, потому что рядом с Тимуром даже так я ощущала себя красивой.

В его машине было так же чисто, как и дома, и приятно пахло лесом. А еще Тимур оказался очень аккуратным водителем. Спокойный. Не обгоняет, не отвлекается, не кроет матом придурков, которые пытаются кинуться по колеса или перебегают на красный свет. И что особенно приятно, не фыркает в сторону девушек на дорогих тачках, типа она насосала.

Вообще, это интересное утверждение. Я каждый раз гадаю, как надо сосать, чтобы тебе купили тачку за 5-6 лямов? Как-то по особенному? С причмоком и стереоэффектами? Это во рту встроенный пылесос должен быть и в заднице массажный вибратор ЯМАГОЧИ! Но сколько ко мне не приходили пациентки, ни у кого такой гарнитуры «в проходе» не заметила. Женщины как женщины, хоть на автобусе, хоть на крузаке, на который она могла заработать сама.

Но, когда ты едешь на старой, залатанной Ладе, так хочется самоутвердиться за счет девушки на более дорогой машине.

Так вот, у Тимура такого не было. И мне это нравилось.

А еще мне нравилась эта чуждая поначалу чистота, аромат, музыка, компания и взгляды, которые на меня бросал мой водитель, пока думал, что я его не вижу.

- Расскажешь, что случилось сегодня?

- Много всякого, - нехотя протянула я. Меня так разморило в тепле и спокойствии, что не хотелось возвращаться обратно в свой паршивый день.

И, оценив это, Тимур не стал допытываться дальше. Просто сделал музыку потише, и, протянув руку ко мне, сам откинул мое кресло назад:

- Отдыхай.

Я вытянулась на сидении и чуть не замурчала от удовольствия. Все шло хорошо. Можно сказать… подозрительно хорошо.

Глупая мысль заставила меня напрячься, сжаться обратно в пружину и сесть ровно. И впрямь, что-то в этом мужике было не так.

- Тимур, ты маньяк? – Прямо спросила я.

- Разумеется. Но только не сексуальный.

- А, ну раз домогаться не будешь, то высаживай меня прямо здесь. – Тим улыбнулся, но эта искренняя улыбка не дала сбить меня с толку. – С тобой что-то не так.

- Разумеется не так. Я не люблю купаться в море, разговариваю с телевизором как дед и не пью молоко, хотя очень люблю.

- Ну, с молоком понятно, у мужчин оно часто не усваивается, потому что в кишечнике нет нужных ферментов, - принялась объяснять, хотя меня никто об этом не просил. И поймав на себе насмешливый взгляд лысого, замолкла. Ненадолго. Потому что в голове зудел вопрос. – Нет, все не то. Ни молоко, ни море, его я тоже не люблю! Ты слишком хорошо разбираешься в женщинах. Знаешь, что сказать и сделать. Ты либо Альфонс, либо Казанова, либо…

- Либо Синяя борода. Насть, просто в моей жизни слишком много женщин, - мягко объяснил он.

Но мне это не понравилось. Ни тон, ни смысл сказанного.

- Даже так? – Я отвернулась к окну, но голос, писклявый и тонкий, выдал мое расстройство.

Господи, ну конечно их много! Он же тренер! И постоянно видит жопы и все остальные запчасти женских тел. И, конечно же, у него много баб, потому что… ну почему бы и нет, собственно?! А я в этом списке любимый шут при дворе короля. Когда со всеми уже поговорил, порешал дела, обкашлял вопросики, то хочется чего-то такого – придурковатую экзотику.

- Уже обиделась? – Судя по голосу, Тима просто распирало от самодовольства. И, наверное, он улыбался, пока смотрел на меня. Точно я не знала, потому что сама продолжала пялиться в окно.

- А у меня есть повод?

- Повод есть всегда, - философски заметил Тимур. – Но только не в этом случае. В моей жизни и правда очень много женщин. У меня пять сестер и восемь с половиной племянниц. В моей семье рождаются только девчонки, я и сам должен был родиться девочкой, по крайней мере, так говорили врачи.

Я с удивлением посмотрела на Тимура. Ну, девочка из него очень… специфическая. Волосатая, коренастая, с бородой.

- Ты младший? – Обычно в традиционных семьях рожают, пока не получится наследник. Чаще всего, малыш наследует ипотеку на двушку, диван и фамилию из серии «Иванов». Зато мальчик. А о том, сколько сил бедной матери далась третья или даже четвертая беременность, никто не думает. Обидно, что и у Тимура вышло так же.