Но при этом она не выглядит как женщина, которая побывала, судя по всему, в драке. Она по-прежнему уверена в себе. И выражение лица такое, что еще немножко и она добьет своим взглядом мента.
– Как она умудряется в таком виде смотреть на всех как будто мы все говно обыкновенное, а она королевишна? – если бы не Костин голос, я бы так и стояла в ступоре.
– Это врожденная способность, – ловлю взглядом веселящегося Костиного деда и понимаю, что не спущу ему это с рук. – Я понимаю, что моя бабушка та еще стерва, но ввязываться с ней в драку это перебор даже для твоего деда!
– А чо это сразу мой дед? Может, ее кто-то другой взлохматил.
– Ну, конечно, кто-то другой.
В считанные секунды оказываюсь возле Вдуева старшего.
– Знаете что, вы меня разочаровали! Мужику ввязываться в драку с женщиной низко! Даже если эта женщина лютая стерва. Фу на вас! Еще и ментов вызвали.
– Мальвинушка, детка моя ненаглядная, я тут ни при чем. Драка была не со мной и ментов вызывал не я.
– А с кем? И кто?
– С Инессой, а ментов вызвал ее муж. Как ты не заметила столько побитого жирка? – поворачивает меня в сторону дома.
На лавке сидит та самая толстая тетка, которая втирала мне про лавровый лист. Видок у нее ничуть не лучше, чем у бабушки, а может, еще и хуже.
– Это…моя бабушка начала?
– Неа. Хрюшка, – улыбаясь произносит Вдуев старший. – Хочешь расскажу как было?
– Конечно, да!
– Только после того, как покажешь сиську.
– Дед, блядь, я тебя когда-нибудь прибью!
– Ой, внучара, ты тут. Не заметил. Ладно, я шучу. Сойдемся на полсиськи.
– Ну, все!
– Хватит! – вскрикиваю я.
– Ладно. Пизольда попросила подвинуться хрюшку, та, видимо, ее своими ляхами придавила. А Стервелле твоей некуда было двигаться, она с краю сидела. Хрюша отказалась и твоя бабка назвала ее Кабанессой.
– А дальше?
– А дальше был великолепный полет Пизольды со скамейки.
– Она скинула бабушку?!
– Ага. Та потом как поднялась, как схватила Кабанессу за волосы. И началась великолепная женская драка, во время которой я почти кончил.
– Ты сейчас действительно плохо кончишь, если не перестанешь нести херню!
– Чего это херню, внучара? Все мечтали накостылять Кабанессе. И вот этот день настал. Кстати, я почти влюбился в твою бабку после того, как она повалила кабаниху на землю. И во время этой эпичной сцены наконец-то понял на кого она мне похожа. Вылитая Катрин Денев. Жаль только, что старая. А как я в молодости пускал на нее слюни, после «Шербурских зонтиков». Ой-ой-ой-ой-ой. В общем, сам Бог велит вдуть Пизольде после такого.
– А вы когда-нибудь бываете серьезным?!
– Да, когда не могу сходить по большому. Но это быстро проходит, когда вспоминаю про пасту Амосова.
– Это все просто какой-то бред! Я не понимаю, почему мент стоит с бабушкой и допрашивает ее, а не того, кто это начал?!
– Потому что никто типа ничего не видел, кроме ее мужа. Так как все ссут потерять работу на заводе ее муженька, они будут молчать. А муженек утверждает, что начала все Пизольда. И теперь все скинут на твою бабульку.
– А вы…ссыте?
– А я не ссу. Я писаю.
– Да твою мать, дед!
– Во-первых, не называй меня дедом. А во-вторых, я все снимал на телефон. Стало быть, у меня есть видео.
Когда до меня доходит смысл сказанного, мне хочется придушить веселящегося Вдуева.
– То есть вы вместо того, чтобы их разнять, снимали на видео?!
– Что ж я изверг, что ли, такую драку останавливать? Конечно, смотрел, снимал и наслаждался. Причем с самого начала. Именно с того момента, как Кабанесса толкнула Пизольду, – ну гад же!
– Дайте видео. Пожалуйста.
– Дать?
– Да. Дайте.
– А ты моему внуку дала? По глазам вижу, что не дала. Так что…
– Я тебя сейчас реально прибью. Живо дай телефон! – вскрикивает Костя.
– Внучара, сейчас договоришься, что и от меня получишь в нос. Еще пару минут, чтобы корона с нее слетела, а потом я подойду и покажу видео. Все разрулим, не ссыте.
