Почему-то сейчас я очень чётко в этом уверена. Если бы любил всё было бы иначе.
И мы бы вместе справились и с лишними килограммами, и с отёками, и с опухолью.
Да и была бы она, эта опухоль, если бы меня любил мой муж? Я же хорошо помню слова Аиды Яновны и моего доктора. Всё в голове. Всё от нашего желания спрятать внутри, скрыть то, что надо выплеснуть. О чём надо прокричать миру, а не молчать в тряпочку.
А я молчала.
Молчала о том, что он не любит.
Слава тоже разглядывает меня с интересом.
Сейчас я другая.
Новая причёска. Вес ушёл. Вся как-то подтянулась даже.
Это несмотря на болезнь и то, что я собралась на тот свет на полном серьёзе.
Такая я могла бы быть достойной спутницей Вячеслава Доронина.
Но он предпочёл меня заменить.
Он предпочёл меня не замечать.
Он предпочёл наплевать на женщину, которая отдала ему молодость и жизнь.
Что ж…
- Здравствуй, Слава.
- Анна... Я могу подняться в квартиру?
- Нет. Там уборка.
- Ты... Ты куда-то идёшь? Я хотел поговорить.
Да, за мной сейчас приедут.
- Нам надо поговорить, Аня.
- Кому «нам» Слав? Нас уже давно нет. Есть ты. И твои желания. И я. Отдельно.
Мне пока говорить с тобой не хочется. Хотя…
- Аня, я серьёзно. Хватит Твои демарши, они…
Мои демарши! Как красиво звучит.
- Доронин, ты зачем приехал? Отчитывать меня? Ругать меня за то, что я не сказала тебе о том, что у меня рак? Что мне предстоит операция? Что, возможно, потом потребуется еще лечение, восстановление, что могут быть метастазы и тогда... тогда всё еще серьёзнее. Да?
- Аня, я хотел... Хочу помочь.
- Помочь? Интересно. Как?
- Аня, я готов оплатить лечение, всё, что нужно. Я хочу быть в курсе всего. Я хочу знать, какие шансы и вообще... Я хочу, чтобы ты вернулась домой, там ты будешь под присмотром.
- Под чем я буду?
- Аня, пожалуйста. Мне... мне не так просто.
- А... это тебе не просто? Умираю я, а не просто тебе. Что ж.. красиво выкрутился.
Можно только поздравить нашего гаранта, ты виртуозно умеешь выкручиваться.
Вертеться как уж на сковородке.
- Анна!
- Вячеслав. Что-то еще?
- Я сказал, что хочу помочь.
- Помоги.
- Сколько? Я переведу деньги, сколько нужно. Только скажи.
- Деньги? Кто тебе сказал, что нужны денгьи?
— Что нужно, Ань?
- А если я скажу, что нужна любовь? Что мне нужен мой муж? Только не тот, который к чужой бабе таскается, и цветы ей дарит на льду, перед всей страной.
Хочу своего. Того самого. Любимого, единственного. Хочу, чтобы вернулся в дом, в семью, перестал кобелировать. Хочу жить нормальной жизнью семьи. Сама готовить мужу завтрак по утрам, а не ждать, пока домработница подаст. Хочу, чтобы по выходным муж мне кофе в постель приносил, можно с круассаном, или с тостом с колбаской или рыбкой. Хочу, чтобы муж мне ноги массировал. Чтобы сексом со мной занимался часто, с желанием, со страстью, а не раз в месяц просто для того, чтобы не заросло.
- Аня!
- Вот это мне нужно, Слав. муж нужен. Семья. Дом нормальный. Где я буду решать какое бельё на постель стелить. Какой суп готовить. Где я могу иногда даже унитаз почистить и ванную отмыть. Потому что хочу! Потому что хозяйка в доме, а не безликая мебель.
- Аня, ты всегда была хозяйка, ты…
- Нет Слав. Нет. Не была. Ты был хозяин. А я была никто. Я даже функцией перестала быть. Даже мебелью. Просто зеро... Ноль без палочки.
- Не передергивай, Анна, хватит.
- Хватит, Слав, вот именно. Давай, подключай своих юристов. Пусть занимаются разводом. Мне от тебя ничего не надо. Не хочу. Девчонок, уверена, ты обеспечишь.
Если нет — учти, хай подниму до небес, до начальника твоего главного дойду. Ты знаешь, я могу.
- Я знаю. Ты всё сказала, Ань?
- Наверное. Хочешь ты выступить? Боюсь, твоя риторика сейчас не уместна.
Пожалей, Слав, больную женщину.