Еще недавно я думала, что бредовее быть не может, а сейчас чувство такое, словно я нахожусь в самом нелепом кино. Благо никаких двух минут не последовало, благодаря Косте. Удивительным образом, старшему Вдуеву удается моментально трансформироваться из горохового шута в серьезного мужика.
На этом удивление не заканчивается. Стоит уехать ментам и Кабанессе, как веселье и алкоголь рекой продолжаются в таком же ритме, как и когда мы уходили на море. Но вишенка на торте – бабушка.
– Детка, у тебя такой вид, как будто ты хочешь в туалет, но не можешь. Не пугай меня. Помоги мне лучше переодеть платье.
– Ты уезжаешь?
– Я переодеваюсь. Не могу же я быть при гостях в таком виде.
– Ты сейчас серьезно?
– О чем ты?
– Ты подралась. Вся в грязи и, между прочим, не в лечебной и собираешься спуститься вниз и дальше пить?
– Конечно. Надо всегда держать лицо. К тому же, мне понравилась наливка. Только приведу себя в порядок.
И ведь правда приводит. Только теперь вместо белого платья – черное. Ну и обувь другая. Правда, неизменным остаются каблуки.
– Подожди. Надо кое-что взять, – останавливается у кухни и подзывает меня к себе.
– Я тут подумала. Вроде бы бред, а вроде и нет. Эта Инесса, мало того, что толстая, так еще и страшная. Более того, не имеет своих денег. А муж у нее стройный красавчик, моложе ее. Идеальный кандидат в мужья.
– Снова подсовываешь мне мужиков?
– Я вообще-то про себя.
– А ничего, что ему лет сорок пять?
– Конечно, ничего. Проблема не в этом, детка, а в том, что он ее любит. Так вот. Я поняла в чем дело. Бред, но держи, – протягивает мне лавровый лист. – От тебя не убудет. Засунь в трусы.
– Ты там себе что-то повредила во время драки?
– Нет. Тебе сложно, что ли? Никто не узнает.
– А ничего, что у меня уже есть Костя?!
– Ничего. Он мне не нравится.
– Зато мне нравится.
– Сильно?
– А если да, то что?
– Я не чувствую этого.
– А ты не думаешь, что я могла в него реально влюбиться?! – смотрит на меня так, словно сканирует.
– Не хочешь, как хочешь. Но, между прочим, красные трусы на люстре, лично мне всегда помогали найти богатых мужей. Чего б не дать лаврушке шанс?
Смотрю на нее и впервые хочется дать ей реальную затрещину. Даже драка ее ничуть не изменила. Надо было и вправду отправить ее в обезьянник, хотя бы на сутки.
Вечер кажется нескончаемым. Жуть как хочется напиться и вырубиться спать. Благо не делаю первого.
– Пойдем, потанцуем, – Костя тянет меня за руку и мы начинаем топтаться на месте под незнакомый медляк.
– Зато завтра будет лучше.
– Лучше?
– Мы проведем его вдали от всех, с самыми классными животными на свете, – ах, лошади. Точно. И тут меня осеняет.
– Ты точно к лошадям рвешься? Или к кобылке под именем Маша? Как там твой дед сказал. Первая любовь? Может, я там помешаю? – твою мать, что я несу?
– Не помешаешь. Ты, кстати, где на лошадях научилась кататься? – а я, блин, училась? Хотя несколько поездок в пятнадцатилетнем возрасте, наверное, считаются. Тогда у меня получилось все с первого раза. Подумаешь, прошло двадцать лет.
– Точно не там, где ты зажигал на сеновале со своей Марийкой, пока бедные кони наблюдали за тем, как ты полировал свои яйца, – черт, черт, черт. Отрежьте мне кто-нибудь язык! Мне хочется себя убить! А этот ржет как лошадь!
– Не печалься, Мальвеночек. И тебе найдем хорошего мужика, который прокачает твою Венеру, раз я тебе не пришелся по вкусу, и мы решили дружить.
– Спасибо за заботу, но мне хватит твоей дружбы.
– Не, не, не. Прокачаем.
Сука. Он меня троллит, а я…дура!
Неожиданно, но приятная новость меня все же настигает под глубокую ночь, когда Костина тетка предоставляет нам комнату в новом доме. Даже не знаю, что меня удивляет больше: гигантская кровать или наличие ванной комнаты.
– Мой шок в шоке.