- Аня... Я…
- Пожалей. Поверь, мне сейчас не так легко с тобой разговаривать.
- Поэтому я и хотел подняться в квартиру. Или... в ресторан поехать. Или к нам домой.
- К вам? — поднимаю бровь иронично, уже и к ним, получается.
- К нам, Аня! К нам! К тебе, ко мне, к девочкам. В наш дом, понимаешь? Наш! Он и будет наш. Там не будет другой хозяйки.
- Если ты думаешь, что меня это трогает, Доронин... нет, не трогает. Я там хозяйкой не была. У меня даже иллюзий таких не было.
- Что ты говоришь такое, Анна!
- Говорю, что чувствую. Знаешь, это оказывается так просто! Говорить то, что думаешь и чувствуешь! Ты попробуй, глядишь, люди начнут тебе верить.
- АНЯ!
- ладно, Слав, правда... Сил нет уже. И потом, ко мне должны приехать.
- Буянов?
- он.
- Что у тебя с ним?
- Тебе какое дело, Доронин?
- Какое дело? Ты моя жена!
- Неужели? И ты об этом помнил, когда на лёд выезжал?
- Аня, послушай... ну, прости меня за это, я... я…
- Облажался?
- Аня, я хочу, чтобы ты вернулась. Хочу, чтобы мы жили как раньше. Очень хочу.
- Как раньше это как? Я мебель, а у тебя любовница? Создаём видимость счастливого семейства?
- Ань, послушай... ну нельзя вот так серьёзно говорить на дороге! У всех на виду.
- Я и не собиралась тут с тобой разговаривать. Уезжай, Слав.
- Подожди, пожалуйста. Давай поедем в ресторан. Сядем и всё обсудим.
- Мне нечего с тобой обсуждать. Я готова говорить с твоими юристами. И еще раз говорю, что лично мне ничего от тебя не надо.
- Почему не надо? Что за... Что за идиотизм? Я не понимаю, Аня!
- Ты и не поймешь, Доронин. Это не тупость, и не блажь. Операцию мне сделали по квоте. Деньги на восстановление у меня есть. А твоя помощь…
- Аня, подумай головой.
- Думают, Слава не головой. Думают мозгами. Не уверена, что ты поймешь, но я так чувствую. Чувствую, что если хоть копейку у тебя возьму — всё вернётся, понимаешь? Болезнь вернётся. И это будет не мизерная опухоль, которая не успела дать метастазы, это будет огромная, вросшая в моё тело дрянь, мерзость, которая всю меня поглотит, заполнит, вытеснит.
- Аня…
- Уезжай, Доронин. Считай, что я умерла.
- Ань, ты хоть дочери старшей объясни, за что ты так с ней.
Остаётся только закатить глаза.
- А за что ты так со мной, а? Ну, скажи, Слав, за что? Что я такого сделала, что любимый мужчина взял и по мне катком проехал? Постарела?
- Аня…
- знаешь, а я вот сейчас даже рада, что всё именно так получилось. Именно сейчас.
Когда у меня еще есть время всё изменить. И жить нормальную жизнь. Свою жизнь.
А дочери я всё объясню. Не поймет — её проблемы. Я её такой не воспитывала. Всё уезжай.
Поворачиваюсь чтобы уйти, понимая, что именно я должна закончить разговор, делаю несколько шагов и наталкиваюсь на знакомую, высокую фигуру.
38.
Алексей
Сильная женщина. Женщина со стержнем.
Что за бред, и кто его придумал?
Не должна быть она сильной, совсем не должна.
Она должна быть слабой, хрупкой, беззащитной, нежной. Чтобы мужик рядом понимал, для чего он вообще тут нужен. Чтобы сильным был он. А она — за его спиной, за его широкими плечами могла бы делать мир лучше, прекраснее.
Именно об этом я думаю, когда думаю о ней.
Насколько было бы проще, если бы она была слабой, да?
Она бы еще тогда осталась с тобой, потому что у неё не было бы выбора. Так?
Только вот, кто дал ей выбор?
Кто сделал её сильной?
Кто сказал — решай сама?
Закрываю глаза, откидываясь назад на сиденье. Бизнес-джет плавно заходит на посадку. Мы с партнёрами успели еще раз обсудить некоторые пункты контрактов, поездка вышла весьма продуктивной. Но моё состояние заметили. То, что я немного отстранён и мыслями где-то далеко. Нет, естественно, никто не позволил сделать замечание, как-то пошутить на эту тему, даже вопросы задать. Только один, самый, пожалуй, близкий и давний мой друг спросил всё ли в порядке.
